АВТОРЕФЕРАТЫ   ДИССЕРТАЦИЙ   ДОКТОРА   ПОЛИТИЧЕСКИХ   НАУК

АНОНС       ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ        ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Основное содержание работы

Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования социального конфликта

Понятие социального конфликта

Основные концепции генезиса социального конфликта

Структурно-динамические характеристики социального конфликта

Специфика социально-политического конфликта

Глава 2. Содержание социально-политического конфликта в условиях радикально-либеральных преобразований российского общества

Условия и факторы обострения социально-политического конфликта

Усиление социально-политической напряженности и консолидация противоборствующих сил

Динамика конфликтного взаимодействия и силовое разрешение политического кризиса 1993 года

Изменение соотношения социально-политических сил как конструирующий фактор режима авторитарной демократии

Глава 3. Эволюция субъектов социально-политического    конфликта

Социальные группы: тенденции развития и роль в социально-политических процессах

Содержание и динамика внутриэлитного взаимодействия

Политические партии: становление и роль в политических процессах

Глава 4. Тенденции и особенности развития социально-политических конфликтов в российском обществе

Основания, динамика и субъекты социального недовольства

Тенденции развития социально-политических конфликтов в российском обществе

Глава 5. Условия и механизмы урегулирования социально-политических конфликтов

Социально-политические условия и пути достижения общественного консенсуса

Принципы и механизмы урегулирования конфликтных ситуаций в социально-политических процессах (региональный аспект)

Заключение

Во введении дается обоснование актуальности темы исследования, освещается степень ее разработанности, формулируются цель и задачи работы, ее методологическая база, выделяется новизна исследования и положения, выносимые на защиту, определяется практическая значимость работы.

В первой главе «Теоретико-методологические основы исследования социального конфликта» определяются основные методологические и концептуальные подходы к предмету исследования.

В первом параграфе «Понятие социального конфликта» уточняется определение социального конфликта и обосновывается выбор методологии его исследования. Диссертантом отмечается, что в теоретико-методологическом плане можно выделить два основных подхода к определению конфликта: деятельностный и мотивационный.

Представители первого (Р. Мак, Р. Снайдер, Р. Парк, Л. Козер и др.) рассматривают конфликт как разновидность борьбы, как осознанное противоборство социальных субъектов с несовместимыми интересами. Деятельностный подход предполагает относительно узкое понимание конфликта, отождествляя его с открытыми, реализованными действиями социальных субъектов друг против друга, оставляя за пределами категории  «конфликт» источники и мотивы конфликтного поведения.

 Сторонники  второго, мотивационного, подхода  (Р. Дарендорф,  К. Боулдинг,  А. Рапопорт,  И. Галтунг, Л. Крисберг и др.) расширяют границы конфликта до всех форм проявления антагонистических отношений, включая в категорию «конфликт» как само конфликтное взаимодействие, так и мотивацию конфликтного поведения. Они считают, что противодействие в форме открытой борьбы не является необходимым признаком конфликта. Конфликт наличествует и  в случае первоначально неосознаваемого, но объективно детерминированного противоречия интересов сторон.

В отечественной конфликтологии есть сторонники как первого (Л.И. Никовская, А.К. Зайцев, Е.И. Степанов, В.Н. Шаленко и др.), так и второго подхода (А.Г. Здравомыслов, Ю.Г. Запрудский, А.Н. Чумиков и др.).

В своей работе диссертант исходит из широкого понимания категории «конфликт» и соответственно определяет социальный конфликт как целенаправленное, явное или скрытое, противоборство социальных субъектов с противоположными или несовместимыми интересами.

Противоположность интересов социальных субъектов определяется внутренней противоречивостью общественного развития и, в первую очередь, неравенством социального положения.  Существуют интересы не только вещественного (экономические и прочие блага и преимущества), но и позиционного характера (место субъекта в структуре власти, возможности обеспечения доминирования той или иной системы ценностей).

Социальный конфликт представляет собой многомерное явление, для исследования которого необходимо применение как объектного, так и субъектно-деятельностного подходов. Анализ и урегулирование масштабных социальных конфликтов предполагает понимание структурных факторов зарождения конфликта, поскольку: а) конфликт – это форма проявления социального противоречия на субъектно-деятельностном уровне; б) конфликтующие социальные общности являются элементом социальной структуры общества на определенном этапе его исторического развития; в) сами ущемляемые потребности социально обусловлены.

На стадии открытого конфликта приоритет отдается субъектно-деятельностному подходу, акцентирующему внимание на формировании субъектов конфликтного взаимодействия, базовых характеристиках конфликтующих сторон, стратегии конфликтного взаимодействия, технологии урегулирования конфликта.

Во втором параграфе «Основные концепции генезиса социального конфликта» автор  анализирует  концепции (К. Маркс, Р. Дарендорф, И. Галтунг и др.), обосновывающие структурные источники конфликтов, и определяет их теоретическую и практическую значимость применительно к российскому обществу. Из марксистской теории почерпнута важнейшая идея современной теории конфликта о причинной связи конфликта с объективными социальными противоречиями. Маркс обосновал  неотделимость развития общественного разделения труда и появления имущественных различий. В марксистской теории основные конфликтующие группы (классы) формируются в соответствии с их экономическим положением,  которое определяется отношением к средствам производства. Марксистские положения о роли экономических факторов, группового интереса, значении социального неравенства  и борьбы за ограниченные ресурсы присутствуют во многих конфликтологических  теориях.

