ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ИДЕОЛОГИИ

назад   оглавление   вперед

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТЕОРИЯ

ГЛАВА  1. Импульс.

ГЛАВА 2. Начало.

ГЛАВА 3. Из ниоткуда.

ГЛАВА 4. Продвижение.

ГЛАВА  1. Импульс.

Элита безошибочно узнает настоящее дело уже в стадии зарождения. От него «пахнет» большой энерги­ей, большими деньгами, большими изменениями. Большое созидание всегда «пахнет» большим разруше­нием. Запах этой энергии ни с чем не перепутать. Она приводит в движение элиту, вслед за которой приходит в движение все общество.

Чтобы самых честных и умных привести в движение, нужно изменить их отношение к демократии. Это дела­ется через изменение сознания. Нужна информация, раз­рушающая ключевые узлы демократической конструкции.

Решение задачи не в революциях, а в создании им­пульса. Все революции есть видимое продолжение им­пульса. Они видимое свидетельство того, что система пришла в необратимое движение. Породить импульс могут люди, чья душа стремится в мир идей, кому здесь тесно и скучно.

Таких людей множество, но как их объединить в единый импульс? Здесь не работают лозунги, безотказ­но действующие на обывателя. Перед элитой можно хоть на голове ходить, объясняя, что «я не халявщик, а партнер», действовать они будут, когда увидят ситуа­цию во всей полноте. Элита отличается от толпы стремлением понимать суть явлений. Если толпе дос­таточно фантиков, элите необходимо содержимое.

Серьезность предложения определяется цельностью логики. Чтобы воздействовать на лучших, информация должна быть рассчитана на осмысление. Эмоции мо-

гут оттенять и подчеркивать основные моменты, но никак не играть роли решающего аргумента. Эмоция без логики — пена. Фильмы и эстрада не могут заме­нить упорядоченную логику.

Интеллектуальная подача информации соберет нужных и отсеет лишних. Кто не воспринимает ин­формацию в логическом формате, тот проходит мимо, потому что попросту не замечает ее. Способность при­нять идею сознанием есть своего рода экзамен.

Собирать людей, не понимающих ситуации в долж­ном масштабе, значит, ограничить свой масштаб дей­ствия. Не может человек делать то, чего не вмещает. Вернее, может, если призывающий источник имеет ог­ромный авторитет. Если такого авторитета нет, человек будет ограничен рамками своего понимания.

Можно до посинения воевать с инородцами и ино­верцами, выступать против той или иной социальной реформы или закона, все это бьет мимо цели. Чтобы бить в цель, бить по корням и ключевым узлам, в де­сятку, нужно понимать ситуацию во всей ее полноте и глубине. Но для этого организм должен состоять не только из кулаков и зубов, но и мозгов и глаз.

Мы пришли к однозначному выводу — идея наи­более эффективно продвигается в логическом форма­те. Убивается сразу нескольких зайцев. Во-первых, охватывается творческая и интеллектуальная элита. Во-вторых, отсеиваются лишние люди. В-третьих, со­здается коллектив равных единомышленников. Это инициирует самопроизвольный переход из количе­ства в качество. Зарождается мозговой центр, костяк будущей структуры.

* * *

«Можно всю энергию пустить «в гудок». Споры о том, что будет вместо демократии, могут длиться веками, тогда как с угрозами демократии нужно бороться уже сейчас». («Проект Россия», первая книга).

Время спешит со страшной силой. Год за годом ле­тят с такой скоростью, как раньше месяцы шли. Да, пока нет «чертежей», исполнители бессмысленны. Но так же верно и наоборот — без исполнителей «черте­жи» бессмысленны. Здесь ситуация как с левым и пра­вым ботинком — один без другого не имеет смысла.

Мы видим форму государственного правления как самодержавие по типу СССР, где самодержцем высту­пала партийная элита. В нашей модели тоже правит элита, но принцип формирования правящей элиты другой. В третьей книге мы покажем, как действует этот механизм. В нем есть что-то от принципа форми­рования церковной элиты, что-то — от воинской, и ничего от коммерческой. В нашей модели ворота во власть для податного сословия закрыты.

Вопрос, какое сословие оптимально подходит на роль властного, не имеет четкого ответа. Есть общие конту­ры, что это точно не должны быть люди, высшей целью которых являются деньги. Для остальных сословий это вопрос открытый. Самым тщательным образом он рас­сматривается в третьей книге. Но и сказанного здесь до­статочно, чтобы в самых общих чертах составить мне­ние и определиться, по пути вам с нами или нет.

Чтобы от слов перейти к делу, достаточно понимать антидемократический вектор предстоящей деятельнос­ти и характер предстоящей работы. Грош цена тому, что непонятно как перенести на практику. Это как в прит­че про мышей, которые придумали обезопасить кота через вырывание у него зубов и когтей. Загвоздка была в исполнении «гениального» плана.

В первой книге сказано: «Человек не сам себе выду­мывает «добрые» дела, их определяет ситуация. Видишь, что тонет ребенок — спасай его. Видишь, что твою Ро­дину разоряют — защищай. В этом твоя вера. Если говоришь, Бог управит, это не вера, это лицемерие. Если говоришь, некогда ребенка спасать, потому как занят «добрым делом», например, дерево сажаешь, — это еще большее лицемерие. Делай, что должен, и будь что будет. Если у верующего нет дел, сообразных его талантам, получается, у него вера бесовская».

Масса людей видит творящееся беззаконие и хочет его исправить. Хочет, но не может, потому что непо­нятно, что именно делать. Благие намерения, не име­ющие конкретики, дальше эмоций не продвигаются (или продвигаются, но совсем не в ту сторону). Всем понятно — нужно спасать Россию от демократии. Но что конкретно делать? В какой конкретно деятельно­сти должно выражаться это спасение?

Когда люди хотят действовать, но не знают, что де­лать, тему оседлывают болтуны. Ситуация развивается по стандартному пути современной политической партии. Чтобы избежать такого развития событий, нуж­но однозначно ответить на вопрос: «что делать». Нужен простой ответ. Такой же понятный, как, например, на вопрос, что делают врачи, ответом будет — лечат. Что делают военные? Защищают. Что делают строители? Строят. Учителя учат, торговцы торгуют, и прочее. Сто­ит учителям и врачам утратить четкое понимание сво­ей деятельности, все утонет в общих словах о народе и возвышенной болтовне о счастье. Вместо лечения и учения будут митинги, избирательные кампании и обе­щания сделать «все хорошо».

Общие слова о России и про счастье народное надо­ели хуже горькой редьки. В них чувствуется подвох, слы­шится призыв идти туда, не знаю куда, и делать то, не знаю что. Люди хотят определенности, а вместо этого их кормят общими словами. Пока не будет предложено конкретной модели, дело дальше популизма не пойдет.

СССР создал атомное оружие, потому что понимал цель. Это позволило собирать не вообще хороших людей, болеющих за Россию, а лучших физиков-ядерщи­ков, математиков, инженеров. То есть, людей, имею­щих непосредственное отношение к теме. Все четко понимали цель — создание атомной бомбы. Все усилия акцентировались в этом коридоре. Физики в то время не выступали в Сарове на тему: «какой у нас хороший город»; «за мир во всем мире»; «за все хорошее и про­тив всего плохого»; «как здорово, что все мы здесь се­годня собрались».

Первым делом нужен коллектив, концентрирую­щийся на проблеме, а не на красивых бантиках. Сегод­ня в патриотическом секторе наблюдается непрекраща­ющийся спектакль театра абсурда. Хорошие честные люди собираются вместе, не обозначив главной цели, и далее начинается бесплатный цирк. Каждый говорит на тему, которая ему кажется главной. Потом каждый поднимает бокал за Россию. Поговорили-выпили-заку­сили, и на этом все заканчивается. Решения как не было, так нет и не предвидится. Сюрреализм какой-то. Нельзя построить что-то хорошее, не обозначая преж­де, что именно строить, храм или стадион.

Кажется, это настолько очевидная истина, что не нуждается в доказательстве. Оказывается, еще как нуж­дается. До хрипоты спорить нужно, и в итоге все рав­но нет гарантии, что тебя поняли. Люди никак не осоз­нают причины, из-за которой не получается продви­нуться дальше общих слов и тостов. Если бы СССР так делал атомную бомбу, ее бы и сейчас не было.

Мы пришли к необходимости обозначить специфи­ку нашей деятельности. Начнем с аксиомы: всякое дей­ствие есть следствие сознания. Люди покупают вещи, идут на концерт, штурмуют Зимний и совершают еще тысячи действий, и все они следствие сознания. Это определяет характер и направление действия. Какое у человека сознание, такие будут и действия. Если сис­тема формирует потребительское сознание, ожидать непотребительского поведения несерьезно. Если обще­ству внушили, главное — деньги, люди в точном соот­ветствии с этим внушением строят модель поведения.

