Предсоциологический этап развития российской социальной мысли

Ф.Прокопович (1681-1736 гг.), В.Татищев (1686-1750 гг.),

Д.С.Аничков (1733-1788 гг.), Я.П.Козельский (172901794 гг.),

С.Е.Десницкий (ок. 1740-1789), А.Н.Радищев (1749-1802 гг.)

 

Возникновение и основные исторические этапы развития русской социологии во второй половине XIX – начале XX вв.

Первый этап - 1860-1890-е годы XIX века

М.А. Бакунин (1814 – 1876), П. Л. Лавров(1823-1900 гг.),

 Н. К. Михайловский (1842-1904 гг.), Л.И.Мечников (1838-1888 гг.),

Н.Я.Данилевский (1822-1885 гг.)

Второй этап становления русской социологии - 1890-начало ХХ века. 

Н.Н. Кареев (1850-1931 гг.), Л.И. Пертражицкий (1867-1931 гг.),

М.М. Ковалевский (1851-1916 гг.), А.С.Лапо-Данилевский (1863-1919 гг.),

Де Роберти (де Кастро де ла Серуа) Е.В. (1843-1915 гг.)

 Начало XX - 50-е гг. ХХ века - третий этап в развитии русской социологии

П.А. Сорокин (1889 – 1968 гг.), В.И. Ульянов (Ленин) (1870-1824 гг.),

А.С. Звоницкая (1897-1942 гг.), П.Б. Струве (1870-1944 гг.),

И.А. Ильин  (1883-1954 гг.), В.И. Вернадский (1863-1945 гг.).

 

 

         Как и в мировой социологии в Росси действовала закономерность движения социальной мысли от социальной философии через социальную теорию к теории собственно социологической. Российские социальные учения формируются первоначально как философия истории, особенно в первой половине XIX века. К середине столетия на передний план выдвигаются социальные теории, где переплетаются элементы социально-философские и социологические. И только в начале XX века появляются уже чисто социологические теории. Но и в последнем случае видно постоянное взаимодействие социальной философии и социологии.

         Предсоциологический этап развития российской социальной мысли можно вести от древней русской мифологии и основ православной религии.

Вплоть до XYIII века социальная мысль функционировала в религиозной оболочке и посредством религиозных формул пыталась решать социальные проблемы, в основном связанные с задачами политического самоопределения общества.

XYIII век в российской истории, в котором закладываются основы социальной мысли России. В первой половине можно наблюдать весьма любопытную тенденцию обоснования с помощью просветительских идеалов идей естественного права : Ф.Прокопович (1681-1736 гг.), В.Татищев (1686-1750 гг.). Во второй половине XYIII века выделяется группа просветителей: Д.С.Аничков (1733-1788 гг.), Я.П.Козельский (172901794 гг.), С.Е.Десницкий (ок. 1740-1789), А.Н.Радищев (1749-1802 гг.), которые стремятся выделить структурные элементы общества, их роль в социальном процессе. В это время представляют интерес хозяйственная деятельность как ключевой фактор общественного прогресса (Десницкий), постановка проблемы общины, обоснование роли географичекого фактора в России (Радищев) и др.

Особое место в становлении русского социального мышления занимает первая четверть XIX  века, когда, по  мнению Герцена А.И., начинается “великий ледокол” русской мысли и рождается подлинно национальное русское философское сосзнание в форме философии истории. Мыслители первой половины XIX века фактически закладывают программу социологического поиска, которая будет реализована во второй половине XIX  века - начале  ХХ века, тем самым определив европейский путь развития российской государственности.

 В это время А.И.Галич (1783-1848 гг.) формулирует основы антропологической традиции русской филисофии и социологии. Н.И.Надеждин (1804-1856 гг.) вводит в социальную мысль  идею историзма и во многом выступает в качестве основоположника теоретической социологии в России. П.И.Пестель (1793-1826 гг.) формулирует идею революционного преобразования общества как способа его прогресса. Особое место принадлежит В.Н.Майкову (1823-1847 гг.), который первым познакомил Россию с идеями О.Конта и начал говорить на социологическом языке. В статье “Общественные науки в России” (1845 г.) Майков, не принимая во внимание контовский термин “социология”, говорит о задаче формирования новой “социальной философии” как общественной науки о законах социальной жизни людей и народов.

 Одной из самых замечательных фигур XIX века является П.Я.Чаадаев (1794-1856 гг.), своим замечательным письмом, опубликованным в 1836 году, задавший направление философско-социологических поисков в России. Он формулирует задачу поисков новых способов осмысления социальных фактов, исходя из единства истории человечества и ее “законосообразного” характера. Он резко критикует современное ему время, говоря, что про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к там из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать урок миру. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет.[1] В последующем взгляды Чаадаева становятся более оптимистичными. Он полагал, что нужно только сделать правильный социальный выбор, поняв особенности России, в частности особую роль в ее истории географического фактора.

  Идеи Чаадаева нашли продолжение в сформировавшихся в 40-е годы XIX века в двух оригинальных социально-философских направлениях - западничестве и славянофильстве.

  В славянофильстве (И.Д.Киреевский (1806-1856 гг.), А.С.Хомяков (1804-1860 гг.), К.С.Аксаков (1817-1860 гг.) и др.) можно выделить следующие основные идеи описания русского общества того времени, получившие социологическое значение: самобытность культурных типов; ограниченность социальной эволюции; община как социокультурная структурообразующая форма социального бытия; соборность как принцип организации и идеал социальной жизни, где достигается соразмерность личного и общественного при их равномощности; отрицание государственности и идеи анархизма; особая роль духовной, в том числе религиозной, внерациональной детерминации социального поведения людей и др.

Что касается западничества (Т.Н.Грановский (1813-1870 гг.), В.Г. Белинский (1811-1848 гг.), А.И.Герцен (1812-1870 гг.), Н.Г.Чернышевский (1828-1889 гг.) и др.), то здесь выявились такие наиболее значимые идеи: единство мировой истории и ее закономерный характер; проповедь революционного прогресса; анализ массового субъекта социальных преобразований (народы, классы); концепция социальных конфликтов и др.

Основное различие этих направлений заключалось в определении модели развития России: или это должна быть ориентация на страны Европы, либо это свой самобытный путь. Многие  идеи западничества, особенно Н.Г.Чернышевского, непосредственно перешли в социологию, но с поправкам, учитывающими подход славянофилов.

Возникновение и основные исторические этапы развития русской социологии во второй половине XIX – начале XX вв. Вторая половина XIX века - время стремительного перехода России на рельсы индустриальной цивилизации, что обострило старые социальные проблемы и выявило массу новых. Средств традиционной социальной философии для их решения явно оказалось недостаточно. Необходимо было более точное социальное знание, что и выразилось в становлении и развитии социологии. Социологические проблемы начинают активно обсуждаться к концу 60-х годов XIX века, что можно считать исходным хронологическим рубежом начала социологии в России. Процесс самоопределения социологии завершился, как и в Европе и Америке, к началу 20-х годов XX века. В контексте понимания предмета социологической науки достаточно четко просматриваются три исторических этапа развития  социологии.

Первый этап - 1860-1890-е годы XIX века. Как и на Западе, социология в России возникает в лоне позитивистской доктрины.

 Хотя идеи О.Конта упоминались уже в 40-50-е годы, особенного резонанса они не имели. Широкая популяризация позитивизма начинается в 60-е годы. В 1859 году выходят две работы П.Л.Лаврова (1823-1900 гг.): “Механическая теория мира” и “Очерки теории личности”, написанные в духе позитивизма. В 1865 году почти одновременно публикуются статьи В.В.Лисевича (1837-1905 гг.), Д.И.Писарева (1840-1868 гг.), П.Л.Лаврова о О.Конте и его теории в трех журналах - “Русское слово”, “Отечественные записки”, “Современник”. В 1667 году выходит сборник работ западных социологов “О.Конт и положительная философия”. Рецензия на эту книгу П.Л.Лаврова во много задала тон всей последующей позитивистской литературе. На рубеже 60-70 гг. выходят в свет собственно социологические работы П.Л.Лаврова и Н.М.Михайловского (1842-1904 гг.), написанные в русле позитивизма. С этого времени, по словам Н.И.Кареева (1850-1931 гг.), началась в России по-настоящему социологическая литература.

Складывается ряд школ и направлений социологических исследований: натуралистическая социология в различных формах - культурно-исторических типов теория Н.Я.Данилевского (1822-1885 гг.), географический детерминизм Л.И.Мечникова (1838-1888 гг.) и др.; этико-субъективная школа Н.М.Михаловского, П.Л.Лаврова, социологическая  концепция народничества (М.А.Бакунин (1814-1876 гг.), П.А.Кропоткин (1842 -1921 гг.) и др.

М.А. Бакунин  (1814 – 1876)

Народничество является одной из теорий социальных революций. Это – идеология разночинной интеллигенции России XIX века. Эта система идей освободительного движения отличалась подчеркнутой антибуржуазной направленностью, демократизмом, упованием на народ как решающую силу социальных преобразований. Крестьянская революция виделась им способом уничтожения несправедливого социально-экономического и политического строя. Будущее общество мыслилось как вольный союз общин.

