ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ

назад   Материалы о демократии  вперед

Роль независимой судебной системы

Филиппа Страм

«Многие юристы в Соединенных Штатах считают конституционное право суда на пересмотр дел в сфере прав человека национальным достижением и предметом гордости. Я с этим согласна».

Член Верховного суда США

Руфь Бейдер Гинзбург

Президентские выборы 2000 г., к недовольству многих граждан, продолжались до бесконечности. Решающий перевес был достигнут за счет голосов, поданных во Флориде, но еще спустя долгое время после дня выборов поднимался вопрос о том, не были ли при подсчете голосов во Флориде пропущены некоторые избирательные бюллетени вследствие технических ошибок и что следует делать, если это так. К решению этих вопросов были привлечены законодательные органы Флориды, а также ряд судей этого штата. Госсекретарь штата Флорида и члены Конгресса США выступали с пламенными речами. Сторонники обоих кандидатов, Джорджа Буша и Альберта Гора, проводили демонстрации во Флориде и других местах по всей территории Соединенных Штатов.

В то время как бушевали все эти страсти, дело было представлено на рассмотрение Верховного суда США. В соответствии с принятым этим судом решением, победителем в борьбе между Бушем и Гором был провозглашен Буш.

Вопрос был разрешен. Гор произнес поздравительную речь в адрес Буша. Демонстранты разошлись по домам. Политики, представлявшие проигравшую на президентских выборах партию, выступили по телевидению, объявив, что настало время объединить усилия для того, чтобы продолжить выполнение текущих задач страны. Далеко не все были довольны решением суда, однако среди народа существовало практически единодушное мнение о том, что это решение должно было быть принято. И хотя были слышны некоторые высказывания относительно политических предпочтений различных судей, никто не сомневался, что их решение было вынесено независимо от других политических структур и деятелей.

Независимость федеральной судебной системы и наличие согласия в обществе относительно необходимости соблюдения ее постановлений являются отличительными чертами американской политической системы. Во всем остальном мире фактически не существует другого суда, хоть близко обладающего такими исключительными полномочиями, какими обладает Верховный Суд в разрешении общественных споров, интерпретации национальной конституции и формировании государственной политики. Уильям Ренквист (William Rehnquist), занимавший должность Верховного судьи в период всех этих споров по поводу выборов, за несколько лет до этого как-то отметил, что судебная система США представляется собой «один из алмазов короны нашей государственной системы».

Есть один вопрос, который часто задается при обсуждении судебной системы США. Этот вопрос состоит из двух частей. Первая – это почему Соединенные Штаты приняли механизм, позволяющий нескольким судьям, которые назначаются на свой пост, а не избираются на него (и занимают его пожизненно), указывать другим ветвям власти, что те могут предпринимать в рамках закона? Вторая часть – это как институциональная власть такого рода сочетается с правлением большинства, присущим демократическому политическому режиму? Ответ на первую часть вопроса можно найти в точке зрения США на то, что собой представляет правительство.

Создание федеральной судебной системы

Отцы-основатели, написавшие Декларацию независимости США 1776 г. и Конституцию 1789 г., считали, что права народа предшествовали появлению правительств. Как они заявили в Декларации, человек по рождению наделен правами, и задачей правительства является защита и укрепление этих прав. В частности, правительство должно обеспечивать физическое благосостояние народа и сохранность его собственности, для чего существует уголовное законодательство и должностные лица, обеспечивающие его исполнение.

Но, задавали вопрос творцы Конституции, если новое правительство защищает людей друг от друга, то кто защитит людей от правительства? Правительства могут ошибаться, правительства могут быть деспотическими, правительства могут злоупотреблять доверием народа и ограничивать его права. Одним из наиважнейших элементов американской политической мысли является убеждение в том, что все общественные институты потенциально могут быть коррумпированы, и что в потенциале коррумпированными могут быть любые политики – и не только из-за денежного соблазна, но и за счет еще более пагубного соблазна - уверенности в своей правоте. Людей, стоящих у власти, очень легко убедить, что то, что они делают, является правильным по определению. Это утверждение особенно справедливо в отношении демократического государства, где политики могут убедить себя в том, что избрание их народом доказывает веру последнего в то, что они выбирают правильные решения. Как, задавали вопрос творцы Конституции, может правительство обладать достаточной силой для защиты граждан без того, чтобы не получить в свои руки силу, которая может превратить их в бастион неограниченной власти?