Никакими призывами устранить внушение нельзя. Но пока это внушение не устранено, ситуацию в стра­не изменить нельзя. Кажется, замкнутый круг. Разор­вать его можно, заменив потребительское эгоистиче­ское сознание на традиционное человеческое.

Сознание не переформатируется грубой силой или подкупом. Нельзя сказать человеку — на тебе милли­он, думай иначе. Человек миллион возьмет и на сло­вах согласится думать иначе, но в реальности останет­ся при своих мыслях. Изменить народное сознание может принципиально новая атмосфера. Создать такую атмосферу можно через продвижение идеи.

Следующий вопрос — посредством чего можно из­менить сознание? Понятно, что не путем насилия или операции на мозг. Сознание меняется введением ин­формации. Другого способа нет. Источником информа­ции является окружающая действительность, книги и фильмы, школа и СМИ, эстрада, игры, мода и прочее. Именно с их помощью формируется сознание.

Чтобы общество «пошло», например, прямо, есть два варианта: понудить его физически или сформиро­вать ему сознание таким образом, чтобы оно само дви­нулось в нужную сторону. Первый вариант самый не­эффективный и недолговечный. Намного эффективнее структурировать сознание таким образом, чтобы инди­виды сами решили идти в нужную обществу сторону.

Если переместить группу юношей из пункта А в пункт Б насильно, это займет много сил и возможны жертвы. А можно поставить рядом с пунктом Б краси­вых девушек и включить танцевальную музыку. Юно­ши сами устремятся в нужное место, как мотыльки на свет. Более того, они потратят свою энергию и ресур­сы, чтобы преодолеть препятствия, если таковые возникнут на их пути. Эффективность ненасильственного варианта очевидна.

Чтобы жители юга начали селекционировать моро­зоустойчивые сорта картофеля, а также изготавливать валенки и тулупы, их нужно переселить на Север (или создать условия Севера). Это самое оптимальное реше­ние задачи. Чтение лекций по полезности валенок бу­дет иметь нулевую эффективность. Усилия нужно тра­тить не на открытие курсов по изготовлению валенок, а на создание атмосферы, где валенки нужны.

Нам нет необходимости создавать борцов за идею. Нам нужно создать условия, при которых эти борцы проявятся. Если людей за уши тянуть, результатом ста­нет не идейная, а коммерческая структура. Члены этой структуры будут думать не как идею реализовать, а как получить тот или иной вид прибыли. Как снискать хлеб насущный, используя то, к чему имеют доступ.

Сегодня Россия похожа на котел с нарастающей температурой. Если социальным энергиям не дать вы­хода, они разорвут страну на множество «суверенных государств». Дать выход может идея, четко указываю­щая направление. В безыдейном пространстве человек попадает в прострацию, выходом из которой становит­ся сиюминутный личный интерес. Так как он у каж­дого свой, возникает система «лебедь, рак и щука». Когда каждый тянет в свою сторону, на смену челове­ческим отношениям приходят рыночные. Страна похо­жа на корабль, не имеющий генерального курса. Он просто гонится за прибылью, всегда следуя за косяком селедки. Когда селедка устремится в сторону рифов, корабль последует туда же.

Рынок с помощью волшебной дудочки (СМИ) ведет зачарованную массу в пропасть. Рост хаоса приближает страну к последней черте. Безыдейно-потребительское существование в условиях рынка активирует самоубий­ственные механизмы. Когда количество потребителей

достигнет критической массы, Россия растает в этой ат­мосфере, как лед на экваторе. Предотвратить печальный исход можно только через изменение сознания. Един­ственный способ изменить направление общества — поменять сознание 150 миллионам людей.

Велосипедист может резко развернуться и поехать в противоположном направлении. Водителю грузовика с прицепом это не по силам. Он даже не может завернуть в поворот как велосипедист — простым поворотом руля. Чтобы грузовику повернуть налево, сначала нужно пово­рачивать направо. Чтобы железнодорожный состав или океанский лайнер развернулся, ему нужно сделать огром­ный крюк. У каждой «массы» свои законы разворота.

Развернуть всю массу разом нереально. Здесь тоже есть своя инерция, свои законы. Сначала разворачива­ются направляющие ведущие части, потом остальные. Когда первые ряды колонны солдат движутся, после­дние маршируют на месте. Когда первые остановились, последние еще продолжают движение.

Привести массу в движение можно через поэтапную активацию. Для этого нужно понимать, с какой части общества начинать, на какую часть общей массы ока­зывать воздействие. Чтобы понять принцип этой акти­вации, рассмотрим некоторые аналогии.

* * *

Стая и стадо идут туда, куда качнулась критическая часть общей массы. Толпа подпевает и раскачивается в такт, когда поет и раскачивается ее критическая часть. Если эта часть приходит в синхронное движение, сле­дом приходит в движение вся система.

Этот закон был отмечен еще жрецами древнего Египта. Мириады светлячков в долине Нила вдруг на­чинали синхронно мигать, хотя минуту назад каждый мигал на свой лад, хаотично. Эффект возникал, когда в какой-то миг критическое количество светлячков случайно совпадало в темпе мигания. Как только возни­кала синхронная критическая масса, она задавала тон остальным. Окружающие светлячки начинали «идти в ногу», не сговариваясь. Общий ритм объединял разно­направленных индивидов. Разрозненное становилось единым.

Между единством противоположностей рождается разряд энергии, возбуждающий дух смерти или жизни. Энергия смерти и энергия жизни имеют равную силу и привлекательность, потому что из одного следует другое. Откуда приходит дух этой энергии и как он подчиняет массу, неизвестно. Несомненно только одно — начавшийся резонанс нельзя остановить.

Этого эффекта можно добиться искусственно, не до­жидаясь случайного совпадения. Массу можно приве­сти в движение, активировав ее критическую часть. Как, это чистая техника. Массовый резонанс будет нарастать, пока не охватит все пространство.

Силу духа, подчиняющего массу, иллюстрирует лю­бопытный пример из советской истории. В одном из городов в 1960-е годы произошел такой случай. Сту­денческий стройотряд завершил работу. Организаторы, комсомольские вожаки, решили отметить это как-то по-особенному. Предложили пройтись колонной с фа­келами по ночному городу. В этом было что-то заво­раживающее, привлекательное и манящее. Молодые люди были комсомольцами, сыновьями отцов, недав­но победивших фашистскую Германию.

И вот они выстроились. Ночь, факелы, строй. Сна­чала шли, как умели. И вдруг неуклюжий строй начал выравниваться, шаг чеканиться... Вскоре это уже были марширующие на параде части. Возникло факельное шествие. Спустя некоторое время кто-то начал отсчи­тывать шаги... на немецком языке. Представьте: фа­кельное шествие в советском районном центре, ритм шагов которого отсчитывается на немецком языке. Это что-то из области фантастики, невероятное. Но это было в реальности. Показательно, что никто не мог противиться силе, захватившей массу.

Позже по этому делу велось следствие, но виновных не установили. Все участники марша были допрошены представителями советских спецслужб. Никакого сго­вора или хотя бы намека на него выявить не удалось. Каждый сказал, что испытывал на себе силу, проти­виться которой не мог. Будто люди неосторожно раз­будили какую-то энергию, неприкаянно витавшую в этом месте, и дух вселился в группу марширующих комсомольцев. Возникло нечто общее, дух заворожил своей мощью всех. Каждый чувствовал себя не просто частью общей массы, а обладателем силы всей массы.

Эффект, когда некая масса людей вдруг ощущает себя единым существом, чувствовал каждый футболь­ный болельщик на стадионе. Мужчины идут на футбол не счет узнать. Оказавшись в коллективе, объединен­ным единой идеей, они чувствует умножение силы в десятки и сотни раз. Один мужчина чувствует себя сильным как сто тысяч человек. Причем, этот эффект в более слабом выражении наблюдается на расстоянии. Идет футбольный матч, и миллионы болельщиков пре­вращаются в нечто общее. Как будто пространство про­низывает какая-то объединяющая энергия. При непо­средственной близости этот контакт усиливается.

Эффект возникает при вхождении массы в единый ритм. Когда говорят, что в коллективе сила человека многократно возрастает, это не аллегория, это правда. В боевом строю мужчины идут на верную смерть, тог­да как в одиночку не смогли бы этого сделать. Культ силы свойствен мужской природе. Именно поэтому практически все футбольные болельщики мужского пола.

Чтобы окончательно составить представление о силе, которую мы высвобождаем, прибегнем к еще более яркому образу. Картина: солдаты в полный рост идут под шквалом вражеского огня. Их косят пули, но командир командует:' «Держать строй!» И люди идут, держат строй и умирают в строю. С од­ной стороны, никакой логики в таком поведении нет. Смерть ради мгновения держать строй. С другой сто­роны, кто скажет, что это пустое, если люди за это умирают? Ни один здравомыслящий человек такого не скажет. Здесь просматривается логика высшего порядка, неведомая обычной жизни. Можно предпо­ложить, что в эти мгновения солдатам открывается что-то такое, ради чего стоит «держать строй». Ми­нута жизни в таком строю дает человеку энергию, которой среднестатистическому обывателю хватит на десять жизней.