 Основные идеи Бакунина изложены в работах “Кнуто-Германская империя и социальная революция” (1871 г.), “Государственность и анархия” (1873 г.). Историю М. Бакунин представлял как эволюционный процесс, движение человечества из царства животных в царство свободы. Разумная трудовая деятельность людей переводит их из сферы биологического в сферу социального. Человек, по Бакунину, - часть природы и поэтому должен повиноваться ее законам. Но социальную действительность творят сами  люди. Здесь свобода и воля людей нечем не ограничены. Цель прогресса и его мерило – постоянное приращение свободы личности. Все, что служит увеличению индивидуальной свободы, оправдано и прогрессивно.

По его мнению, государство создавалось меньшинством для господства над большинством. Возникновение его быль связано с насилием, завоевательными походами, войнами. Войны и государства неразделимы. Пока будут существовать государства, миру на земле не бывать; будут только передышки, перемирия между войнами. Государство есть кладбище социальных интересов, гражданского общества. Это алтарь, на котором реальная свобода и благоденствие народов приносятся в жертву политическому величию самого государства.

Бакунин отметил уникальное свойство власти развращать всех независимо от классовой принадлежности. Он предсказывал, что если когда-либо будут установлены правительство и парламент, состоящие исключительно из рабочих, эти рабочие, бывшие убежденными социальными демократами, вскоре станут поклонниками принципа власти, угнетателями и эксплуататорами. Ибо весь пролетариат не сможет встать во главе управления. Если будут управляемые, то будут и рабы. Вот почему нужна организация не “сверху вниз”, а “снизу вверх”.

Сравнивая способности к бунту различных этнических общностей, Бакунин считал, что все дело – в психологических свойствах тех или иных рас, наций и народностей. Русскому народу он приписывал “наивное чувство братства”, а также ненависть к дворянам и любовь к огню. Русского мужика легко убедить “запустить петуха” господам со всеми их богатствами. Из России пожар перекинется на весь мир. Так будет разрушена современная цивилизация и установится безвластие.

Свои национальные проекты переустройства общества Бакунин фактически никак не увязывал с экономическими факторами, хотя нередко оперировал терминологией экономических учений того времени. Что касается общества, то в социологии Бакунина оно рассматривалось как “социальное тело”, статичный организм. В предмет социологии как дисциплины Бакунин включал все науки о человечестве в мире. 

П. Л. Лавров (1823-1900 гг.) Н. К. Михайловский (1842-1904 гг.)

Личности многосторонне одаренные и проявившие себя в различных сферах деятельности. Первый – один из основоположников народнической доктрины 60-х годов, философ, социолог. Второй – один из основоположников общественно-политической и научной публицистики, философ, социолог. Оба – духовные лидеры революционной молодежи 70-х годов XIX века. Их работы “Исторические письма”(1868-1869 гг.) П.Лаврова и “Что такое прогресс?” Н.Михаловского сыграли роль манифестов, побудителей к активному действию для многих сотен людей, “пошедших в народ” под их влиянием.

Центральной проблемой выступает у них соотношение истории и социологии. Ведь социология, опираясь на естествознание, отыскивает свои законы в истории, Только осмыслив историю, можно понять общество. Справедливо и обратное утверждение: познавая общество, мы осмысливаем историю, тем самым обозначается двойственная, противоречивая природа социологического познания.

С одной стороны, социология имеет дело с повторяющимися явлениями и призвана раскрыть объективные закономерности, подобно естественным наукам в целом.

С другой стороны, сам ее предмет - человек выделяет ее из собственно естествознания и сближает с историей в группу наук о человеке.

Таким образом, социология не может познавать только объективно, опираясь, во-первых, на единичные и неповторяющиеся факты истории, а во-вторых, изучая страждущего и наслаждающегося человека. В социальном познании, где субъект и объект взаимосвязаны, неразделимы друг с другом, где человек познает самого себя, нет знания безотносительно к личности. Поэтому необходимо конструирования единой науки о человеке, в которую бы вошли социология и история с общим им субъективным методом познания. Истина здесь должна оцениваться исходя из критериев необходимости, возможности и желательности, т.е. должна быть поставлена в неразрывную связь с понятиями справедливости и нравственного идеала.

Социология (как и история) не отделима от этики, следовательно, метод наук о человеке может быть определен как этико-субъективный метод (от названия метода происходит и название школы).

Выделение собственно социологических работ у Лаврова достаточно условно – целостность его подхода во многом опирается на его более ранние философские работы, обосновывающие антропологический принцип как исходный взгляд на природу, общество и личность. Кроме того, следует учитывать эволюцию П. Л. Лаврова в сторону марксизма и экономизма, а Н.К. Михайловского – в сторону социальной психологии.

Несмотря на такое многообразие акцентов, широту охвата социологической проблематики в рамках школы сохранялся общий контекст их обсуждения и ряд сквозных тем. Общей основой решения социологических проблем явился общенароднический тезис о возможности особого пути развития, минуя некоторые его стадии, прежде всего капитализм, опираясь на такой институт традиционного общества, как община, и активно революционную деятельность интеллигенции и ее лидеров. Круг идей, вписывающихся, в принципе, в утопический социализм, позволил сформулировать одну из главных тем чуть ли не всей российской социологии – анализ структур традиционного общества и возможности перехода от них к другим стадиям цивилизационного развития. Известно, какое влияние оказало на К. Маркса и Ф. Энгельса в обращении к аналогичной проблематике их знакомство с работами русских народников. Здесь же можно видеть и истоки экспериментов большевиков по построению социализма в одной отдельно взятой стране со слабым уровнем развития капитализма.

Социология как наука оказывается подчинена необходимости реализации идеала, который Лавров и Михайловский трактовали прежде всего как идеал социалистический. Наука сомкнулась у них с политической идеологией. В этом слабость субъективной социологии. Ее слабость и в абстрактности подхода к личности. Но здесь же и источник ряда сильных идей, нашедших в последующем много защитников. В частности, если сказанное обречь в современную терминологию, то можно увидеть в построениях того же Лаврова обоснованные роли политической и интеллектуальной элит в жизни цивилизованного общества, кроме того, обоснование нравственного долга интеллигенции перед народом. Рассмотрение развития человеческой индивидуальности как цели истории выводило субъективных социологов на анализ потребностей как основу общественных дифференциаций и как основу структурирования личности.

В фундаменте теории прогресса Лаврова и Михайловского лежали два тезиса:

признание многофакторности общественного развития;

провозглашение развития человеческой индивидуальности целью и критерием общественных изменений.

Проблему прогресса П.Лавров определял как окончательный вопрос социологии, без решения которого не может быть цельной и единой концепции, и как основной вопрос истории, который выявляет и определяет ее смысл.

В историю русской социологии П.Лавров и Н.Михайловский вошли как основные представители этико-субъективной школы и авторы этико-субъективного метода в социологии.        

Л.И.Мечников  (1838-1888 гг.)

Основные подходы собственно социологической теории ученого-географа и социолога Л.Мечникова были изложены в крупнейшей его работе “Цивилизация и великие исторические реки” (1889 г.). Отвергая концепцию социал-дарвинизма за его механистическое уподобление социальных закономерностей закону борьбы за существование, он стремился превратить социологию в точную научную дисциплину. Для этого, по его мнению, было необходимо сформулировать истинные специфичные законы общественной жизни, а также достаточно корректно определить критерии социального прогресса.

Полагая, что общество начинается там и тогда, где и когда несколько живых существ собрались вместе для достижения совместными усилиями общих целей, Л.Мечников подчеркивал, что в обществе стремление к кооперации, сотрудничеству является определяющим.

В качестве количественного индикатора степени эволюции общества по пути социального прогресса он фиксировал достигнутый людьми уровень солидарности, вытесняющей первичную борьбу за существование, характерной для биологической природы. Обращая внимание на то, что солидарность как отношение людей может конструироваться как добровольно, так и по принуждению, он полагал, что именно степень свободы индивидов в этом процессе выступает как главное мерило прогрессивности данной цивилизации.

Среда, по Л.Мечникову, это не просто окружающая природа, а лишь та ее часть, которая вовлекалась в процесс человеческого труда и изменялась по его воздействием. Полагая, что главным компонентом географической среды является, так называемый, гидрологический фактор (воздействие водных ресурсов на деятельность людей), он выделял в мировой истории три основные эпохи или цивилизации:

речную,

морскую и

океанскую (или “всемирную”.

Данный фактор вместе со способностью населения приспосабливаться в ходе производственной деятельности к внешним условиям в учении Л.Мечникова выступает движущей силой истории.

Определяя источник эволюции общества в отношении между географической средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности, Л.Мечников вошел в историю русской социологии как представитель географического детерминизма.

Н.Я.Данилевский  (1822-1885 гг.)

Основной социально-философский  труд Н. Данилевского “Россия и Европа” был опубликован в 1869 году в журнале “Заря” и вызвал острейшую критику. Критики не заметили три основных момента работы: во-первых, идейно-политический, отвечающий на вопрос “Почему Европа ненавидит Россию?” и обосновывает концепцию всеславянского союза; во-вторых, социологическое “ядро” книги - культурно-исторических типов; в-третьих, философско-исторический, рассматривающий проблему смысла и направленности истории.