Их ответом было создание системы сдержек властей путем их разделения. По их мнению, должно существовать три отдельных ветви власти: президентская, законодательная (Конгресс) и судебная. Конгресс может принимать законы без согласия президента; президент не может узаконивать никакой политики без согласия Конгресса; и обе эти ветви власти могут быть привлечены к ответственности судебными органами, которые оценивают их действия на основе полномочий, которыми наделяется каждая из них в соответствии с Конституцией. Судебная власть является конечной инстанцией в вопросах толкования Конституции, представляющей собой основной документ, излагающий суверенную волю народа в отношении ожидаемых им от правительства действий и в отношении ограничения его власти. Если «политические ветви» - президент и Конгресс - попытаются выйти за рамки этих руководящих указаний, граждане будут иметь право оспорить такие действия по конституционным основаниям в рамках судебной системы. В этом случае к разрешению вопросов привлекаются судебные органы, которые вправе исключить законы, противоречащие Конституции.

По выражению одного из творцов Конституции, судебная система не должна обладать ни властью кошелька, ни властью меча. Судебная власть не вправе привлекать армию или полицию для принудительного исполнения ее указов, а также не вправе удерживать бюджетные средства, полагающиеся другим ветвям власти. Все, что она может – это проявлять свою политическую независимость, заботу о защите прав народа таким образом, чтобы как политики, так и граждане чувствовали себя обязанными исполнять ее указы.

Если мы хотим, чтобы судебная власть могла высказываться без опасений или беспристрастно, чтобы она обладала подлинной независимостью, она должна находиться вне контроля других ветвей власти. Поэтому Конституция США предусматривает существование Верховного суда. Конституция также наделяет Конгресс полномочиями на формирование федеральных судов более низкого уровня. Во всех этих судебных органах судьи назначаются президентом и утверждаются большинством голосов Сената (верхней палаты Конгресса). Такие федеральные судебные органы были учреждены Конгрессом первого созыва. Они включали суды первой инстанции и апелляционные суды промежуточной инстанции, а также Верховный суд, выступающий в качестве высшей апелляционной инстанции. Федеральные судьи всех уровней пребывают в должности пожизненно (кроме того, по закону их заработная плата не может быть снижена). Поэтому у них нет причин опасаться, что какое-либо принятое ими непопулярное решение приведет к увольнению. Федеральный судья вправе уйти со своей должности на другую работу или, хотя такие случаи достаточно редки, отказаться от должности для того, чтобы баллотироваться на выборах. Судья одного из судов нижних инстанций может рассчитывать на назначение в федеральный суд более высокого уровня; при этом судья может объявлять решения, будучи уверенным в своей защищенности, сколь ни были бы недовольны его решениями политики или широкая публика, поскольку его работа сохраняется за ним пожизненно.

Может показаться, что последнее утверждение содержит в себе парадокс. С одной стороны, федеральные судьи назначаются для обеспечения реализации высшей воли народа, закрепленной в Конституции. С другой стороны, пожизненное назначение предполагает, что судьи могут выносить решения, которые народ может счесть неправильными, идти вразрез с волей народа. И если именно политики из членов законодательных органов и президент назначают судей, не следует ли из итого, что решения судей могут больше отражать политические предпочтения, чем требования большинства или положения конституции? Это приводит нас к вопросу о том, как на практике происходит процесс назначения.

Процедура назначения судей и их независимость

Именно президент назначает судей на свободные должности в федеральных судебных органах, в том числе в Верховном суде, и президенты, в силу естественных причин, склонны выбирать судей, чья точка зрения совпадает с их философией. В юрисдикции судов двух нижних уровней федеральной судебной системы находятся определенные географические районы и, поскольку сенаторы считаются с мнением своих коллег при принятии решений об утверждении назначения судей, президенты обычно консультируются с сенаторами, представляющими соответствующий район, прежде чем назначать в него судью. Это не относится к назначению на должности в Верховный суд, поскольку тот имеет общенациональную юрисдикцию. В конце 20 века президенты, как правило, при назначении на должности в суд высшей инстанции также учитывают географическое деление территорий, факторы религии, расовой принадлежности и пола, исходя из теории, утверждающей, что это укрепляет позиции современного суда.