Размышляя о подобных вещах в мягком кресле и теплой комнате, трудно войти в эту логику. Умереть только за то, что держал строй... Кажется, глупо. Но раз люди, обычные мужчины, которых мы видим каж­дый день на улице, совершают такое, значит, они по­падают в зону действия особой логики. Так что рассуж­дения о глупости разумно попридержать...

Здесь смотря с какой колокольни смотреть. С пози­ции теплой кухни — глупо. С позиции вечности возни­кает другая логика. «Дни человека — как трава». (Пс. 103,15). Умрут нерационально державшие строй. Умрут рационально сидевшие в кустах. Потом все попа­дут в иррациональный мир, и откроется истина. Земная логика окажется глупостью, а нерациональное — мудро­стью. «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1-Кор. 3,18).

Человек «держит строй», когда возникает импульс. Без импульса он сливается с серой массой и всю жизнь идет за знаменем, на котором ничего нет. Это закон, которому масса не может не подчиниться. Никто не в состоянии отменить закон. Ни один правитель не сможет противиться «синхронному миганию», вне зависи­мости от силы своей воли и ресурса.

Когда в обществе нарастает массовый резонанс, ос­тановить его может только встречная волна аналогич­ной природы. Нарастающее синхронное «мигание» может остановить встречный «мигающий» импульс. Технология похожа на тушение крупного лесного по­жара. Навстречу случайно родившейся огненной стихии запускают искусственно созданную огненную стихию. Искусственный пожар идет на случайный пожар. Две волны сталкиваются, обнуляя друг друга.

ГЛАВА 2. Начало.

Ситуация, в которой сегодня оказалось человече­ство, случается раз в три — пять тысяч лет. На воп­рос, как это согласуется со Священным Писанием, ответ один: это случилось первый раз. Бог дал чело­веку волю и свободу выбора, чем отменил предопре­деленное будущее. Как дальше будут развиваться со­бытия, зависит от человека. Будущее зависит от того, насколько удачно мы найдем выход из сегодняшне­го кризиса. Одно можно с уверенностью сказать: кризис не имеет силового решения. Если предполо­жить, что можно спровоцировать катастрофу, возвра­щающую человечество в первобытный период, за три — пять тысяч лет все восстановится в прежнем виде.

Логика простая — для человеческой природы неотъем­лемо стремление к благу. Это рождает прогресс, плодами которого в первую очередь пользуется армия. Чем совер­шеннее армия, тем дороже ее содержание. Для этого тре­буется иметь развитую экономику. Чем больше свободы получает экономика, тем совершеннее армия и надежнее защита общества. Главным ограничителем свободы явля­ется религия. Чем меньше религии, тем больше свободы, лучше развита экономика и далее по тексту.

Общество переворачивается вверх ногами. Раньше бе­зопасность общества зависела от религиозности воинов. Она давала ценности, за которые можно было умереть. В новом обществе все наоборот — сила армии зависит от экономики, развитие которой зависит от отсутствия религии. В прежнем варианте: чем больше Бога, тем больше защиты. В современном варианте: чем меньше Бога, тем больше защиты. И сделать ничего нельзя, по­тому что невозможно убрать стремление человека к бла­гу, что автоматически ведет к прогрессу и прочее.

Выходит, война не выход. Нет смысла уничтожать человечество. Пройдут тысячи лет, и снова повторится описанная выше последовательность. Мало того, что возврат в прошлое невозможен, так он еще и бессмыс­лен. Возврат в прошлое не дает выхода. Выход в стро­ительстве будущего. Мы должны строить будущее че­ловечества, а не принимать его стихийное развитие как норму. Миру нужна идея.

Распространяя идею, мы заставляем работать закон больших чисел. Сработает закон системы. Гусеница превратится в бабочку, и начнется новая эпоха. Посту­пательное движение импульса, который мы запускаем, закончится через тысячи лет. Новые изменения произ­ведут новую ситуацию, где наш импульс иссякнет. Со­циальная конструкция потеряет связь с целым. Опять обнаружатся тенденции разложения. Снова начнутся процессы, превращающие возникшую на тот момент конструкцию в хаотичную массу. Что это будет, конец или начало, мы не знаем. Но это породит условия для новой синхронизации.

Так рождаются и умирают эпохи. Из череды рожде­ний и преобразований состоит история, в логику которой человек войти не в силах. Слишком большой масштаб, слишком далеко в будущее требуется смот­реть, слишком много невидимых факторов нужно учи­тывать. Никто не в силах проникнуть в эти глубины. Это уже область не человеческая, но метафизическая. Здесь мы подходим к пределу наших откровений. Дальнейший разговор целесообразен с теми, кто пони­мает поднятый вопрос во всей полноте. Для большин­ства это бред сивой кобылы, потому что непонятно со всех сторон. Человечество обречено смотреть на звез­ды, которые уже потухли, и не видеть звезды, которые сейчас живут. Парадокс.

* * *

Движение общества начинается с движения его са­мой активной части. Берем пример с демократов. Их мишенью были честные, творческие и умные люди. Именно по ним била пропаганда и именно с них на­чалась демократизация общества. Честных и умных с обостренным чувством справедливости использовали втемную. Людям не говорили целого, до них доводили часть. Но даже такая информация изменила их созна­ние. Все последующие действия были следствием но­вого мировоззрения. Мы же открываем для людей не часть, а целое, и потому рассчитываем произвести на­много больший эффект.

Честный по природе человек отличается от безраз­личного ко всему обывателя невозможностью жить про­тив сердца, не по истине. Более того, он считает своим долгом открыть истину всем окружающим. Когда умным и честным изменили взгляд на мир, они начали разно­сить демократические установки на широкие массы.

ЦК не нашел ничего лучше, как противопоставить творчеству кулак. По анекдотам начали из пушек стре­лять. Глупость получалась невообразимая, а эффект об­ратным.

Руководители СССР не понимали характера ситуа­ции. Скорее всего, это правда. Но даже если мы оши­баемся, если в ЦК все понимали, что они могли сде­лать? Запустить встречный импульс не могли, идеи не было. Идея построения коммунизма к тому времени превратилась в анекдот. Могли активировать активистов из среды простонародья, но это были люди меньшего масштаба. Мобилизованные на борьбу простецы, ис­кренне верящие в светлое коммунистическое будущее, на интеллектуальном ринге оказались младенцами.

Началось избиение младенцев. В ответ на силовое давление возникло искусство писать между строк. Тон­чайшие насмешки, читавшиеся в хвалебных одах строю, расшифровывались однозначно. Формально вроде «ура СССР», но послевкусие обратное. Придрать­ся было не к чему, а отрицательный эффект налицо. В ту пору созрел такой анекдот: мужик раскидывает на Красной площади листовки. Его вяжет КГБ, отнимает листовки, а там ничего не написано. Его спрашивают: «Почему ничего не написано?» Он отвечает: «А зачем? Все и так всё знают».

Простецы из народа ничего не могли противопос­тавить интеллектуальной тактике боя. Репрессии лишь подчеркивали образ душителя, формируемого СССР. Чем больше боролись с информационной агрессий, тем больше «борьба» способствовала росту агрессии. Образ­но говоря, пожар тушили керосином.

Творческая элита вовсю рассказывала тонкие и по­хабные анекдоты про Россию. За ней потянулась мас­са. Сначала ее самые способные представители, потом все подряд. В итоге СССР под конец своего существо­вания превратился в страну воздыхателей по Западу.

В первой книге мы подчеркивали, что «масса при­ходит в движение, следуя за свободными». Под свобод­ными мы имели в виду элиту. Получается, чтобы из­менить направление общества, первым делом нужно изменить направление элиты. Чтобы изменить направ­ление элиты, нужно изменить ее сознание. Резюмируя сказанное, получаем: чтобы развернуть общество, нуж­но до сознания элиты донести информацию, раскры­вающую ложь демократии. В обществе возникнет кри­тический импульс. Через некоторое время необратимые процессы охватят все общество.

Центральная задача «Проекта» — продвижение идеи. Здесь требуется некоторое уточнение. Мы неоднократ­но говорили об отсутствии проработанной модели, ко­торой можно заменить существующую систему. Да, это так. Но в то же время мы указали на общие штрихи идеи. Указали, что принцип формирования правящей элиты по своему устройству близок к формированию элиты в Церкви. Как любой может стать монахом, так любой может войти в элитное сословие. Для этого нуж­на система, проверяющая искренность намерений че­ловека. Мы говорили, что для управления «песочни­цей» нужны люди, которых не интересуют ценности в рамках «песочницы». Если человек заявляет о своем безразличии к «куличам», ему не составит труда жить в условиях, исключающих обладание «куличами». Вот такие пусть и управляют государством.