Данилевский утверждал, что какая-либо общая теория общества в принципе невозможна в силу специфичности социального объекта. Общественные явления, писал он, не подлежат никаким особого рода силам, не управляются никакими особыми законами, кроме общих духовных законов. Действие этих  опосредовано “морфологическим началом”, специфичным для различных обществ.

Общество, по Данилевскому, не представляет собой целостности, а есть сумма национальных организмов, которые развиваются на основе морфологического принципа, т.е. в плоскости собственного существования, по собственным, свойственным только ему (имманентным) законам. Каждый общественный организм рассматривался как целостность, устойчивая в изменяющейся среде.

Человечество, по его мнению, не представляет какой-то единой живой целостности, а скорее походит на стихию, которая в различных  точках складывается в формы, в той или иной форме аналогичные организмам. Самые крупные из этих форм, имеющих четкую структуру и линию развития, Данилевский назвал культурно-историческим типом, внутри которого осуществляется общее историческое развитие.

Культурная деятельность структурируется на четыре разряда:

религиозная деятельность как твердая народная вера, составляющая живую основу всей нравственной деятельности человека;

культурная деятельность (в узком смысле слова) как отношение человека к внешнему миру в форме науки, искусства и промышленности;

политическая деятельность - отношения людей между собой как членов одного народного целого;

общественно-экономическая деятельность как отношения людей применительно к условиям пользования предметами внешнего мира.

Данилевский считал, что могут быть одноосновные культурно-исторические типы, т.е. развивающие какой-либо один из разрядов культуры, двухосновные и т.д. Славянский тип в перспективе впервые в истории составит четырехосновный культурный тип, причем особую значимость ему придаст исторически первое успешное решение общественно-экономической задачи.

Согласно его классификации существовало 10 основных культурно-исторических типов, вытекающих особенностей народов: египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский, германо-романский (европейский), а также американский и перуанский. Кроме того, функционально выделялись народы - ”бичи Божии”, которые разрушают отжившие цивилизации, а затем снова возвращаются в “прежнее ничтожество” (гунны, монголы), а также народы, которые не сложились в культурно-исторические типы и представляют только “этнографический материал” для других типов. С точки зрения соотношения традиций и новаций культурные типы разделяются на “уединенные” и “преемственные”.

Культурно-исторический тип в своем развитии проходит четыре основных периода:

этнографический период, самый длительный, когда формируется запас сил будущей созидательной деятельности народа, складывается его национальный характер и, следовательно, особый тип его развития;

государственный период, носящий переходный характер, когда, в основном в силу внешнего влияния (например, агрессии), народ строит государство как условие независимого самобытного развития;

период собственно цивилизации, самый короткий, период плодоношения, когда накопленные народом силы обнаруживают себя в самых различных формах культурного творчества; это время растраты накопленного запаса, культура быстро иссякает и приходит к естественному концу;

период естественного конца культуры, имеющий две формы: апатия самодовольства - окостенение, одряхление культуры, когда завет старины считается вечным идеалом для будущего; апатия отчаяния - обнаружение неразрешимых противоречий, осознание ошибочности идеала, отклонения развития от прямого пути.

Данилевский формулирует пять основных законов эволюции культурно-исторических типов:

Закон сродства языков, на основе чего и формируется культурно-исторический тип.

Закон, утверждающий, что для становления цивилизации, свойственной самобытному культурно-историческому типу, необходима политическая независимость народа. При этом государство рассматривается как сугубо внешняя форма, обеспечивающая благоприятные условия для ее самобытного развития.

Закон непередаваемости цивилизаций: начала одного типа могут быть искажены, уничтожены, но не могут быть заменены началами другого типа. В последнем случае произойдет просто уничтожение народа, превращения его из самостоятельного субъекта истории в этнографический материал для иной культуры.

При этом он выделяет три способа распространения цивилизации:

а) простейший способ - пересадка с одного места на другое посредством колонизации. Фактически это создание очагов собственной культуры в иных регионах при превращении аборигенов  любыми способами в этнографический материал;

б) прививка, под которой обычно и понимают передачу цивилизации: самобытная культура становится средством для чужой. Испытывая глубокие потрясения, она может либо погибнуть, либо сбросить чуждую культуру и восстановить себя;

в) способ воздействия: народы знакомятся с чужим опытом и используют наименее национальные его элементы, Остальное же принимается только к сведению как элемент сравнения.

Закон, устанавливающий зависимость богатства и полноты развития культурно-исторического типа от разнообразия и уровня самостоятельности входящего в его состав этнографического материала (народов). Отсюда Данилевский делает вывод о необходимости политической интеграции близких по языку народов и вреде для их культуры политической раздробленности, что иллюстрировал на примере славян.

Закон краткости периодов цивилизации: период каждого типа цивилизации сравнительно очень короток, истощает силы и вторично не возвращается.

Данилевский был убежден, что славянство для сохранения своей культуры от экспансии Запада должно избавиться от болезни подражательности и объединиться на основе начал собственного культурно-исторического типа. В противном случае судьба славянства будет печальной, а поэтому “для всякого славянина... после Бога и Его святой Церкви, - идея славянства должна быть высшею идеею, выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее существования - без духовно, народно и политически самобытного, независимого славянства”.

Теория Н.Я.Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на истории как на нелинейный многовариантный процесс и дать элементы социологической интерпретации. В историю социальных учений Н.Я.Данилевский вошел как один из основателей культурно-исторических типов теории.

 

         Второй этап становления русской социологии - 1890-начало ХХ века.      

В это время утверждается позиция, что социология есть одна из многих социальных наук, она имеет собственный предмет исследования и своеобразие задачи. В таком понимании социология все более положительно стала приниматься в научных и общественных кругах, в академической среде. Одновременно социологический подход начинает широко использоваться в других социальных дисциплинах.

В этот же период начинается, правда эпизодическое, преподавание социологии. Нет специальных изданий. Тем не менее, количество публикаций по социологии продолжает расти. Переводятся и издаются практически все работы ведущих западных социологов. Примечательно, что русская социология, особенно благодаря деятельности М.М.Ковалевского, выходит на международную арену на равных. Русские социологи участвуют в работе Международного института социологии, конгрессы которого собирались раз в три года. Три русских социолога (П.Ф.Лилиенфельд, М.М.Ковалевский, П.А.Сорокин) избирались президентами института, что говорит о международном признании русской социологии.

В 1901 г. М.М.Ковалевский и Е.В.Де Роберти создали в Париже “Русскую школу общественных наук”, где обязательным предметом была социология. В школе преподавали многие ведущие как русские, так и западные социологи. Школа по праву была тогда оценена как первая модель русского социологического факультета, причем не имеющая аналогов в мире. Однако по требованию правительства царской России она была закрыта.

После длительной борьбы, наконец стала решаться проблема институализации российской социологии. По личному разрешению Николая II  в Петербурге в 1908 г. был открыт частный Психоневрологический институт во главе с академиком В.М.Бехтеревым с первой русской социологической кафедрой, возглавленной М.М. Ковалевским, затем Е.В. Де Роберти, позднее П.А.Сорокиным и К.М.Тахтаревым. Кафедра провела большую работу по организации обучения социологии, подготовила четыре выпуска сборника “Новые идеи в социологии”.

Для данного этапа характерна острая критика позитивистской методологии. Ведущей социологической школой становится неокантианство (Б.А.Кистяковский (1868-1920 гг.), Л.П.Петражицкий (1867-1931 гг.), А.С.Лапо-Данилевский (1863-1919 гг.) и др.). Представители старых школ (Н.И.Кареев, М.М.Ковалевский и др.) во многом уточняют свои позиции. Утверждаются марксистская социология (Г.В. Плеханов (1856-1918 гг.), В.И.Ульянов - Ленин (1970-1924 гг.) и др.),  в том числе “легальный марксизм” весьма близкий с точки зрения методологии к неокантианству (П.Б.Струве (1870-1944 гг.), Н.А.Бердяев 1874-1948 гг.), С.Н.Булгаков (1871-1944 гг.), М.И.Туган-Барановский (1865-1919 гг.) и др.).

Н.Н. Кареев (1850-1931 гг.)

Видный русский историк и социолог. В гимназии учился в одном классе с Вл.Соловьевым, с тех пор оба поддерживали приязненные отношения. Закончил историко-филологический факультет Московского университета /1873/. Профессор ряда отечественных университетов, преподавал в Школе общественных наук в Париже. По политическим взглядам - представитель умеренного крыла кадетской партии, от которой был избран в 1 Государственную Думу. С 1910 г. - член-корреспондент Российской АН, с 1929 г. - почетный академик АН СССР. Основные сочинения: “Основные вопросы философии истории” в 3-х т. (1883 г.); “Историко-философские и социологические этюды” (1895 г.); “Роль идей, учреждений и личности в истории” (1895 г.); “Старые и новые этюды об экономическом материализме (1896 г.); “Введение в изучение социологии” (1897 г.); “Типологическая и всемирно-историческая точка зрения в изучении истории”  (1905 г.); “Общие основы социологии” (1919 г.); “Основы русской социологии” (1919 г.) и др.