Однако пожизненное назначение, которым пользуются судьи, ограничивает влияние президента на членов Верховного суда. В то время как точка зрения потенциальных членов Верховного суда может быть оценена на основе вынесенных ими решений во время пребывания на должности в судах нижних инстанций, такие решения могут не быть показательными с точки зрения того, что будут делать эти судьи, как только они достигнут уровня Верховного суда. Например, когда в 1953 г. Президент Дуайт Эйзенхауэр назначил Эрла Уоррена (Earl Warren) председателем Верховного суда, он знал Уоррена как по его деятельности на должности главного прокурора штата Калифорния, во время пребывания на которой в период Второй мировой войны тот руководил переселением проживавших в этом штате американцев японского происхождения в лагеря для эвакуированных, так и в качестве бывшего окружного прокурора и губернатора, выступавшего непримиримым борцом с преступностью. Однако на посту председателя Верховного суда Уоррен способствовал формированию мнения его членов, единодушно принявших решение о признании расовой сегрегации в государственных школах неконституционной.

Именно во многом благодаря влиянию Уоррена Верховный суд в 1960-х годах принял решение о толковании положений Конституции, в соответствии с которым всем обвиняемым на время ведения уголовного судопроизводства предоставлялась гораздо большая степень защиты, чем было принято до этого момента. Говорят, что когда возглавляемый Уорреном Верховный суд ликвидировал традицию, в соответствии с которой на выборах в законодательные органы голосам представителей сельских районов придавался больший вес по сравнению с голосами их коллег, представлявших городские населенные пункты, Эйзенхауэр был настолько разъярен этим решением, что заявил о том, что если бы он только мог предполагать такой поворот событий, он никогда бы не назначил Уоррена на этот пост.

В то время как мотивы, побудившие Уоррена принять такие решения, несомненно, в какой-то степени были связаны с его личным мировоззрением, изменение, которое, на первый взгляд, произошло в его системе взглядов на государственную политику, также отражало феномен, который можно пронаблюдать на примере карьеры целого ряда председателей Верховного суда. Многие из них проработали на выборных должностях, где необходимость удовлетворять требования избирателей и участвовать в кампании по переизбранию заставляла их концентрировать внимание именно на таких местных политических соображениях, которых авторы Конституции пытались избежать при создании судебной системы, основанной на пожизненном назначении судей. Другие из них проработали в судах штатов, где нет необходимости в толковании федеральной конституции, или же в федеральных судах более низкой инстанции, где они могли быть уверенными в том, что в случае ошибочного толкования Конституции ошибка будет исправлена Верховным Судом.

Однако, как только судьи доходят до Верховного суда, они избавляются от необходимости угождать общественным настроениям. Они быстро осознают, что являются верховными арбитрами в отношении основополагающего закона страны, поскольку не существует более высокой судебной инстанции, которая бы исправляла их ошибки, и зачастую по-новому начинают оценивать и интерпретировать значение и роль горделивых фраз Конституции.

В независимости судебной системы также играет роль такой фактор, как долголетие. Соображения, которые заставили президента при назначении в Верховный суд предпочесть того, а не иного кандидата, могут потерять свою значимость в политической повестке дня за десятилетия пребывания этого судьи на своей должности, в то время как с течением времени в центре внимания политических дискуссий могут появиться другие проблемы, о которых никто не задумывался во времена назначения этого судьи. Никакой президент не может заранее предугадать ни одно из названных явлений. Когда в 1969 г. Президент Ричард Никсон назначал судью федерального суда нижней инстанции Уоррена Бергера на пост председателя Верховного суда, вопрос о гендерном равенстве не стоял на повестке дня Верховного суда. Никсон никоим образом не мог предполагать, что данный вопрос в 1970 годы станет ключевой проблемой для возглавляемого Бергером суда, и назначить судью, имевшего то или иное мнение по данному вопросу.