Сегодня мы работаем над детализацией модели. Но в общих чертах она достаточно понятна. Некоторые трудности вызывает осмысление социального механиз­ма; но они больше носят технический характер.

На первом этапе продвижения идеи ориентир на элиту. Начальная цель — разоблачить «товарища вол­ка» в глазах самых умных. Пока творцы и интеллекту­алы похожи на Марью-искусницу, повторяющую: «Что воля, что неволя, все равно», ситуация в принципе не имеет решения. Когда лучшим все равно, борьба невоз­можна.

Стратегия информационной войны развивается по одному сценарию. Сначала захватывают сознание мыслителей. Второй тур — сознание творческой интеллиген­ции и элиты. Третий тур — охват широкой массы по­средством продукции, создаваемой захваченной интел­лигенцией. Их творчество наиболее эффективно для внедрения в народное сознание.

Сегодня в информационной войне оружием массо­вого поражения стали СМИ. Телевизор точно так же расстреливает сознание простого человека, как вчера пушки расстреливали города и промышленные объек­ты. Оба варианта бомбардировки ведут к разрушению и хаосу. В одном случае дымились руины городов, в другом дымятся руины сознания.

Стратегическая борьба никогда не велась копьями, пушками и ракетами. Оружие физического поражения вторично. Разверните сознание в другую сторону, и следом развернутся орудия. Если вы владеете танком, а некто сознанием танкиста, в конечном итоге танком владеет некто.

Спасти Россию можно через изменение позиции элиты. Когда самые честные, умные и талантливые ос­мыслят демократию не по глянцевым перепевам сво­боды, а на фундаментальном уровне, у этой системы не будет шанса на существование.

Последнее требование определяет уровень элиты. Большинство творческой интеллигенции довольствуют­ся вершками. Они живут как стрекоза в басне, кото­рая все пела. Для них сама мысль участвовать в судьбе своей страны, как они выражаются, «не комильфо». Они все поют, пляшут, мнят себя самыми свободными, не понимая, что являются инструментами в чужих ру­ках, посредством которых решают задачу, которая на­ходится за гранью их понимания.

Этих «стрекоз» можно не принимать в расчет. Это не элита, это простолюдины, наделенные творческими способностями. Они не способны заглядывать в суть явлений. Они как вода, потекут туда, куда им пророют канал. Сами они, как и масса, каналов не роют. Ими хорошо расширять уже прорытые каналы.

Народ никогда не занимает активной позиции в ин­формационной войне. Он всегда пассивен. Его миро­восприятие не осознает опасности. Если он не видит физической агрессии, он не видит войны. Сегодня де­сятки миллионов родителей теряют своих детей в фи­зическом и духовном смысле, и не понимают причи­ны. Наряду с наркоманией, алкоголизмом и прочими способами «мирного» физического уничтожения нас уничтожают через развитие порока. Это страшная кар­тина, но чтобы увидеть ее, нужно смотреть на ситуа­цию с другой высоты. Дети не могут сделать этого, даже встав на цыпочки. Это по силам только взрослым. В данном случае под взрослыми мы понимаем элиту.

Нужна высшая элита, способная объять сложившую­ся ситуацию на интеллектуальном уровне. Вторым ша­гом она выразит осмысленную информацию в эмоцио­нальном формате. Это сделает ее доступной элите вто­рого уровня. Далее они понесут информацию в широкие массы. Сдвинутся первые, следом сдвинутся вторые и далее третьи. Вагоны едут туда, куда едет паровоз. Па­ровоз едет туда, куда проложены рельсы. «Проекту» нужны укладчики информационных «рельсов».

Сегодня человечество похоже на маятник, который раскачивался все сильнее и сильнее, пока не достиг са­мого верхнего положения, где застыл в положении ча­совой стрелки, показывающей двенадцать. Ни одна живая душа в мире не может предсказать, в какую сто­рону он свалится в следующее мгновение. Его положе­ние крайне неустойчивое, он обязательно свалится. Одинаково вероятно он может упасть как налево, так и направо. Все зависит от ничтожной случайности, которой, возможно, являетесь вы, читатель.

Система в шаге от смерти. Она может или погиб­нуть, или проявить неожиданные способности и перейти на более высокий уровень. Одним пальцем застыв­шую громадину можно толкнуть в любую сторону. До­статочно бабочке пролететь с нужной стороны, и ми­ровой механизм придет в действие. Заворочаются ог­ромные маховики, закрутятся гигантские шестеренки. Вся мощь государства устремится в ту сторону, куда мы толкнем маятник. И все это будет следствием ничтож­ного, относительно будущих процессов, усилия. В этот момент понимание, в какую сторону толкнуть ситуа­цию, важнее любого ресурса.

Стремительная синхронизация хаотичных действий в единый импульс возможна в системе, находящейся на грани хаоса. Мы являемся ярчайшим образцом такой системы. Для успеха необходим принципиально иной взгляд на организацию и окружающую среду. Долгосроч­ные детализированные планы здесь не нужны. Они ни­чего не дают, но отнимают кучу времени, ресурсов и энергии. Когда система находится в точке бифуркации (верхнее положение маятника), единственным действи­ем, имеющим смысл, является концентрация своих ма­лых усилий в конкретном направлении. Как бы ни были малы эти усилия, не смущайтесь. Не забывайте, взмах крыльев бабочки может вызвать ураган.

Ваш толчок может привести огромную массу в дви­жение. Чтобы понимать, в каком направлении ее нуж­но двинуть и на что упирать, нужны не ресурсы, а ори­ентиры из области метафизики. Чтобы иметь такие ориентиры, нужен дух и воля. Идеальные ориентиры всегда недостижимы, они лежат за рамками системы. Но только они побуждают двигаться к запредельным целям.

Процесс планирования импульса должен включать в себя разные, порой противоположные взгляды. Это есть показатель не противоречивости, а гибкости. Со­ставить общее живое действие можно через множество несогласий, идущих в одном направлении. Возникает гибкость, позволяющая выживать в новых обстоятель­ствах.

В рамках видимой жизни нет «единственно правиль­ной» точки зрения. Есть постоянно меняющиеся ситуа­ции, разрешение которых рождает новые противоречия, что омолаживает систему, спасая от сиюминутной «муд­рости». Доминирование рационализма опасно тем, что укрепляет материальные узлы системы. Возникающая устойчивость лишает конструкцию гибкости. Система как бы костенеет, и уже не может встроиться в новые условия, возникающие не по законам рациональной логики. Меняться под новые условия она тоже не спо­собна, потому что закостенела в рационализме. В этом смысле стабильность, выведенная из рациональности, оказывается фактором, разрушающим... систему.

Идеальный вариант существования общества — доми­нирование метафизики. Вокруг метафизических догматов возникает своя особая социальная конструкция. Это спа­сает систему от окостенелости и держит ее в резонансе с окружающей вселенной. Когда система строится вокруг потребительских догматов, принимаемых на веру точно так же, как и религиозные, возникает рациональная кон­струкция, обреченная быть раздавленной окружающим миром. Надо заметить, потребительские догматы тоже имеют метафизическую природу, но это другая природа, искаженная, поврежденная, несущая человеку зло.

К сожалению, идеальный вариант кажется невозмо­жен. Чтобы выстроить общество только на метафизи­ке, надо исключить мешающие факторы. Для этого нужно не допустить возникновения на планете ни од­ного общества, построенного на рациональном мыш­лении. В противном случае стремление к благу выль­ется в эффект прогресса, что в итоге породит систему, разрушающую общества, построенные на метафизике.

В наличествующих условиях нам видится синтез ме­тафизического и рационального при доминировании метафизического, но учитывающего реальные опасности, исходящие от чисто рациональных обществ. Это позво­лит удерживать систему от однобокого материального развития, куда сейчас скатывается современный мир.

Умаление метафизики приводит к опасной стабиль­ности. Материализм, как визажист-косметолог, скрыва­ет следы болезни на лице. Загоняя малые противоречия в подполье сознания, он создает условия их развития, накапливая проблемы. На неразрешенные противоречия накладываются новые противоречия, идет процент на процент. Внутри системы скапливаются разрушительные энергии (например, двойная мораль). В конечном ито­ге видимая стабильность оборачивается крахом. Припуд­ривание разлагающейся демократии есть медвежья услу­га демократии. Очень скоро давление в котле превысит прочность самого котла.

Чем сильнее сжимать пружину, тем сильнее она ра­зожмется. Одномоментный взрыв накопленных проти­воречий произведет большие разрушения, чем если бы эти противоречия стравливались малыми порциями-конфликтами. Миллионы кубометров воды, вылитые одним махом, произведут разрушительный эффект. Если те же миллионы тонн прольются малыми ручей­ками, разрушительного эффекта не будет.