Помимо основательных чисто исторических работ в основном о Французской революции, ее причинах, силах и последствиях, оказавших серьезное влияние на многих отечественных и зарубежных историков, Кареев плодотворно занимался разнообразными методологическими проблемами обществоведения. Так, он рано и независимо от немецких неокантианцев, поставил вопрос об особенностях обобщения в естественных и гуманитарных науках, о типологическом анализе и др. Внимательно следя за историей становления мировой и русской социологии, он быстро откликался на очередные новинки в этой области то статьей, то рецензией. Часто завязывалась полемика. Статьи объединялись в сборники и многократно переиздавались. Кареев принадлежал к субъективной школе, стремясь систематизировать многие ее уроки, защитить от критики со стороны марксистов, неокантианцев, религиозной социальной метафизики. Среди конкретных социологических проблем особое внимание уделял междисциплинарным отношениям социологии /особенно с психологией/, роли личности в истории, прогрессу и др. Наиболее значителен его вклад в разработку истории социологической науки, он является основателем и зачинателем известной "русской традиции" историко-критического обозрения социологических школ и направлений, в которую входили влиятельные социологи - М.Ковалевский, В.Хвостов, П.Сорокин, П.Тимашев и др. Кареев - один из первых удачных библиографов социологии и составитель ранних учебных программ по этой дисциплине. Идейное наследие Н.Кареева многопланово и обширно и философско-исторические и социологические работы в нем занимают весомое место.

Л.И. Пертражицкий  (1867-1931 гг.)

Основные сочинения (1900 г.); “К вопросу о «возрождении естественного права» и нашей программе” (1902 г.); “Природа этических явлений и правосознание как мотив человеческих поступков” (1903); “О мотивах человеческих поступков, в особенности об этических мотивах и их разновидностях“ (1904 г.); “Введение в изучение права и нравственности” (1905 г.); “Теория права и государства в связи с теорией нравственности” (1907 г. - Т.1, 1910 г. - Т.2) и др.

Правовед и социолог, известен как создатель психологической школы права. Юридическое образование получил в Киевском университете, затем учился в Берлине. Судьба надолго связала Петражицкого с Петербургским университетом, в котором он работал в качестве профессора юридического факультета (1897-1917) и возглавлял популярный в университете студенческий научный кружок, воспитавший крупнейших русских обществоведов - П.Сорокина, Г.Гурвича, Н.Тимашева, Н.Кондратьева и других. По своим политическим взглядам Петражицкий - умеренный кадет, депутат I Государственной Думы. С.Ю.Витте - один из немногих и по-настоящему оригинальных русских государственных деятелей начала XX в., - считал Петражицкого «выдающимся ученым, замечательно талантливым и умным человеком» и потому неоднократно обращался к нему за советами по поводу некоторых правительственных указов 1904-1905 гг. После Февральской революции Петражицкий переехал в Варшаву, где возглавил кафедру социологии в местном университете. Взрыв национализма, слепая ненависть ко всему русскому, которые переживала Польша в те годы, воспринимались им крайне болезненно. В результате нервного срыва Петражицкий покончил жизнь самоубийством.

В социологии Петражицкий решал многие теоретико-методологические вопросы в духе современного ему неокантианства, хотя испытывал известное влияние и со стороны позитивистского психологизма, последовательно боролся с социологическим реализмом. Социология, на его взгляд, должна изучать именно человеческое участие в различных процессах общественной жизни, т.е. психическую деятельность индивидуального характера, опираясь на «интроспекцию» теорию «естественного права», картину человеческих мотивов.

Подвергая критике способы образования общих социологических понятий своего времени, Петражицкий показал ущербность натуралистического редукционизма и переноса в теорию терминов и выводов обыденного сознания, игнорирующих специфику социальных явлений. Эта специфика сводится им к понятию «мотивы социального поведения». Которое в психологической терминологии имеет аналог в понятии «эмоции». Они, по Петражицкому, являются генетической основой нашей психики. Воля, чувства, интеллект - это продукты эволюции эмоций, хотя с возникновением других феноменов психики сами эмоции изменяются. Благодаря взаимодействию индивидов образуется новый эффект - групповая, «народная психика» с ее «нормами - законами», которые теперь и определяют мотивацию. Моральные нормы императивны, т.е. обязательны для личности их разделяющей, правовые - императивно-атрибутивны, т.е. более универсальны - обязательны для верящих в них и требующих других считаться с их содержанием. Вся история человечества есть рост разумности норм и учреждений, расширение социабельности через право. Долгое время взаимодействие «норм - законов», институтов и поведения людей осуществлялось «бессознательно-эмпирически», но с возникновением социологической науки появляется возможность вести человечество сознательно, путем особой «политики права».

Петражицкому принадлежит идея разделения права на «официальное» и «интуитивное».

Первое - санкционировано государством, оно отстает в своем изменении от изменения духовной, экономической и социальной жизни, тогда как второе - свободно изменяется в соответствии с социокультурными сдвигами, его содержание индивидуально, определяется обстоятельствами жизни человека, его характером, воспитанием, образованием, статусом, профессией, личными знакомствами и т.п.

Решения права «интуитивного» свободно сообразуются с конкретными обстоятельствами случая, не стеснены, как в случае «официального» права, предустановленными шаблонами соответствующих законных предписаний, которые игнорируют индивидуальные особенности конкретных случаев жизни. «Интуитивное право» не подвержено фиксированию и «окаменению», оно более «доброкачественно» в сравнении с «официальным».

М.М. Ковалевский  (1851-1916 гг.)

Петражицкий резко отрицал объективный, естественно-исторический характер общественных отношений и их развития. Содержание любого социального явления - морального, правового, эстетического, хозяйственного и т.п. - состоит не в объективном отношении, связи людей, «оно существует реально в психике того, кто изучает его, переживает в данную минуту». Этот взгляд Петражицкий применял при анализе самых разнообразных явлений - права, власти, идеала, наказания, деятельности акционерных компаний и университетов, экономических кризисов и др. Работы Петражицкого вызывали массу откликов разнообразного толка. Крайности его номинализма критиковались Б.Кистяковским, Е.Трубецким, П.Новгородцевым, но ряд его идей активно поддержали Г.Иванов, А.Круглевский, К.Соколов, П.Люблинский, П.Сорокин, Г.Гурвич и другие.

Важным этапом в развитии социологической мысли в России стала публикация в 1910г. двухтомного труда М.Ковалевского “Социология”, где автор изложил основные идеи своей позитивистски ориентированной генетической социологии. Он отрицал односторонний детерминизм в объяснении социальных явлений и утверждал многопричинное объяснение социальных явлений, согласно которому причиной социальных изменений является постоянно идущий процесс социальных взаимодействий и взаимовлияний и, таким образом, не существует единого определяющего социального фактора. Изучение генезиса этих взаимодействий и составляет задачу социологии. Основные труды, принесшие ему славу социолога, юриста, историка: «Происхождение современной демократии» в 4-х томах (1895 г.), «Очерк происхождения и развития семьи и собственности» (1896 г.), «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» в 3-х томах (1898 г.), «Развитие народного хозяйства в Западной Европе» (1899 г.) и др.

Предмет социологии - “социальный порядок и прогресс”, которые в реальности существуют толь в единстве социальных явлений. “Социальный порядок” есть система взаимодействий людей разного рода, подчиняющаяся особым законам эволюции и функционирования.

Общественный прогресс состоит в постоянном расширении сферы “солидарности” и “замирения”. В истории социальная солидарность представляет собой универсальный процесс постепенного сближения социальных групп, классов, народов, государств. Революция при этом рассматривается как случайный патологический процесс эволюционного прогресса, понимаемого как прогресс социальной солидарности.

Социологическая система Ковалевского весьма содержательна и оригинальна.

Во-первых, она характеризуется историчностью анализа и широтой сравнительных обобщений. Этому способствовал активно развиваемый им историко-сравнительный метод, как метод социологического исследования истории. У Ковалевского исторический и сравнительный методы слились в один историко-сравнительный метод социологии, что было новым, оригинальным подходом. Он называл этот метод «средством построения совершенно новой еще ветви описательной социологии - я разумею историю человеческих обществ». С помощью этого метода он провел интереснейшие типологические обобщения в различных научных направлениях (социология, история, право, экономика).

Во-вторых, она, т. е. социологическая система, носит плюралистический характер. Ковалевский придерживался идеи многофакторности общественных процессов, им была сформулирована теория социальных факторов. Теоретическая позиция Ковалевского выражена наиболее четко во включенных в настоящее издание трудах. «Следует говорить не об одностороннем влиянии, а о воздействиях, взаимно оказываемых друг на друга всеми явлениями, из которых слагается общественная жизнь, и не о руководящих факторах — экономическом, правовом, государственном, научном, художественном и т. д., а о стоящих в тесном общении фактах или явлениях общежития» - писал он.