Судьи в свободном обществе являются такими же гражданами, как и все остальные. Как и все мы, их взгляды неизбежно отражают те идеи, которые превалировали в период становления их личности. В то же время они являются членами общества, в котором, как и в любом другом обществе, ценности находятся в процессе постоянного развития и в котором постоянно происходят изменения в сфере технологии, ведущие к появлению новых юридических проблем. Они общаются с людьми вне стен суда, читают газеты, смотрят телевизор. Они находятся в курсе проблем, которые приобрели для общества такую важность, что занимают первые позиции в повестке дня Конгресса, президента и законодательных органов штатов. Когда судьи сталкиваются с такими формулировками Конституции, написанной в 1787 г., как «торговля между несколькими штатами» или «надлежащая правовая процедура» и пытаются применить их к конкретным случаям, они не могут не истолковывать эти слова, исходя из понимания того, что «торговля» означает для общества в данный момент или какого рода «надлежащая правовая процедура» теперь считается обществом правомерной.

Хотя они и защищены от преходящих прихотей общества и от человеческих амбиций, тем не менее, судьи вряд ли существуют или вершат суд в условиях полного вакуума. Под независимостью судебной системы совсем не подразумевается полная изоляция от волеизъявления народа или желаний большинства, хотя она и подразумевает некоторое расстояние между ними.

Существует еще два вида сдержек судебной власти, предусмотренных американской системой. В то время как считается, что федеральные судьи в общем случае сохраняют свой пост пожизненно, на самом деле они назначаются при условии «хорошего поведения», так что в случае совершении ими преступного или иного неприемлемого действия в Конгрессе может быть возбуждено расследование, результатом которого может стать отстранение судьи от должности. Конгресс также вправе через законодательство исключить из юрисдикции Верховного суда любую правовую область, что означает, что Конгресс, к примеру, может вынести решение, в соответствии с которым Верховный суд не вправе рассматривать апелляции на решения судов более низких инстанций по искам, связанным с вопросами религиозной или расовой дискриминации.

Если на практике небольшое число судей нижний инстанций все же было отстранено Конгрессом от должности, ни один член Верховного Суда не был отстранен за всю историю, хотя многие постановления Верховного суда и вызывали яростный гнев у законодателей. Конгресс использовал свои полномочия в отношении данного суда весьма ограниченно. Причина, по которой Конгресс проявлял такую сдержанность, в основном связана с тем, как Верховный суд справлялся со своими обязанностями.

Верховный суд и интерпретация Конституции

Конституция была написана в тот момент истории США, когда предполагалось, что федеральное правительство будет наделено жестко ограниченными полномочиями. После начала Американской революции в 1776 г. 13 бывших британских колоний, объединившиеся в Соединенные Штаты Америки, провозгласили себя независимыми штатами, обладавшими всеми государственными полномочиями. Признавая после победы в войне необходимость подхода к внешней политике в качестве единого государства и унификации торговых стандартов в стране, они, тем не менее, считали, что национальное правительство, учрежденное ими для выполнения таких функций, не будет иметь первостепенного значения в жизни граждан. Предполагалось, что штаты должны сохранить контроль над текущей деятельностью в таких областях, как общественная безопасность, образование, социальное обеспечение, здравоохранение и местная торговля.

В этой связи Конституция отражала наказ народа только в самых общих чертах. Например, в соответствии с одним из ее положений Конгресс наделялся полномочиями на регулирование торговли с иностранными государствами и «между несколькими штатами». В 18 веке, когда торговля по большей части велась на местном уровне, торговля «между несколькими штатами» означала торговлю, которая фактически выходила за границы отдельных штатов. По мере наступления промышленной революции 19 века, технологической революции 20 века, а также процесса глобализации в той его форме, которая имела место в начале 21 века, значение этого термина стало менее ясным. В настоящее время практически все товары, продаваемые в магазинах, производятся в других штатах (или других странах), а обеспечение населения Америки основными товарами находится в сильной зависимости от торговли между штатами и от международной торговли. Корпорации, которые по большей части являются национальными (или международными), вправе закупать продукцию в любом другом месте, если отдельные штаты пытаются установить свои правила, направленные на обеспечение общественной безопасности и благосостояния в этом штате. Кто защитит потребителей от недоброкачественной или вредной для здоровья продукции?