Современное общество окружило себя огромными дамбами. Эти дамбы трещат и качаются, а «вода» все прибывает. Однажды она прорвет дамбы. Грядущий потоп превзойдет все известные человечеству катаклиз­мы. Что будет потом, никто не может предугадать. Система войдет в новое состояние. Это означает рож­дение принципиально иной системы, неизвестной миру. По многим признакам приближается то, о чем говорит Откровение.

Подлинные инициаторы этих процессов понимают указанные последствия. Но раз так, значит, за видимым действием стоят колоссальные невидимые цели. Здесь мы приходим к рубежу, выходящему за рамки этой книги. Пока отметим, что силе, ориентированной на запредельные цели, может противостоять сила, тоже имеющая запредельные ориентиры. Хорошие, добрые и честные люди, искренне борющиеся за социальные льготы, наивно полагая это корнем всех проблем, рав­но как любые коммерсанты, администраторы и завхо­зы, не могут образовать такую силу, потому что их ориентиры ограничены рамками земных пределов.

С точки зрения рядового обывателя желание изме­нить вектор движения цивилизации (или создать новую цивилизацию) есть безумие, утопия, бред воспаленного воображения. Без метафизики невозможно прийти к ре­альности такой мысли. Приведите хоть тысячу фактов, свидетельствующих, что самые большие в истории со­бытия начинались с бесконечно малых усилий, для обы­вателя это как об стенку горох. Да, раньше совершались, согласится он, но теперь такое невозможно. На вопрос: «Почему?» он ответит: «Потому что». Вот и поговори­ли. И он расстанется с вами в полной уверенности, что это у вас бизнес такой непонятный. «Он вечный ребенок, у которого меняются игрушки и игры, но не масштаб мышления. Сколько вы ему не объясняйте, он поймет ров­но столько, сколько сможет. Сколько ни лейте воды в стакан, в любом случае в него уместится лишь стакан. Все, что сверх того, выльется». («Проект Россия», пер­вая книга.)

ГЛАВА 3. Из ниоткуда.

Помните, как в мультфильме «Маугли» вождь вол­ков Акела спросил: «Сколько идет рыжих псов?» Орел ответил: «Они текут». Потребительская стихия течет. Ей нет конца и края, она объяла планету. Невидимая смерть поглощает целые континенты, и кажется, от нее нет защиты.

Сейчас огромная человеческая масса «мигает» в по­требительском ритме. Противостоять миллиардной мас­се запретом или увещеванием нереально. Ей не нужно нравоучений и логических доказательств. Ей нужен тот, кто дотронется до ее сердца и взорвет сознание.

На самом деле не все так плохо. Оптимизм проис­текает из понимания ситуации. Волна потребления не содержит в себе духа мощи, это аморфная природа. Потребительскую стихию можно сравнить с раскачиванием в такт песне. Энергия борьбы похожа на ритм железных легионов. Чуткие уши уже сегодня слышат гул железных шагов. Это наши идут.

Помните сказку про Мальчиша-Кибальчиша? Кому наш вариант не понравится, извините. Делайте поправ­ку на то, что в российском варианте демократия пере­водится как власть демонов.

Спрашивает Главный Демон у своих демонкратов:

Ну что, демонкраты, добились вы победы?

Нет, Главный Демон, — отвечают демонкраты. — Мы отцов и братьев разбили, и совсем была наша победа, да примчался к ним на подмогу Мальчиш-Кибальчиш,
и никак мы с ним все еще не справимся.

Очень удивился и рассердился тогда Главный Демон, и закричал грозным голосом:

—         Может ли быть, чтобы не справились с Мальчишем? Ах вы, негодные демонкратишки! Как это вы не можете разбить такого маловатого? Скачите скорей и
не возвращайтесь назад без победы.

Вот сидят демонкраты и думают: что же делать? Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш и прямо к ним.

—         Радуйтесь! — кричит он. — Это все я, Плохиш, сделал. Я фильмы голливудские привез. Я порнографию распространил. Я наркотики с педерастией пропагандировал. Прикрыл все это словами о свободе и равенстве, и получилась черная бомба. Положил я эту бомбу под сознание народное. То-то сейчас грохнет!

Обрадовались тогда демонкраты, записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свою демонкратию. Дали ему модные штаны, плеер стильный, утюг крутой, телефон с играми и денег заморских. Сидит Мальчиш-Плохиш в модных шта­нах, плеер слушает, деньгами шелестит и радуется.

Вдруг как взорвалась черная бомба! Взорвалась свобода порока! И так грохнуло, будто тысячи громов в одном ме­сте ударили и тысячи молний из одной тучи сверкнули.

Измена! — крикнул Мальчиш-Кибальчиш.

Измена! — крикнули все его верные малъчиши.

Но тут из-за дыма и огня налетела демонская сила, и схватила, и скрутила она Малъчиша-Кибальчиша. Закова­ли Малъчиша в тяжелые цепи. Посадили Мальчиша в ка­менную башню. И помчались спрашивать: что же с плен­ным Мальчишем прикажет теперь Главный Демон делать?

Долго думал Главный Демон, и наконец надумал:

Мы погубим этого Мальчиша. Но пусть он сначала расскажет нам всю их Великую Тайну. Вы идите, демон­краты, и спросите у него:

Отчего, Мальчиш, бились с Россией Сорок демонкратов да Сорок тиранов, бились, бились, да только сами разбились?

Отчего, Мальчиш, и все газеты полны отравою, и все телевидение забито гадостью, на всех углах мамоне мо­лятся, со всех сторон рекламируют порок со стяжатель­ством, а нет нам, демонкратам, покоя ни в светлый день, ни в темную ночь?

Вы спросите, демонкраты, нет ли, Мальчиш, у Пра­вославного Царства, сокрытого в России от века, вели­кого секрета?

И пусть он расскажет секрет. Нет ли у православного народа чужой помощи?

И пусть он расскажет, откуда помощь.

Нет ли, Мальчиш, тайного хода из одной православ­ной страны во все другие христианские страны, по ко­торому как у вас кликнут, так у них откликаются, как у вас запоют, так у них подхватывают, что у вас ска­жут, над тем у них задумаются?

Ушли демонкраты, да скоро вернулись:

Нет, Главный Демон, не открыл нам Мальчиш-Ки­бальчиш Великой Тайны. Рассмеялся он нам в лицо.

Есть, — говорит он, — и могучий секрет у право­славной России. И в каком бы обличий вы ни напали на нас, хоть волком хищным, хоть в овечьей шкуре, не бу­дет вам победы.

Есть, — говорит, — и неисчислимая помощь, и сколько бы вы душу нашему народу ни травили, всех не перетравите, и не будет вам покоя ни в светлый день,
ни в темную ночь.

Есть, — говорит, — и глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете. А и на­шли бы, так не завалите, не заложите, не засыплете.
А больше я вам, демонкратам, ничего не скажу, а самим вам, проклятым, и ввек не догадаться.

Нахмурился тогда Главный Демон и говорит:

—         Сделайте же, демонкраты, этому скрытному Мальчишу-Кибальчишу самую страшную Муку, какая только есть на свете, и выпытайте от него Великую Тайну, по­
тому что не будет нам ни житья, ни покоя без этой важ­ной Тайны. Не видать нам без нее мирового господства.

Ушли демонкраты и вернулись нескоро. Идут и головами покачивают.

—         Нет, — говорят они, — Главный наш Демон. Блед­ный стоял он, Мальчиш, но гордый, и не сказал нам Ве­ликой Тайны, потому что такое уж у него твердое слово. А когда мы уходили, то опустился он на колени, при­ложился к православным иконам, и, ты поверишь ли, о Главный Демон, улыбнулся он так, что вздрогнули мы,
демонкраты, и страшно нам стало. Не услышал ли он, как шагает по тайным ходам наша неминучая поги­бель?..

— Что это за страна? — воскликнул тогда удивлен­ный Главный Демон. — Что за непонятная страна, где даже такие малыши знают Великую Тайну и так креп­ко держат свое слово? Торопитесь же, демонкраты, и погубите этого гордого Мальчиша. Заряжайте газеты и телевидение, компьютеры и кинотеатры новой порцией отравы, раскрывайте наши демонкратические знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигналь­щики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва.

И погиб Мальчиш-Кибальчиш... Но дело его не погиб­ло. Освободилась Россия от черной власти Демона. Вер­нулась на землю добрая православная сказка. Жили в ней люди долго и счастливо. Воссиял из земли русской Крест Православный на всю Вселенную.

* * *

Враг в сказке уже было праздновал победу, но вдруг из ниоткуда возникло препятствие. Казалось бы, ничтож­ное препятствие, но именно оно помешало. Враг не про­шел. Сегодня в России разворачиваются аналогичные со­бытия. И отцов враг разбил, и братьев, но вдруг из ниоткуда возникла сила, о которую он споткнулся. Как бы ни сложилась наша личная судьба, в любом случае запу­щенные мысли дадут эффект, которого враг не ожидал.