Критикуя «монистов», создателей самостоятельных доктрин, по свидетельству П. Сорокина, он говорил: «Удивительно однобоки эти люди». Он был далек от прямолинейности в обобщениях и не хотел себя загонять в определенные рамки всякой монистической методологии, хотя иногда при исследовании конкретных социальных процессов придерживался определенного момента, доминирующего фактора. Так, в работе «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» (1898-1903) он использует гипотезу роста населения, но в других работах этот фактор для него не стал важнейшим. Его методологический принцип состоял в обобщении на основе изучения многочисленных фактов и факторов общественного процесса. Этому способствовало непременное сочетание в его творчестве эмпирического и теоретического.

Как отмечают исследователи, взгляды Ковалевского на проблему факторов общественного развития подвергались изменениям. Плюрализм Ковалевского утвердился позже, тогда как в ранних работах проявлялся незначительно, о чем говорилось выше. Однако, эволюцию Ковалевского, как пишет П. Сорокин, надо видеть не как переход от монизма к плюрализму, а как переход от скрытого плюрализма к плюрализму декларативному и явному, переход от субстанционального понятия факторов к методологическому конструированию последних, где фактор ставится в простую функциональную связь нескольких рядов и таким образом становится чисто методологической независимой переменной.

Таким образом, Ковалевским вместо теории фактора была создана впоследствии теория функциональной связи общественных явлений, которая им была реализована в многочисленных работах.

Третьим моментом социологической системы Ковалевского является генетическая социология. Концепция генетической социологии связана с идеей прогресса, с идеей социологического историзма, которая имеет в своей основе позитивистские традиции. Ковалевский всегда был верен позитивистской методологии, и он никогда ей не изменял. Концепция генетической социологии непосредственно вытекает из определения им предмета социологии, которую он считал наукой, имеющей своей целью установление законов и тенденций общественного развития. «Генетической социологией, - писал он, - называют ту часть науки об обществе, его организации и поступательном ходе, которая занимается вопросом о происхождении общественной жизни и общественных институтов, каковы: семья, собственность, религия, государство, нравственность и право...». Генетическая социология, по мнению Ковалевского, должна заниматься изучением законов эволюции на основе прочного фундамента конкретных фактов, в частности добытых этнографией. Она включает в себя сравнительно-исторический метод и ставит своей задачей исследование происхождения и развития различных институтов, их символического окружения у различных народов. Актуализация сравнительно-исторического метода обеспечивает раскрытие их типологического единства, общности, т. е. закономерности. Общественное развитие, развитие институтов, ведет к постепенному углублению сферы солидарности во взаимодействии между народами, социальными группами и т. д. Здесь Ковалевский расходился с марксистской социально-исторической концепцией, утверждавшей о неизбежности обострения социальных противоречий и о необходимости их насильственной ликвидации. Кстати, это было одной из основных причин отхода Ковалевского от Маркса, с которым он был лично знаком и поддерживал переписку. В целом он высоко ценил научное значение теории марксизма в области теоретической политэкономии и истории хозяйства, и в исследовании этих сфер, считал он, роль этой теории незаменима.

Генетическая социология Ковалевского, основанием которой служила этнография, была направлена на изучение эволюции социальных институтов в этническом «облике», в частности в России. «Вопросы генетической социологии, науки о происхождении общественных институтов, - писал он, - имеют особый интерес для русских, ввиду чрезвычайно богатого этнографического материала...». Таким образом, она включает в себя сочетание этнографических и социологических методов и представляет своеобразный вид социокультурной антропологии, направления, которому в последние годы уделяется большое внимание в нашей стране.

Де Роберти (де Кастро де ла Серуа) Евгений Валентинович   (1843-1915 гг.)

Русский философ и социолог, которого современники называли «пламенным позитивистом», был к тому же сторонником «почетного компромисса» всех школ позитивизма. Сам он последовательно прошел все стадии эволюции социологического позитивизма, начиная с О.Конта до новейших в те времена форм - энергетизма, махизма и т.п. Де Роберти выступал с позиций «социального психизма», напоминающего в своих исходных посылках социологизм Э.Дюркгейма, который признавал его влияние. Резко негативно относился к неокантианству и частично - марксизму, посвятив анализу социологии К.Маркса специальную статью. Его основные сочинения: “Политико-экономические этюды” (1869 г.); “Наша социология” (1873 г.); “Социология” (1889 г.); “Прошедшее философии: опыт социологического исследования общих законов развития философской мысли” в 2-х т. (1886 г.); “Новая постановка основных вопросов социологии” (1909 г.); “Неопозитивная школа и новые течения в современной социологии” (1912 г.); “Современное состояние социологии” (1913 г.); “Социология и психология” (1914); “К оценке основных предпосылок социологической теории Карла Маркса”  (1917) и др.

Де Роберти был воспитанником Александровского лицея, по окончании которого продолжил обучение в ряде зарубежных университетов. Он известен как один из основателей русской социологии, идеи которого подвергались критике со стороны других ее пионеров, в частности, П.Лаврова. Кроме того, известность ему принесла и деятельность организаторского толка: вместе со своим другом М.Ковалевским Де Роберти принимал участие в создании Русской Высшей школы общественных наук в Париже и первой отечественной социологической кафедры в Психоневрологическом институте, в которых он читал курсы. После цензурных запретов (глава Св.Синода К.Победоносцев потребовал двойной цензуры, светской и духовной, для сочинений Де Роберти) он надолго перебрался в Париж, где стал членом местного общества социологии, активно сотрудничал в позитивистских журналах. Де Роберти принимал участие в первых пяти мировых конгрессах социологии, много печатался по проблемам современной философии, этики и социологии на французском языке. Работы Де Роберти внимательно рецензировались в русской печати, некоторые переводились - «Новая постановка основных вопросов социологии» (1909), «Понятия и законы вселенной» (1914). К сожалению, наиболее интересная работа «Социология действия» (1908), демонстрирующая его близость к идеям Э.Дюркгейма, так и не была переведена. По своим политическим взглядам Де Роберти - кадет умеренного толка. Самодержавный деспотизм он расценивал как варварство, предлагая самодержавию вместиться в жесткие конституционные рамки.

Общественная жизнь (или «надорганическое» явление), по Де Роберти, есть особое проявление мировой энергии - «социальный психизм», который конкретизируется в огромном многообразии психических взаимодействий людей, среди них наиболее важными являются «социальные действия», придающие системность, организованность и законосообразность «надорганическому». Истинное знание этих характеристик - путь к успешному предвидению и рациональным социальным реформам, блокирующим стихийные процессы. Основным социологическим законом Де Роберти считал эволюционно-функциональную зависимость четырех обширных видов «надорганического»:

знания, как исходной функции социального (или коллективного психического опыта); мировоззрения (философии, религии), как функции знания;

искусства, как функции мировоззрения и практической деятельности (экономики, политики, технологии и т.п.),

как функции всех ранее перечисленных видов.

В свете этих зависимостей он ставил множество конкретных вопросов - о технике, творчестве, любви, свободе, личности и т.п. «Социальный психизм» пронизывает все его теоретические построения, с позиций этого принципа Де Роберти настойчиво защищал социологический монизм идеалистического толка. В последние годы он стал сводить общую социологию к этике, на том основании, что этические нормы универсальны и обнаруживаются во всех общественных отношениях. Всегда и повсюду переход от морального к социальному выступает как переход от равного к равному и законы их развития совпадают, констатировал он, поскольку любые общественные явления, начиная с трудовых, хозяйственных и далее - государственных, политических, научных, эстетических, семейно-бытовых имеют нормативную структуру, простейшей (и одновременно - наиважнейшей) моделью которых выступает действие людей, выполняющих требование моральной нормы. Взгляды Де Роберти оказали большое влияние на представителей российского неопозитивизма (П.Сорокин, А.Звоницкая), кстати, сам он является автором этого термина.

А.С.Лапо-Данилевский  (1863-1919 гг.)

Его основные социологические работы: двухтомник “Методология истории” (1910-1913 гг.), “Основные принципы социологической доктрины О.Конта” (1902 г.). Его позицию характеризовало резкое неприятие позитивизма, натурализма и марксизма.

Исходным для построения любой научной дисциплины он считал разработку ее методологии и гносеологии. Методология понималась им как определенная целостная система методов и принципов научного мышления, призванная: прояснить используемые понятия; организовать профессиональное мышление, обеспечивая его последовательность и согласованность; выявить механизмы понимания в ходе человеческого познания. Теория познания должна, с его точки зрения: изучать роль и соотношение априорных и эмпирических компонентов в познании; определять основания достоверности и общезначимости знания; дать целостность разрозненным представлениям; оценивать знание как единичное или общее. Только определив все эти основания, любая социальная наука может претендовать на самостоятельный статус.

В основании социального познания находится психология как ведущая наука о духе, обеспечивающая познание целей, оценок и воли субъектов социальных и исторических процессов. Психология задает всему гуманитарному знанию единство точки зрения и единство используемых систем понятий. Цель гуманитарной науки - выяснение психического содержания социальных и культурных фактов с последующей их типологизацией.