Ответом Верховного суда было установление в 1930-х годах толкования пункта о регулировании торговли, в соответствии с которым федеральное правительство имеет право регулировать торговлю, в которой присутствует элемент торговли между штатами, как бы ни был он незначителен или даже если он имеет к ней отдаленное отношение, а также выполнять эту функцию для целей, которые имеют больше отношения к общественному благосостоянию, чем к торговле как таковой. Например, в результате такого толкования федеральное правительство получило право проверять санитарные условия на фабрике, если любое используемое на ней сырье или производимая продукция пересекли или должны пересечь границу штата. Оплата труда и часы работы сотрудников фабрик и мастерских также подлежат контролю со стороны федерального правительства по причине того, что многие из производимых ими товаров предположительно будут проданы в других штатах. На территории Соединенных Штатов не могут продаваться продукты питания и лекарства, не утвержденные федеральным правительством, поскольку они также предположительно пересекают границы штатов. На практике за счет столь широкого толкования не вполне четкого пункта о регулировании торговли Верховный суд способствовал формированию общенациональной политики и созданию, в ограниченной форме, государства благоденствия, в котором государство принимает на себя большую ответственность за здоровье, безопасность и благосостояние граждан.

Толкование других положений Конституции было расширено Верховным судом аналогичным образом. На протяжении веков этот суд интерпретировал директивы первой Конституции для их адаптации с учетом нужд общества в соответствии с тем, как он видел эти нужды, в рамках традиций, которые стали продолжением конституционных традиций США. Результат был двояким.

Во-первых, поскольку Конституция толковалась Верховным судом с использованием эволюционного подхода, но при соблюдении традиций, граждане не видели большой необходимости в изменении Конституции. На сегодняшний день Конституция содержит всего 27 поправок, 10 из которых были приняты самым первым Конгрессом. Учитывая разницу между Соединенными Штатами, какими они были в конце 18 века и какие они есть сегодня, это необыкновенно малое число.

Во-вторых, поскольку электорат всегда удовлетворяли результаты толкования Конституции Верховным судом, этот суд со временем приобрел ли чуть ли не священный статус. По общему мнению, как показало принятие страной провозглашения Верховным судом победителя на президентских выборах 2000 года, этот суд может толковать директивы Конституции так, как этого не может делать никакой другой орган. Когда Президент или Конгресс принимают законодательный акт, по вполне законным предположениям эти органы, хорошо знающие положения Конституции, считают, что принятый ими закон ей соответствует. Однако если Верховный суд с этим не согласен и отменяет этот закон как нарушающий пределы полномочий государственной власти, обозначенные Конституцией, такой закон считается недействительным. Поскольку члены Верховного суда составляют юридические заключения с объяснением причин принятия такого решения, законодательные органы иногда могут пересмотреть отмененный законодательный акт, попытавшись привести его в соответствие с требованиями, изложенными а постановлении Верховного суда. Однако основной выход, который имеет электорат в такой ситуации в своем распоряжении, заключается во внесении поправок в Конституцию – а это, как мы видим, происходит нечасто. Это объясняется тем, что народ доверяет Верховному суду, а это доверие по большей части основано на том, как Верховный суд осуществляет защиту прав личности.

Федеральные судебные органы и права человека

Права, гарантированные Конституцией США и конституциями многих других стран – свобода слова, прессы, вероисповедания, защита от ареста без санкции суда, справедливое отправление правосудия в системе уголовного судопроизводства и т.д. – предполагают, что большинство редко выступает противником прав. Однако если большинство убежденно верит в определенную идею, оно не будет приветствовать выражения противоположной идеи и, возможно, будет склонно к ее подавлению. В конце концов, идеи, которых придерживаются люди, оказывают влияние на благополучие общества. Если большинство людей в стране рьяно придерживается определенной религии, идея о существовании других религий, оспаривающих их вероисповедание, будет столь же непопулярной, как и отвергаемые идеи любого другого рода.

Однако, как мы видим, отправной точкой политической системы США является личность и ее права. В Конституции установлены границы тех действий, которые могут быть предприняты со стороны государства, и, в расширительном толковании, пределы контроля над индивидуумом со стороны большинства. Включая эти права, Конституция на самом деле определяет границы тех сфер жизни, где индивидуум должен быть оставлен в покое и делать то, что он считает необходимым: соглашаться или не соглашаться с идеями большинства, отправлять религиозные обряды так, как он считает нужным и т.д. В этой связи возникает вопрос: что произойдет, если то, что индивидуум рассматривает в качестве своих прав, вступит в конфликт с волей большинства? Можно ли доверять большинству, рассчитывая на то, что оно поступится своими собственными чувствами и эмоциями и будет уважать права личности?