ГЛАВА 4. Продвижение.

Технологии

Главное действие сводится к донесению до сознания общества идеи. К вытеснению демократии через продвижение идеи Православного Царства. Обывателю такое словосочетание должно казаться смешным. Но мы делаем упор именно на слово «Царство», об­ращаясь к элите, а не к смешливому обывателю. Можно было бы использовать другие слова, например, «империя» или «держава», но сейчас у них утрачены конкретные границы. Под империей каждый понима­ет свое, а нам нужна конкретика. Раз строительство царства начинается с изменения человеческого созна­ния, слово «Царство» в нашей ситуации создает мак­симально конкретный образ и ориентир. Конечно, оно далеко не так конкретно, как этого хотелось бы, но все же в нем есть характерные черты. Это явно не демократическое, с религиозным уклоном, сильное, но при этом справедливое, устроенное по заповедям Божьим.

Продвижение идеи Православного Царства похо­же на рекламную деятельность. Разница лишь в том, что рекламное агентство продвигает чужие товары, а мы свою идею. Пример идеальной организации — Церковь. Ее главная цель — распространение право­славия. «И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф. 5,15). В идеале Церковь не должна ни торговать, ни сеять, ни пахать. Ее задача учить. Если Церковь займется хлебопашеством, ремеслом или торговлей, она нач­нет превращаться в крестьянскую общину, ремеслен­ный цех, купеческую гильдию и прочее. Это тут же отразится на составе и качестве ее служителей. Хо­зяйствующая или торгующая Церковь будет терять авторитет среди населения. Если ничего не изменить, она станет чем угодно, но перестанет быть Церко­вью.

Любая идейная организация, хоть политическая, хоть религиозная, не должна ни копать, ни воевать, ни торговать. Смысл ее деятельности — продвижение идеи. Идеи имеют смысл, если распространяются. Это упорядочивает общество, задает систему ценностей и ориентиры. Без идей нет ориентиров. Слепая масса потребителей гонится за призраками, позиционирован­ными как ориентиры. Возникает толпа, которая давит сама себя.

Наша задача — превратить Россию в общество боль­ших и малых героев. Для этого нужно ликвидировать идейный вакуум. На вопрос, что делать, мы отвечаем: нужно продвигать идею. Этот ответ четко обозначает характер нашей деятельности. Продвижение идеи это как вывеска на школе бокса или музыки. По одной вывеске человек определит, его ли это тема. Люди не по профилю сами отсекаются. На призыв к действию реагируют способные действовать.

Продвижение идеи не сводится к узкому термину «пропаганда». Это не насилие над сознанием, не вдалб­ливание лозунгов и тезисов в духе политических агиток. Благотворное воздействие на духовный мир человека, на его сознание и подсознание невозможно через насилие. Таким способом можно разрушить сознание, но не вос­становить. Это более тонкая работа. Тут до души нужно дотронуться, избегая набившей оскомину патриотичес­кой патетики.

Здесь полезно учиться у врагов. Если, например, вы увидите картинку в стиле «кока-кола», где современ­ные, счастливые и приятные молодые юноши и девуш­ки изображены в движении, и под этой картинкой над­пись: «весело и дружно мочим демократию», она про­изведет на вас более эффективное впечатление, чем плакат в стиле ура-патриотизма.

Политическая реклама в лоб дает обратный эффект. В цене политический образ без политического антура­жа, в котором нет патетики. Он парадоксален и не вызывает отторжения. Более того, дает ощущение по­ложительного образа и даже продвинутое™, молодости, крутости, энергичности.

Сегодня враг вводит новые нормы, навязывает не традиционные обороты и фразы, а новые. Многие мо­лодые люди уже говорят не «все хорошо», а «все ок». «Кока-кола» идет еще дальше. Она заменяет «все хо­рошо» на «все кока-кола». Нам тоже нужно двигаться в этом направлении. Когда станут говорить не «все ОК», а «все ПР» (Проект Россия), мы победили.

Разные варианты и способы донесения информации можно сравнить с радиочастотами. Одни люди прини­мают информацию на длинных волнах, другие на сред­них, третьи на коротких. В каждом секторе есть ши­рокий диапазон частот. Например, в книжном есть фи­лософская частота, есть детективная, поэтическая и десятки других. Разная форма донесения создает впе­чатление разной информации. Кажется, что общего между философской работой либерального ученого и любовным романом полуграмотной писательницы? При более внимательном изучении несложно понять, что в обоих произведениях проводится одна мысль — «бери от жизни все».

Сегодня эту технику очень успешно используют де­мократы. Они на разные лады вдалбливают потреби­тельское мировоззрение. С одной стороны, телевизион­ные академики с умным видом проталкивают эту «ис­тину». С другой стороны, клоуны отпускают пошлые шуточки. С третьей стороны, демократические филосо­фы бухтят. О том же самом вещают свободные худож­ники, свободные СМИ, свободные политики. Несть числа «свободным». Кажется, вот она, свобода самовы­ражения, плюрализм мнений. Увы, вся свобода свобод­на в рамках одного коридора — «бери от жизни все», «живем один раз», «думай о себе» и прочее. Кто выхо­дит за эти рамки, того «свободные» СМИ обвиняют в пропаганде фашизма и терроризма.

Кстати сказать, «телевизионных академиков» наби­рают по определенным параметрам. Требования жесткие, как на медкомиссии летчиков. Разница в том, что от летчиков требуются конкретные физические и пси­хологические качества, а от «телевизионных академи­ков» вполне конкретные требования по уровню интел­лекта. Проще говоря, чтобы не очень умные были. В противном случае не смогут с необходимым запалом защищать демократию.

Не только книги и фильмы формируют наше миро­понимание. Этим занимаются эстрада, мода и прочее. Множество областей, не считающихся источниками информации, на самом деле несут огромный информа­ционный поток. На подсознание помимо нашей воли воздействует не только прямая реклама, но и любое изображение, звук и даже дизайн.

Вы заходите в магазин одежды, меряете, выбираете. Ни о какой политике, идеологии и мировоззрении ду­мать не думаете. Но ваше сознание получает информа­цию от формы, дизайна, рисунков, цвета, этикеток и прочее, и ваше мировоззрение формируется. Вы захо­дите в столовую, кафе, ресторан и любое иное заведе­ние общепита. В формировании вашего подсознания участвуют дизайн заведения, музыка, видеоряд и про­чее. Вы идете по улице, и архитектура зданий несет определенную информацию. Дизайн предметов, от руч­ки до автомобиля, несет информацию, формирующую ваше подсознание.

Кажется, это такой бред! При чем тут ручки с ди­зайном, если человек на это и внимания-то не обра­щает. Оказывается, очень даже при чем. Сознание лич­ности формируется исключительно благодаря информа­ции, получаемой из внешней среды. Сам в себе человек никакой информации образовать не может. Отсюда та­кая страсть людей к подражанию. Если человека с дет­ства поместить в информационный вакуум, человека не будет. Будет просто растение, туловище человека, в котором нет личности. Чтобы сформировалась личность, необходимо поступление информации извне. Какая информация будет поступать, такая личность будет формироваться.

* * *

Однажды Ротшильд заявил, что ручка, дизайн кото­рой ориентирован на негров, произведет нужные изме­нения. Первая реакция нормального человека — вздор! Где связь негров и шариковой ручки? Но если вдумать­ся... Шикарная логика! Ручка для письма — это свое­образный мостик в другую культуру.

Дело в том, что в африканской культуре нет техни­ки записывания информации таким способом (ручкой). Если даже африканец неграмотный, его привлечет ди­зайн ручки. Он купит ее как атрибут причастности к другой, чужой цивилизации. У него будет то, чего нет у его собрата. Сам факт эксклюзива будет создавать различие, отдаляя его от одного берега, и по задумке, приближая к другому. Тысячи таких безобидных пустя­ков сделают свое дело.

Эксперимент отчасти провалился. Попытка ассими­лировать африканцев привела к образованию замкнутых негритянских гетто. Возникла особая субкультура. Да, они уже не поедут на родину, в Африку, но и членами потребительского общества в полной мере не стали. Эти кварталы превратились в своеобразное гетто, нарыв на теле западной цивилизации. В условиях демократии это явление не имеет решения. Оно демонстрирует тенден­цию роста, и прогнозы весьма неутешительны.

Мы не будем разбирать эту ситуацию. Примером с ручкой мы хотели показать не провал, а образ мысли. И подчеркнуть, что наши враги думают совершенно в другой плоскости и мыслят другими масштабом и ка­тегориями. Неудача означает поиск нового способа до­стижения цели. Они все проанализируют и сделают со­ответствующие выводы.