Социология как социальная статика обращает внимание прежде всего на повторяющиеся явления. История как социальная динамика интересуется прежде всего развивающимися явлениями. Однако обе они стремятся к обобщению (при всей специфичности понимания в истории и социологии). С этих позиций Лапо-Данилевский подвергает критике позитивизм О.Конта и экономизм К.Маркса, которые не улавливали специфики “социального факта”.

“Социолог различает “идеальный тип” как чисто мыслительный идеальный конструкт, который не обозначает никаких конкретных реальных (данных) явлений, вещей, событий, и “репрезентативный тип” как такой мыслительный идеальный конструкт, которому могут соответствовать многие единичные факты, хотя, естественно, они не исчерпывают всего его содержания. Кроме того, можно выделить как самостоятельный “генеалогический (эволюционный) тип”, констатирующий сходство отдельных экземпляров и их признаков на основе их общего происхождения.

Типология является, таким образом, прежде всего систематикой, а не объяснением. Тип есть понятие  о группе сходных между собой объектов и их признаков, он может быть представлен двояко: как тип морфологический (группа нормальных свойств); как тип феноменологический (превращения группы формальных свойств), дающий представление о стадиях развития субъектов.

Таким образом, социология, по Лапо-Данилевскому, является абстрактной, обобщающей наукой, построение которой не может опираться на понятия естествознания. Она, как одна из основных наук о духе, изучает особую психологическую форму законосообразности (казуальности и необходимости), под которой понимается абсолютно безусловная цель, определяющая структуру массовой человеческой деятельности и формы ее развертывания и реализации. Исторический прогресс трактуется при этом как все более ясное осознание этой цели и последовательная ее реализация.

 

Начало XX - 50-е гг. ХХ века - третий этап в развитии русской социологии, насильственно прерванный в 1922 году. Это время четкого предметного самоопределения социологии как общей теории социального развития (П.А.Сорокин).          Ведущей школой становится неопозитивизм (П.А.Сорокин, К.М.Тахтарев). Одновременно оформляется своеобразная “христианская социология” в русле религиозной философии (Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк (1877-1950 гг.) и др.), во многом близкая к отмеченной трактовке предмета социологии, но не приемлющая неопозитивизма и бихевиоризма. В рамках марксизма, с одной стороны усиливается политизация социальной теории, формулирование теории социалистической революции (В.И.Ульянов-Ленин), с другой - выделяется направление, стремящееся соединить марксистские идеи с современными научными, а не политическими, достижениями (А.А.Богданов (1873-1928 гг.).       

Нарастает процесс институализации социологии: в 1912 г.  открыта социологическая секция при историческом факультете Петербургского университета; в 1916 г. учреждается русское социологического общество имени М.Ковалевского; в 1917 г. вводится научная степень по социологии, образуются кафедры социологии в Петроградском и Ярославском университетах; в 1920 г. в Петроградском университете открывается первый в России факультет общественных наук с социологическим отделением во главе с П.Сорокиным.

П.А. Сорокин  (1889 – 1968 гг.)

Основными социологическими работами П.Сорокина являются “Преступление и кара, подвиг и награда” (1913 г.), “Система социологии” (1920 г.), “Социальная мобильность” (1927 г.), “Современные социологические теории” (1928 г.), “Социальная и культурная динамика” (1937-1941 гг.), “Общество, культура и личность” (1947 г.), “Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу” (1960 г.) и др.

О собственном  мировоззрении начала века и стремлении интегрировать гуманитарное знание своего времени в единую, унифицированную систему многими годами позже сам Сорокин напишет: ”С философской точки зрения, возникающая система взглядов была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающейся на логических и эмпирических методах познания.

   Социологически это был некий синтез социологии и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н.Михайловского, П.Лаврова, Е.Де Роберти, Л.Петражицкого, М.Ковалевского, М.Ростовцева, П.Кропоткина - из русских мыслителей - и Г.Тарда, Э.Дюркгейма, Г.Зиммеля, М.Вебера, К.Маркса, В.Парето и других – из числа западных ученых.

  Политически – это мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы”.[2]

Центральным понятием творчества Сорокина становится “ценность”. Конечно же, многие мыслители и до него размышляли о природе ценностей, но, пожалуй, никому до него не удалось показать систематизирующую и методологическую значимость ценностной теории в социологии.

Согласно П.Сорокину социология включает в себя следующие разделы:

общее учение об обществе (социальная аналитика (социальная анатомия и социальная морфология);

социальная механика (ее объект - социальные процессы);

социальная генетика (теория эволюции общественной жизни);

социальная политика (основная цель - улучшение общественной жизни и человека).

Он формулирует исходный тезис о том, что социальное поведение основано на психофизических механизмах; субъективные же аспекты поведения суть “переменные” величины. В результате “коллективному рефлексу” Сорокин придает значение интегрального фактора всей общественной жизни. Не трудно пронаблюдать эту установку автора в его “Социологии революции” (1925), где причины всех великих революций или иных схожих потрясений он видит в подавлении базовых инстинктов людей (пищеварительного, сексуального, самосохранения, самовыражения).

Обоснованный в “системе” концептуальный подход получает свое дальнейшее развитие в “Социальной мобильности”. Согласно Сорокину, социальная мобильность есть естественное состояние общества и включает в себя не только социальные перемещения индивидов или групп, но и социальных объектов (ценности), то есть всего того, что или видоизменено человеком. Мобильность различается по направленности (восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности. При этом Сорокин четко различал социальную мобильность в так называемые “нормальные” периоды относительной общественной стабильности и в периоды социальной дезорганизации (войны, революционные периоды, голод и т.д.). Если в “нормальные времена мобильность является процессом постепенным, регулируемым определенными и твердыми правилами”, то в периоды великих бедствий… поступательность, упорядоченность и строго контролируемый характер мобильности существенно нарушается.… Иными словами, приобретает черты хаоса.

Для Сорокина, как, впрочем, и для многих исследователей до и после него, очевиден внеисторический динамизм социальной стратификации. Социальная стратификация – это постоянная характеристика любого организованного общества. Изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех обществах, провозглашавших равенство людей. Феодализм и олигархия продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде преступников и демократиях уравнителей, словом – повсюду. История показала, что нестратифицированное общество с “подлинным” равенством всех членов есть миф, никогда не могущий быть реализованным на практике, оставшийся лишь хоругвью эгалитаристов и левых радикалов.

В 1960 г. П. Сорокин публикует свое культурно-конвергенциональное кредо-эссе “Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу” (1960), написанное в атмосфере довольно напряженных советско-американских отношений. Эссе начиналось со следующих слов: “Западные лидеры уверяют нас, что будущее принадлежит капиталистическому типу общества и культуры. Наоборот, лидеры коммунистических наций уверенно ожидают победы коммунистов в ближайшее десятилетие. Будучи не согласным с обоими этими предсказаниями, я склонен считать, что если человечество избежит новых мировых войн и сможет преодолеть мрачные критические моменты современности, то господствующим типом возникающего и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный. Этот тип будет промежуточным между капиталистическим и коммунистическим строем и образом жизни. Он объединит большинство позитивных ценностей и освободится от серьезных дефектов каждого типа».

 Речь у Сорокина, однако, идет не только о политических переменах и сближении двух стран. Он считает, что фундамент конвергенции заложен в близости систем ценностей, праве, спорте и досуге, экономике, семейных и брачных отношениях и даже в религиях великих держав. Советские философы безвозвратно ушли от ортодоксального марксизма в интерпретациях человека и общества, в то время как материалистическая идеология и философия все активнее проникают в общественную и приватную жизнь американцев. Иными словами, по Сорокину, конвергенция заключена не только в реверсивном движении России к образцу американской демократии, но и в усилении тоталитарных элементов в США. Завершая свое эссе, он утверждал, что конвергенция, безусловно, приведет к образованию смешанного социокультурного типа, который при заданных условиях  может перерасти в “блистательный интегральный порядок в обеих державах, так же, как и во всей человеческой вселенной”.                        

         П.Сорокин оказал огромное воздействие на развитие современной мысли не только в социологической науке, но и далеко за ее пределами. Американцы относят П.Сорокина к числу основателей американской социологии, у себя на родине в России имя ученого обрело заслуженный статус только в недавнее время.

В.И. Ульянов (Ленин) (1870-1824 гг.)

Основными работами, в которых отражены социологические воззрения В.И.Ленина, являются:  “Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве” (1894-1895 гг.), “Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов?” (1894 г.), “Развитие капитализма  в России” (1896-1899 гг.), “Империализм как высшая стадия капитализма” (1916-1917 гг.), “Государство и революция” (1917-1918 гг.) и др.

По мнению Ленина К.Маркс “впервые поставил социологию на научную основу, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс. Теперь со времени появления “Капитала” - материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение, и пока мы не будем иметь другой попытки научно объяснить функционирование и развитие какой-нибудь общественной формации - именно формации, а не быта какой-нибудь страны или народа, или даже класса и т.п. - другой попытки, которая точно также сумела внести порядок в “соответствующие факторы”, как это сумел сделать материализм, точно также сумела дать живую картину известной формации при строго научном объяснении ее, до сих пор материалистическое понимание истории будет синонимом общественной науки”.[3] Величайшая заслуга К.Маркса состоит в том, что он бросил все рассуждения об обществе и прогрессе вообще дал научный анализ одного общества и одного прогресса - капиталистического.