Ответ отцов Конституции, как мы увидели, заключается в том, что было бы наивно оставить защиту прав в руках большинства или правительственных органов, избираемых большинством. Для этого необходимо создать независимые судебные органы, которые бы не побоялись выступать в защиту прав человека, как бы убежденно ни возражало им большинство.

Федеральные суды отнеслись к своей роли защитника прав человека – или, как они обычно называются в Соединенных Штатах, гражданских свобод и гражданских прав – чрезвычайно серьезно, и в процессе работы в этой области расширили эти права так, как этого никогда не могли предполагать творцы Конституции. Например, при том, что слово "privacy" (частная жизнь) в Конституции не упоминается, Верховный суд увидел намерение обеспечить защиту частной жизни в таких положениях, как гарантия против необоснованных обысков и гарантия свободы общения. Свобода слова была интерпретирована Верховным судом как понятие, распространяющееся не только на телевидение и Интернет, но и на невербальные формы коммуникации, такие как художественное изображение и использование политической символики.

Отстаивая права народа, федеральные суды придерживались наказов Конституции, невзирая на общественные настроения, что не могли бы делать менее независимые суды, одновременно утвердив свою репутацию в качестве института власти, являющегося частью политической жизни, требующей взаимных уступок. Когда в 1954 г. Верховный суд, возглавляемый Эрлом Уорреном, единодушно принял решение, объявившее расовую сегрегацию в школах нарушением конституционных гарантий равной защиты закона для всех людей, он косвенно признал и поддержал зарождавшееся движение по защите гражданских прав. В конечном итоге Верховный суд решил, что он не вправе интерпретировать Конституцию как запрещающую расовую дискриминацию в частных организациях, но его постановления содействовали принятию Конгрессом новых законов, налагавших такой запрет - и когда эти законодательные акты были оспорены в судебном порядке, Верховный суд их поддержал. Когда Верховный суд под руководством Уоррена Бергера в первый раз вынес решение о том, что гендерное равенство относится к конституционным вопросам, он фактически признал изменения в положении женщин и дал зародившемуся женскому движению уверенность в том, что его претензии будут рассмотрены серьезно по крайней мере одной ветвью власти. Что подтвердил Верховный суд – так это то, что все те, кто придерживается непопулярной точки зрения, те, кто отличается от других и те, кто оспаривает существующий порядок могут, тем не менее, рассчитывать на всестороннее рассмотрение дела, касающегося заявленного ими нарушения их прав.

В конечном итоге, именно это и является оправданием системы назначения судей и предоставления им права пожизненного пребывания в должности. Так же, как и на президентских выборах, о которых мы говорили ранее, граждане могут быть не согласны с конкретными решениями, вынесенными Верховным судом. Однако независимость судебной системы дает избирателям уверенность в том, что Верховный суд всегда будет основывать свои решения на законе, а не на политических предпочтениях; на всеобъемлющих демократических принципах, а не на эмоциях, превалирующих в обществе в данный момент.
В конечном итоге роль независимой судебной системы заключается в реализации убеждения в том, что правление большинства представляет собой лишь один аспект демократии. Не менее важно то, что демократия также заключается в защите прав личности. Обеспечение этой защиты и представляет собой основную задачу судебной системы.

Дополнительная литература

Henry J. Abraham, The Judiciary: The Supreme Court in the Governmental Process (10th ed., New York University Press, 1996)

Vincent Blasi, ed., The Burger Court (Yale University Press, 1983)

Peter H. Irons, A People's History of the Supreme Court (Viking, 1999)

Anthony Lewis, Gideon's Trumpet (Vintage Books, 1999)

Robert G. McCloskey, The American Supreme Court (2nd ed., University of Chicago Press, 1994)

David M. O'Brien, Storm Center: the Supreme Court in American Politics (5th ed., W.W. Norton, 2000; 4th ed., ppk., W.W. Norton, 1996)

Об авторе:

Филиппа Страм является Заслуженным профессором политических наук Бруклинского колледжа университета г. Ньюй-Йорк и приглашенным профессором конституционного права Уэйнского государственного университета. Ею опубликованы многочисленные книги и статьи, посвященные вопросам американского правительства, в т.ч. вопросам судебной системы и прав человека.

назад   оглавление  вперед