Будьте уверены, враги не остановятся в достижении цели. Они думают, экспериментируют, снова думают, снова экспериментируют. Не прошла ручка, пройдут компьютер­ные игры и еще более тонкие вещи. «Оранжевые» рево­люции не берутся с потолка. Это лишь результат невиди­мых экспериментов. Вначале формируется идея. Потом в нее вкладываются ресурс, создается и раскручивается нуж­ный образ. Далее это уже готовый продукт, который под­хватывают коммерческие люди. Процесс пошел.

Приведем несколько исторических примеров, де­монстрирующих эффект такой технологии. Середина XX века, Англия. В стране социальный перекос. Мас­са молодых людей не может найти работу. Ситуация котла с растущим давлением. Множество молодых, здоровых и умных оказались лишними. Прогнозиро­вался социальный взрыв. В атмосфере холодной вой­ны это было бы серьезным поражением. Никакими традиционными способами ситуация не решалась. Ну­жен был ход, и Англия нашла его. Она создала соци­альный клапан, субкультуру, получившую называние «хиппи» (счастливые), через который спустила лиш­ний пар.

Социальные технологи получили заказ, началась массовая пропаганда нового мировоззрения. Зазвучал призыв уходить из «мира душных городов» в мир «сво­боды и любви». Молодежь подводили к мысли оставить «людей в футлярах», обывателей, чиновников и буржуа. Для этого был задействован огромный информацион­ный и финансовый ресурс государства.

Вскоре появились музыкальные группы, воспеваю­щие уход из «прогнившего мира» в «мир грез». Нача­ли культивировать особый внешний вид, сленг, мане­ру общения. Употребление наркотиков преподносилось . уже не как занятие низов, а как психоделическая куль­тура элиты. Модные группы пели про «желтую субма­рину» и «отель «Калифорния». Обыватель ровным счетом ничего не понимал. Посвященные слышали слен­говые названия из субкультуры наркоманов.

Параллельно активировали пропаганду распущенно­сти. Все подавалось как протест против старого мира. Явление продвигалось под знаменем сексуальной рево­люции. Очень скоро это стало запредельно модно. По­пулярность нового мировоззрения стремительно росла. Возник новый стиль жизни, полноценная субкультура, в которую, как бабочки на свечу, слеталась молодежь. Люди с неустоявшимся сознанием представляли собой идеальный материал для манипуляций.

Произошло ровно то, о чем написано выше. Была сформирована критическая масса, которая создала им­пульс. Молодежное сознание оказалось сраженным на­повал. Все стали «мигать» в заданном ритме. Коммер­санты начали транслировать идею уже ради прибыли. Масса народу подсела на эту идею, выполняя функцию бесплатного транслятора нового мировоззрения. По­явилась целая армия бесплатных солдат, используемых втемную. Они сражались за цель, которая находилась за рамками их понимания. Бунтарский дух «стравили» через клапан «хиппи». Молодежь послушно «потекла» по прорытому каналу. Проблема была решена, напря­жение снято.

Хотя если вдуматься, это противоестественно. Мо­лодых людей подтолкнули в массовом порядке выб­рать жизнь, на тот момент прямо противоположную моде и престижу. Это повод задуматься для тех, кто считает нереальной задачу по изменению сознания масс в рамках нашего «Проекта». Ничего невозмож­ного нет.

В 30-х годах прошлого века мультяшный моряк Па­пай, поглощавший шпинат в невероятных количествах, подсадил на зеленый овощ всю страну. Компания Ericsson, засветившись в фильме «Завтра не умрет ни­когда», с нуля вошла на рынок. Продажи модели часов Omega Seamaster выросли на 900 % после размеще­ния в фильме «Золотой глаз». Том Круз выпил в филь­ме «Фирма» пиво марки «Ред Страйп», и продажи вы­росли на 150 %. Использование внедорожника Blazer Шварценеггером в фильме «Правдивая ложь» вывело эту модель на второе по популярности в США место. Обычная песня, мультик, фильм способны изменить направление общества в любую сторону.

Успех операции «хиппи» вдохновил создателей. В последующем эту технологию успешно применили против СССР. Явление представили протестом молоде­жи против западного мира. Троянский конь, выкра­шенный в цвет молодости, свободы и протеста, въехал в страны Варшавского блока. В действительности он нес пропаганду западной цивилизации и потребитель­ских ценностей. Все началось песнями про свободу, а закончилось наркоманией и педерастией.

С тех пор технологии манипуляции продвинулись очень далеко. Сегодня они играют главную роль в формировании физиономии современного мира. «Борьба за демократию» сводится к тому, что обще­ство отрезают от культурных корней и размельчают в пудру. Масса становится атомизированной и сверхте­кучей. Она расползается, как кисель, ее невозможно собрать воедино, сделать из нее конструкцию. Для этого нужны ребра жесткости, религия, традиции, ук­лад жизни, но при демократии все это целенаправлен­но размывается.

Приближение духовной деградации в массовом мас­штабе очевидно. Далее духовная кома и неизбежная смерть общества, которое мы знаем. Дальше... дальше механически структурируемый хаос, которому не было аналогов.

Но страшит больше не это. Страшит тотальное не­понимание происходящего. Нельзя исправить то, чего не сознаешь. Как бы много ни было возможностей, они бессмысленны, пока нет видения идущих процес­сов. Пока не поняты инициаторы и корни, остаются закрытыми цели.

Люди ленивы. И не только насчет физически потру­диться, но и насчет интеллектуально «поскрипеть моз­гами». Кому хочется быстрее понять ситуацию и сде­лать выводы, тот неизменно «плывет» по заранее про­рытым для него каналам. К сожалению, заплыв в этом коридоре возглавляет наша элита. Ей в хвост выстраи­ваются люди попроще.

Наш шанс — использовать аналогичную технологию против врага. Можно и нужно учиться у врага, чтобы его разгромить. Петр I извлек из поражения под На­рвой урок, и разгромил шведов под Полтавой. Он учился у врагов, будем учиться и мы. Будем учиться непривычной войне. В противном случае уподобимся СССР времен Сталина, объявившего кибернетику бур­жуазной лженаукой. Чтобы выиграть сегодняшнюю войну, первое, что нужно сделать, это признать реша­ющее значение информационных технологий. Иначе нас ждет поражение.

Минимум

Проблема сводится к чистой технике — довести им­пульс до критической массы. Чтобы решить ее, нужно ответить на два ключевых вопроса. Во-первых, какой минимальный объем должен прийти в движение, что­бы сделать процесс необратимым. Во-вторых, что за­ставит элиту действовать в указанном направлении, об­разовывая нужный объем.

Отвечая на первый вопрос, исходим из того, что об­щество напоминает матрешку. Меньшие системы демон­стрируют очевидное, хотя и не идеальное, сходство со сверхсистемой. Это значит, технология воздействия на мини-систему сработает и на большую систему. Мини-система в развитии активирует глобальную систему.

Человечество подвержено влиянию мира метафи­зики. Это значит, любому человеку завтра в голову может что-то тюкнуть, и он озадачится решением непривычно больших вопросов. Никто не сможет предсказать, когда и где появится такой человек. Кто мог подумать, что ничем не примечательный офицер Декарт со своим «мыслю, следовательно, су­ществую» станет точкой отсчета целой новоевропей­ской философии. Но вот взялся же он откуда-то. Или Жанна д'Арк, крестьянка, спасшая Францию от гибели. Или Ломоносов, сделавший до сих пор в полной мере не оцененный вклад в российскую на­уку. Или... Одним словом, примеры можно множить до бесконечности, и все они противоречат логике. Согласно «огуречной» логике, ничего такого быть не могло. Но это было, и это оказало огромное влия­ние на историю.

Мир является сверхсложной и не просчитываемой сверхсистемой, состоящей из малых систем, а те в свою очередь, из мини-систем. Семья и круг личных знакомых являются примером мини-системы. Ее критическим объемом является один человек. Один способен привести систему в движение. Активируя мини-систему, которая раскачивает систему средней величины, а та провоцируют движение большей сис­темы, можно раскочегарить всю сверхсистему. Полу­чается, один человек способен заставить двигаться целое человечество.

Это вытянутый во времени процесс, но это факт — всякое крупное движение начиналось с одного челове­ка. Он был как клетка, из которой вырастал большой организм. Отличие от светлячков здесь в том, что один светлячок не может изменить ритм целой системы, а человек может. Потому что у светлячка нет интеллекта и воли, а у человека есть. Это дает возможность одно­му человеку искусственно задавать импульс, не ожидая счастливого случая, когда некоторое количество людей случайно придет в синхронное «мигание».

С точки зрения чистой теории, быть личностью, ге­нерирующей духовный импульс, способен каждый. Если сравнить человека с раковиной, каждый имеет песчинку, из которой через годы может образоваться жемчужина. Песчинка неудобна, мешает «нормально» жить, лишает комфорта, ее носитель выглядит идиотом и прочее. Гораздо проще оставаться «простой ракуш­кой», которая ни о чем не думая, всю жизнь гонит че­рез себя мутную воду. Большинство людей так и посту­пают. Когда они умрут, после них ничего не остается, зато пустыми удобнее жить. И только единицы заботят­ся о песчинке, и у них рождается жемчужина. Плоть возвращается в прах. Жемчужины-души переселяются из мира ракушек в высший мир.