Защищая теорию марксизма, Ленин задает вопрос: “но где Вы читали у Маркса или Энгельса, чтобы они говорили непременно об экономическом материализме? Характеризуя свое миросозерцание, они называли его просто материализмом. Их основная идея... состояла в том, что общественные отношения делятся на материальные и идеологические. Последние представляют собой лишь надстройку над первыми, складывающимися помимо воли и сознания человека, как (результат) форма деятельности человека, направленной на поддержание его существования”.[4]

Анализируя современное себе общество, Ленин определяет ряд важных особенностей в развитии капиталистической формации в начале ХХ века, в которых проявились результаты действия закона, сформулированного Марксом, сущность которого заключалась в том, капиталистическое общество движется в направлении обобществления средств производства. В работе “Империализм как высшая стадия капитализма” отмечается, что громадный рост промышленности  и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во все более крупных предприятиях является одной из наиболее характерных особенностей капитализма, конкуренция превращается в монополию. Получается гигантский процесс обобществления производства.

Не претендуя на всеобщий охват связей и явлений в развитии капитализма, Ленин выделяет пять его основных признаков:

концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни;

слияние банковского капитала с промышленным и создание на базе этого “финансового капитала”, финансовой олигархии;

вывоз капитала в отличие от вывоза товаров, приобретает особое значение;

образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящими мир, и

закончен территориальный раздел земли между крупнейшими капиталистическими державами.

Империализм, по Ленину, есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира между международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами. Империализм есть монополистическая стадия капитализма. Монополия есть переход от капитализма к более высокому общественно-экономическому укладу, к более высокому строю.[5]

Особое место в социологических воззрениях Ленина занимают вопросы разработки и реализации на практике теории социалистической революции. Основными направлениями революционной теории являлись: теория классовой борьбы и теория силового (в т.ч. и вооруженного) захвата власти. Конечной целью, которая ставилась в теории классовой борьбы, было уничтожение классов, что значило “поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, это значит - все граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах производства, на общественной земле, на общественных фабриках и так далее”.[6] Ленинский план вооруженного восстания, отраженный в работе “Апрельские тезисы”, военно-боевая работа в РСДРП(б) и деятельность по строительству социалистического государства являются “пособием” подготовки захвата власти вооруженным путем и ее удержания.

Кроме того, в работах Ленина разработаны вопросы теории государства: соотношение, классовая сущность и функции различных видов демократий и диктатуры; анализ особенностей Советов как государственной формы диктатуры пролетариата; определение перспектив и условий “отмирания государства”. Рассматривая государство как продукт и проявление непримиримости классовых противоречий, Ленин отмечал, что оно возникает там и тогда, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены; и наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы. При этом он критиковал позицию социал-революционеров и меньшевистского направления в РСДРП, которые в государстве видели орган примирения классов. В качестве социальных институтов, характерных для буржуазного государства, выделял чиновничество и армию. Смена буржуазного государства пролетарским невозможна без насильственной революции. По мнению Ленина, все предшествующие революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо сломать и на основе диктатуры пролетариата перейти к бесклассовому обществу. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство.[7]

Важное значение для методологии определения социально-классовой структуры общества имеет значение определение классов, данное Лениным в работе “Великий почин”. Классами называются большие группы людей, различающиеся

по их месту в исторически определенной системе общественного производства,

по их отношению (большей частью, закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства,

по их роли в общественной организации труда, и, следовательно,

по способам получения и размером той доли общественного богатства, которой они располагают.

Классы это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства.[8]

Большая заслуга принадлежит развитию Лениным положений марксизма о войне как продолжении политики средствами вооруженного насилия, как продолжение политики конкретных заинтересованных держав и разных классов внутри них в данное время.

  В.И.Ленин вошел в историю не только как ученый, но и как практик, политик. Под его руководством осуществилась в России Великая Октябрьская социалистическая революция, было построено первое в мире социалистическое государство, в котором все средства производства были национализированы, обобществление средств производства доведено до максимума. Тем самым всему миру был продемонстрирован пример, в котором проявилась тенденция в развитии капиталистических обществ к обобществлению. Благодаря этой революции процесс обобществления в развитых странах получил широкое распространение в форме акционерных обществ, изменилась система распределения благ и ценностей, повысилась роль государства в регулировании общественных отношений с целью их оптимизации, получили развитие и применение на практике научные теории управления общественными процессами. Капитализм трансформировался в государственно-монополистическую форму с элементами планового развития и регулирования рыночных отношений, как его называют в настоящее время “капитализм с человеческим лицом”.

А.С. Звоницкая  (1897-1942 гг.)

Первая женщина, выступившая на социологическом поприще в дореволюционной России, изучала языки и право в университетах Германии и Швейцарии. Главная работа - "Опыт теоретической социологии. Социальная связь»    (1914 г.) - помимо чисто научных особенностью поражала молодостью автора. Книга была задумана как начало обширной серии работ. В ее основе лежало несколько постулатов: общество создается только "общением между индивидами", это общение носит закономерный характер и эволюционирует, личность и социокультурная среда находятся в неразрывном единстве или связи. "Социальная связь" (или «эективация», термин заимствован ею у Д.Болдуина) означает одновременно состояние самосознания личности и деятельность (общение) на этой основе. Звоницкая анализирует следующие типы "социальной связи" - подражание, обычаи, традиции; разрыв связей в виде - преступления конфликта, кризиса и их последующее восстановление на почве альтруизма, солидарности, симпатии. Чувствуется сильное влияние позитивистского психологического редукционизма (Н.Михайловский, Г.Тард, Д.Болдуин) и особенно бихевиоризма. Неслучайно после революции Звоницкая под руководством П.Сорокина и В.Бехтерева сотрудничает в лаборатории Коллективной рефлексологии", готовит научные доклады, лекции по темам: "Курс социологии с рефлексологической точки зрения", проводит эмпирические исследования в духе "рефлексологии групп", которые составили содержание рукописей 2-го и 3-го томов ее главного трактата. С 1926 по 1931 г. занимается уголовной социологией, организует опытную проверку профессиональной годности водителей трамваев и автомашин в ряде ленинградских транспортных учреждений. Рукописи Звоницкой погибли в блокадном Ленинграде. Основные сохранившиеся труды: “О новых течениях в учении о личности (1919 г.); “Рефлексология и учение о личности” (1926 г.).

П.Б. Струве (1870-1944 гг.)

Имя Петра Бернгардовича Струве  до последних лет в советском обществоведении упоминалось исключительно в негативном свете. «Легальный марксист», оппортунист, дошедший до буржуазного национал-либерализма, активный деятель партии кадетов, непримиримый враг советской власти и большевизма, один из идеологов Белого движения и, наконец, белый эмигрант. Его работы ни разу не издавались в советское время. Отрицательная оценка, данная Струве В. И. Лениным, сохранялась незыблемой в течение многих десятилетий. Действительный вклад его в интеллектуальную и политическую историю нашей страны достаточно велик.

П.Струве играл одну из ведущих ролей в поворотах сознания русской интеллигенции конца XIX — начала XX в. Роль, близкая той, которая была исполнена Н. И. Новиковым, Т. Н. Грановским, А. И. Герценом, может быть рассмотрена в трех основных аспектах: философском, культурологическом и социально-политическом. Вклад Струве в каждый из них достаточно значителен. Обращение к метафизике и критика марксизма, его мифологических элементов представляет его как пионера метафизики, т. е. критицизма. Выводы Струве об органическом триединстве личности, понимаемой как абсолютная ценность национальной жизни и государства, как ее организующего начала, говорят о его национальном европеизме. В политическом смысле Струве предстает в качестве либерала и либерального консерватора. Основания его либерального консерватизма видятся в высокой ценности религии, собственности и отечестве.

В методологии Струве отвергал три идеологии в политической экономии: трудовую теорию стоимости, теорию предельной полезности и историческую школу, сделал это с позиции последовательного позитивизма. Струве был первым, кто применил, принципиально и сознательно разрабатывал системный метод построения категорий политической экономии. Он предложил трехуровневую систему: хозяйственных, межхозяйственных и социально-производственных отношений. Струве обосновал необходимость для России «консервативной революции». Реформа обязательно должна опираться на фундамент живых традиций народа и культурных ценностей.

Политическая эволюция это беспримерная радикальная трансформация Струве: от марксиста в 1890-х гг. до консервативного либерала уже в годы первой российской революции. Но качества политического деятеля Струве всегда уравновешивались качествами его как мыслителя, ученого-философа, экономиста, социолога и филолога. Струве писал про себя, что его место нельзя определить «при помощи партийно-политических меридианов».

Деятельность Струве на публицистическом поприще может быть разделена на два периода: первый (до революции 1905-1907 гг.) был направлен на изучение и критику марксистской теории, развитие собственных экономических и социологических идей: второй (после революции 1905-1907 гг.) был нацелен на борьбу за сохранение России как единого государства и критику революционного максимализма. Его публицистика - это огромный социологический труд, направленный на осознание внутренних процессов, происходивших в жизни русского общества конца XIX - начала XX в.