Мы берем на себя смелость уверять, у нас есть по­нимание этого процесса. Сам факт появления первой и второй книг «Проекта» подтверждает — мы не про­сто рассуждаем на эту тему. Мы последовательно действуем. Первый этап, от личности к мини-систе­ме, пройден. Процесс идет по классическому эволю­ционному варианту. Однажды он охватит все челове­чество.

Большое начинается с малого. Мир получился из точки, характеризуемой как исчезающе малая величи­на, приближающаяся к нулю. Вроде и есть она, но вро­де и нет ее. Из одного человека получается мировой процесс.

Мы ответили на первый вопрос: привести в движе­ние Систему может один человек. Никаких гигантских ресурсов и сверхъестественных усилий не требуется. Достаточно одного человека, чтобы процесс пошел. Если вы свободны и способны автономно действовать, начинайте. Возможно, вы тот человек, с которого нач­нется Большой импульс.

Мотивация

Переходим ко второму вопросу. Что заставит элиту действовать в указанном направлении? Конечно, изме­ненное сознание. Чтобы взяться за это, нужно понять, каким должно быть изменение. Вопрос требует глубо­кого осмысления. Его можно было бы избежать, если бы речь шла о найме исполнителей. Но мы говорим о первых лицах, от которых требуется самостоятельное добровольное действие. Можно собрать большую тол­пу, но пока в ней не проявится лидер, процесс струк­туризации не начнется. Толпа так и останется толпой.

Показатель такой фигуры — пожизненная предан­ность идее. Это как с религией: если человек стал хри­стианином, а потом поругался с тем, кто его крестил, это не значит, что он перестал верить в Христа. Лич­ный конфликт не может убить в нем Веру.

Отцы-основатели отличаются от рядовых исполни­телей тем, что могут переругаться друг с другом, но не могут отказаться от реализации идеи. Не могут вер­нуться к прошлой жизни. Троцкий крепко поругался со Сталиным, но и в Мексике не прекратил своего дела.

То, что люди будут ссориться, — естественный про­цесс, полезный для дела. Если собрались настоящие отцы-основатели, уже не имеет значения, поругаются они или нет. В любом случае дело пойдет. Если пору­гаются, возникнет несколько групп. Каждая своим пу­тем будет сражаться против демократии. Никто не зна­ет, какой путь самый эффективный, потому что дело новое.

Попробовавшие высокого не опускаются вниз. Про­исходит коренное изменение сознания. Возникает но­вая шкала ценностей. Обывательская масса развивает­ся в одной плоскости, идейные люди в другой. Чем больше проходит времени, тем дальше расходятся плос­кости. Через некоторое время даже физически невоз­можно перескочить из одного мира в другой. Первичный импульс не иссякает, а наоборот, нарастает, если есть катализатор.

Мы наблюдаем такую ситуацию в России. Тысяче­летнее «мигание» в ритме православия создало огром­ную инерцию движения. Россия в этом плане похожа на гигантский ледник, ползущий и сметающий все на своем пути. Развернуть его в другую сторону, предва­рительно не уменьшив массу, невозможно.

Предназначение демократии — «растопить» право­славную массу России. Пока не выходит. Россия не только продолжает сохранять православную массу, но и наращивает ее. Не находит горячего отклика воин­ствующая проповедь полной автономности человека от всех ценностей: религиозных, национальных, нрав­ственных, семейных. Православие набирает популяр­ность.

Переход из инертного состояния в активное возмо­жен, если человек видит в этом смысл. Пока у него нет мотивации, движение невозможно. Бич надсмотрщика является мотивацией раба. Прибыль является мотива­цией коммерсанта. Честь является мотивацией дуэли. Примеров тьма. Что является мотивацией для челове­ка, задающего первичный импульс?

Действовать могут те, кто видит в этом смысл. Люди не ходят на выборы, потому что считают это занятие бессмысленным. Если человек не видит смысла, може­те перед ним хоть плясать и соловьем заливаться, ре­акция будет классическая: «Ты давай бухти про то, как космические корабли бороздят просторы Большого теат­ра, а я пока посплю». Человеку по природе не свой­ственно совершать немотивированные поступки.

Мотив, ориентир, цель. Чем определяются эти понятия? Ни чем иным, кроме как масштабом человека. Никто не может иметь цель, лежащую за границей собственного ми­ровосприятия. Как бы ни кичились различные консалтин­говые группы и пиар-агентства своей эрудицией, интеллектом и творческими талантами, по статусу это наемники, инструменты достижения чужих целей. Самым важным де­лом они будут считать то, за что им больше платят.

Есть две категории людей. К первой относятся те, чьи ориентиры выходят за рамки мира. У второй кате­гории мировоззрение в рамках мира. Собрать крити­ческую массу для запуска процесса синхронизации можно из людей первой категории.

Чтобы спасти человечество, нужно видеть цель. Це­лью может быть то, что находится за рамками челове­чества. Иметь цель в рамках человечества, все равно, что иметь цель в рамках корабля. Мышление такого объема обрекает на борьбу за доступ к трюму, что мы и наблюдаем в любом атеистическом обществе. Поли­тика здесь по сути приложение к экономике. При та­ком мышлении выскочить из западни, в которую по­пало человечество, нереально.

На этом этапе «Проекту» нужны люди, цель кото­рых не в том, чтобы устроить свою жизнь здесь, а что­бы устроить свою жизнь там. Это эгоизм в самом вы­соком смысле слова. Человек живет по чести ради пра­ва сказать «честь имею». Без чести это не человек, это млекопитающее. Какое оно, умное или глупое, богатое или бедное, не имеет значения. Главное, это не лич­ность, это больше мыслящее и хотящее туловище.

«Проекту» нужны люди, мотивация которых за рам­ками этого мира. Более подробно эта тема рассмотре­на в главах, объясняющих нашу личную цель.

* * *

Однажды наше телевидение организовало «круглый стол» с участием западных журналистов, проживших несколько лет в России. И там французский журналист высказал интересную мысль: мол, пройдет время, и вы догоните Запад по материальным благам, а вот мы... уже не вернем себе душу.

Тогда, лет десять назад, во время потребительской лихорадки, никто и не понял, о чем он. Но сейчас...

Действительно, по материальным благам Запад мы догнали. Но не это важно. Главное, мы спасли душу. Зайдите в храм и обратите внимание, сколько там на­роду. Правильно, много. Для нас это привычно, а вот иностранцы приходят в шок, увидев такое. Особенно если это не в Москве, а, например в Оптиной пусты­ни. Представьте, глубоко в лесу, в пяти часах от сто­лицы в храме идет служба. Народу — не протолкнуть­ся. Монастырская стоянка забита дорогими машина­ми. Это не Канны, не кинофестиваль и не светский раут. Пропитанное рационализмом сознание иност­ранного гражданина отказывается понимать происхо­дящее. Ведь у них-то храмы пусты... А вот Россия хранит в себе невероятно огромную энергию, скон­центрированную в народе. Даже самые отъявленные грешники в последний час мечтают «чтоб за все за грехи мои тяжкие, за неверие в благодать, положили меня в русской рубашке под иконами умирать» (С. Есе­нин).

Кому-то очень не хочется нашего пробуждения. Нас отрезают от корней и превращают в Иванов, не помня­щих родства. Но мы им не по зубам. У нас здоровый сильный дух. Мы молодая, полная жизненной энергии нация, которая, несмотря ни на что, Бога не забыла. Когда весь «цивилизованный» мир молится «золотому тельцу», наш народ Богу молится. Россия — последняя надежда мира. С нами Бог.

Мы смерти не боимся. Общее направление мысли выражено в словах разудалой и грустной песни «эх, пить будем, гулять будем, а смерть придет, помирать будем». Нет здесь никакой логики. Придет смерть, по­мирать будем. Не будем держаться за жизнь всеми правдами и неправдами. Помирать будем. Предавать не будем.

Наша задача выявить и объединить людей, честь ко­торых основана не на абстрактных размышлениях и эмоциях, а на вере православной. Как у Евпатия Льво­вича Коловрата. Мы ищем способ соединить едино­мышленников в структуру на православной основе, вокруг идеи Православного Царства.

Если в России возникнет такая группа, это будет оз­начать только одно — в стране появилась самая силь­ная сила. Никакой ресурс в мире не сможет противо­стоять честным, смелым и умным людям, которые объединились вокруг общей цели.

Сегодня на планете две силы. Одна раскачивает массу в такт пошлой потребительской песенке, раз­дробляя ее. Другая под звуки боевого марша объединя­ет массу в монолит. При столкновении этих двух рит­мов потребительская стихия гарантированно угасает.

назад   оглавление   вперед