Социологическое наследие Струве складывалось в процессе творческой эволюции его мировоззрения, политической и философской позиции от радикальной социологии марксизма в борьбе с народничеством, через увлечение либеральной доктриной к обоснованию социологической концепции либерального консерватизма. Синтез ценностей либерального консерватизма и принципа религиозного индивидуализма воплотился в социологии христианского либерального консерватизма, защищающей личную свободу и прочный социальный порядок. Он соединял в себе социолога и политика, направляя усилия на создание политической социологии не только как ученый, но и как политический деятель.

         Струве рассматривал демократизацию Российского общества через ее ресурсы:

личностный ресурс (этический компонент — «личная ответственность»;

диагностический компонент - «очистительная работа самопознания»;

интенциональный компонент - «могучие творческие страсти», «идея-страсть», «стремления»);

субъектный ресурс (настроение народа, степень его подготовки к политической жизни, стремление к собственности);

культурно-исторический ресурс (стремление «образованного класса» формировать у себя и у народа способность к ответственному социальному выбору);

функциональный ресурс  (зачатки конституционного строя в России в форме народного представительства, зачатки народной земельной собственности).

В основе социально-экономической системы П.Струве лежат следующие понятия: «хозяйственное благо», «цена», «ценность», «деньги». Причем «цена» является, основной категорией, на базе которой строится вся социально-экономическая действительность и которая должна быть положена в фундамент всякого социально-экономического списания, в отличие от марксовой теории прибавочной стоимости.

Вклад Струве в развитие теории культуры заключается в том, что он одним из первых применил семантический анализ при использовании литературных текстов. Показал величие В. Тредиаковского, гениальность Н. Лескова, которого ставил в один ряд с Н. Гоголем, Л. Толстым, Ф. Достоевским. Пушкин также был предметом пристального внимания Струве, в нем он находил идеал личности в социально-политической жизни. П. Струве придерживался принципа твердой власти и стабильного государственного порядка, наряду с признанием защиты индивидуальной свободы. Быть человеком русской культуры значило для Струве быть связующим центром и средством объединения распадающегося государства, сплочения нации. Особый смысл культуры состоит в ее творчески-объединительных возможностях. Культура должна пронизывать все сферы: труд, политику, национальные отношения.

И.А. Ильин  (1883-1954 гг.)

В научной и идейной эволюции Ильина выделяется три этапа. Все раннее творчество мыслителя связано с "западническим" направлением русской философской и политической мысли. Он почти исключительно ориентирован на классиков западной философии, в его правовых воззрениях царят идеи Гегеля и Канта, по политическим убеждениям он является приверженцем либерализма. Этот первый этап увенчивает фундаментальный труд "Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека" (1918), в котором Ильин обосновывает свое тогдашнее убеждение в абсолютной ответственности личности за ход истории.

Ильин поначалу поддерживал февральскую революцию, но когда та обернулась катастрофой, выявив заложенный в ней разрушительный потенциал, он, "осуществив безжалостный суд над своими взглядами, с той же страстью начинает бороться против порожденного революцией режима и против всего в истории России, что он считал источником как февраля, так и октября 1917". Пик политической активности Ильина приходится на вторую половину 20-х гг., когда еще господствовало убеждение в близком крахе большевистской власти, и усилия эмиграции казались существенным фактором, способным его ускорить. Ильин становится редактором и издателем журнала "Русский колокол", должным, по его замыслу, стать идейным центром, объединившись вокруг которого эмиграция смогла бы организовать реальную борьбу против большевиков. Соответственно, прекращение выхода журнала в 1930 г. было для Ильина свидетельством крушения надежд на реальное значение усилий отдельного человека в истории, а значит - источником сомнений в самых основах своего философского мировоззрения.

На третьем этапе творчества, начало которого ознаменовано книгой "Путь духовного обновления", идея ответственности индивида заход истории уходит в тень, а на первый план выдвигается требование к человеку культивировать в себе основы веры, любви, совести, что предполагает скорее уход из мира, нежели активную борьбу со злом в нем.

Редкая статья или книга у Ильина строится без известной ему системы нравственных и социальных координат. Непреложность православно-нравственной оценки и санкция должного в исследовании любого предмета налагает печать чеканного видения зла и добра, плохого и хорошего, ангельского и сатанинского. Поражает у Ильина непримиримая ортодоксальность в видении сущего, прямота и однозначность, игнорирование возможных противоположных ходов мысли и их резко отрицательная характеристика как ложных. Нормативный проект Ильина, при всех его достоинствах, предлагает нам вариант возвращения традиции, а не преображения. И.А. Ильин - блестящий продолжатель классической линии славянофилов и К. Леонтьева - выдвигает консервативную утопию, самый главный грех которой состоит в доктринерском указании человеку путей его жизни и, таким образом, - в отчуждении его от возможности выбора, от самоустроения настоящего и будущего согласно не предрешенной не предуказанной воле. Средоточием возрождения России должно быть возвращение русского человека к Богу и православию, к своей религиозной и патриотической традиции, к идее служения правде Божьей, а также восстановление в русском народе верного монархического строения души.

Новый русский собор должен строить Россию не произволом, а правом. Россия должна сочетать мощную государственную власть и широкое самоуправление снизу. Концепция Ильина предусматривает и защиту прав личности, но в ней нет апологетики эгоистического индивидуализма; возможно некоторое ограничение и самоограничение прав, в силу, скажем, патриотических побуждений.

В.И. Вернадский (1863-1945 гг.)

В своей теоретических взглядах (“Научная мысль как планетарное явление” и др.), имеющих важное значение для современной социально - экологической мысли, Вернадский отмечает то, что “до сих пор история человечества и история его духовных проявлений изучается как самодовлеющее явление, свободно и незакономерно проявляющееся на земной поверхности, в окружающей ее среде, как нечто ей чуждое. Социальные силы, в них проявляющиеся, считаются в значительной степени свободными от среды, в которой идет история человечества... Сам человек и в его индивидуальном, и в его социальном проявлении теснейшим образом закономерно, материально-энергетически связан с биосферой; эта связь никогда не прерывается пока человек существует, и ничем существенным не отличается от других биосферных явлений”.

Одно из проявлений разнородности биосферы заключается в том, что процессы в живом веществе идут резко по иному, чем в косной материи, если их рассматривать в аспекте времени. В живом веществе они идут в масштабе исторического времени, в косном - в масштабе геологического времени ”секунда” которого много меньше декамириады т.е. ста тысяч лет исторического времени.

Эволюционный процесс получает при этом особое геологическое значение благодаря тому, что он создал новую геологическую силу - научную мысль социального человечества. В последние тысячелетия наблюдается интенсивный рост влияния одного видового живого вещества - цивилизованного человечества - на изменение биосферы. Под  влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние - в  ноосферу.

На наших глазах биосфера резко меняется. И едва ли может быть сомнение в том, что проявляющаяся этим путем ее перестройка научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, зависящее от воли человека, но есть стихийный природный процесс, корни которого лежат глубоко и подготовлялись эволюционным процессом, длительность которого исчисляется сотнями миллионов лет.

Человек должен понять, как только научная, а не философская и религиозная концепция мира охватит, что он не есть случайное независимое от окружающего - биосферы или ноосферы  - свободно действующее природное явление. Он составляет неизбежное проявление “большого природного процесса, закономерно длящегося в течение по крайней мере двух миллиардов лет”.

Вернадский призывает, что мы должны отметить и учитывать, что процесс эволюции биосферы, переход ее в ноосферу, явно проявляет ускорение темпа геологических процессов. Тех изменений, которые проявляются сейчас в биосфере в течение [последних]  немногих тысяч лет в связи с ростом научной мысли и социальной деятельности человечества, не было в истории биосферы раньше. Необратимость эволюционного процесса является проявлением характерного отличия живого вещества в геологической истории планеты от ее косных естественных тел и процессов.

История науки есть одновременно история создания в биосфере новой геологической силы - научной мысли, раньше в биосфере отсутствовавшей. Эта история явления нового геологического фактора, нового выражения организованности биосферы, сложившегося стихийно как природное явление, в последние несколько десятков тыс. лет. Она не случайна, как всякое природное явление, она закономерна, как закономерен в ходе времени палеонтологический процесс, создавший мозг Homo sapiens и ту социальную среду, в которой как ее следствие, как связанный с нею природный процесс создается научная мысль, новая геологическая сознательно направляемая сила.

Вернадский отмечал и предсказывал”. В результате роста человеческой культуры в ХХ в. более резко стали меняться (химически и биологически) прибрежные моря и части океана. Человек должен теперь принимать все большие и большие меры к тому, чтобы сохранить для будущих поколений никому не принадлежащие морские богатства. Сверх того человеком создаются новые виды и расы животных и растений. В будущем нам рисуются как возможные сказочные мечтания: человек стремится выйти за пределы своей планеты в космическое пространство. И, вероятно, выйдет”[9].