Свою концепцию социального конфликта создал современный немецкий социолог Р. Дарендорф. Социальные конфликты, по его мнению, вырастают из структуры обществ,  являющихся союзами господства. Союзом господства («институционально координируемой ассоциацией» – ИКА)  Дарендорф обозначает любую социальную единицу (группу, организацию, общество), где  существует дифференциация социальных позиций и ролей  по отношению к власти. Господство в концепции Дарендорфа  выполняет две функции: 1) обеспечивает интеграцию общества посредством санкционирования норм; 2) порождает конфликт вследствие неравного распределения властных позиций. Таким образом, основной источник конфликта – борьба за перераспределение власти (фактического господства) и авторитета (легитимного господства) в ИКА между конфликтующими группами.

Выводы Дарендорфа относительно механизма развертывания конфликта, условий и этапов формирования конфликтных групп, факторов интенсивности и насильственности конфликта выступают как методологическая основа для исследования современных конфликтов. Дарендорф обосновал необходимость институционализации и урегулирования конфликтов.

Заметный вклад в понимание природы социального конфликта внес  И. Галтунг. Теория структурного насилия Галтунга – своеобразное развитие представлений о структурной обусловленности социальных конфликтов в сочетании с современными концепциями «теории человеческих потребностей» и «статусной инконсистенции». Структурное насилие (непрямое и не всегда связанное с лицом) определяется Галтунгом как «социальная несправедливость», как неравное  распределение власти и ресурсов. Структурное насилие встроено в социальные структуры и поддерживается ими посредством рангового соответствия  и зависимого взаимодействия социальных субъектов. Условием достижения социальной справедливости являются равное распределение власти и ресурсов и равноправные неэксплуататорские отношения. Исследования Галтунга внесли значительный вклад в понимание природы конфликтов и их разрешение.

Многомерность социального пространства российского общества обусловливает необходимость применение для исследования структурных источников конфликтов положений различных концепций. В современной России основой формирования «экономических» классов стало место, занимаемое социальными субъектами во властно-административной структуре. Принадлежность к «властвующей группе» открывала возможность для приватизации общенародной собственности, доступ к распоряжению природными ресурсами, контролю над финансово-денежными потоками. Правящий слой превратился в экономически господствующий класс, генетически и функционально связанный с другими группами собственников  (теневой бизнес, предприниматели).

Стремительная поляризация российского общества актуализировала дихотомическую модель классового конфликта К. Маркса. По мнению многих авторитетных исследователей, в настоящее время в стране формируется социальная структура классового типа с присущим ей конфликтом «труда и капитала»[1]. Политические и экономические факторы социального неравенства дополняют и усиливают друг друга, что ведет к возникновению глубоких социальных противоречий между формирующимся классом «властесобственников» и широкими народными массами.

Усиливается неравенство между новым господствующим классом и массовыми слоями населения в доступе к современным технологиям, здравоохранению, образованию, распределению жизненных шансов. Угроза депопуляции населения, кризис нравственных ценностей, возникновение «застойной» бедности дают основания расценивать сложившееся в обществе положение как структурное насилие, как состояние «холодной гражданской войны»[2]. Эффективным средством управления массовым поведением стали информационные технологии, медиаманипулирование. Таким образом, для понимания причин и содержания современного социально-политического конфликта необходимо выявить его источники, заключенные в противоречиях политической, экономической, социальной, культурной организации общества, выступающих в совокупности как структурное насилие.

Улучшение экономической ситуации в стране с начала 2000-х годов, идущий процесс реформирования государственной власти, усиление внимания властных структур к проблемам социальной политики вселяют надежду на смягчение наиболее острых противоречий российского общества.

В третьем параграфе «Структурно-динамические характеристики социального конфликта» автор подчеркивает, что ключевым моментом, необходимым для исследования конфликта, является анализ его структурных и динамических показателей, образующих в совокупности структурно-динамическую идеализированную модель конфликта. Структуру конфликта можно изобразить следующим образом (рис. 1. Из схемы наглядно видно, что конфликт представляет собой сложную систему взаимодействий, которую отличает динамизм, открытость, изменчивость структурных элементов.

 Рис. 1. Структура конфликта:

а – причины конфликта;

А – предмет конфликта;

Б, В – участники конфликта;

1 – основные субъекты конфликта;

2 – частично вовлеченные в конфликт участники;

3 – косвенные участники конфликта;

Г – конфликтное взаимодействие;

Д – социальная среда конфликта;

е – последствия конфликта;

– взаимное воздействие структурных переменных конфликта

Диссертант разделяет мнение, что в развитии конфликта можно выделить следующие стадии: 1) латентная; 2) манифестная; 3) завершение конфликта. Этапы различаются по характеру конфликтного взаимодействия (скрытое, открытое), по составу и оформленности участников конфликта, интенсивности конфликтных действий, методам и формам борьбы.

В большинстве исследований понятия «потенциальный» конфликт и «латентный» конфликт (латентная стадия конфликта) употребляются как равнозначные. На наш взгляд, это не одно и то же. Наличие потенциального конфликта означает существование социального противоречия, могущего при определенных условиях развиться в конфликт. Состояние потенциального конфликта характеризуется существованием социальных субъектов, имеющих вследствие противоположности своего социального положения объективно противоположные интересы, но еще не осознающих этого.

Латентная стадия характеризуется углублением существующих противоречий между потенциально конфликтными  группами, происходит осознание объективной противоположности их интересов и формирование конфликтующих групп.

Перерастание социального конфликта в открытую стадию возможно при наличии ряда взаимосвязанных условий:

1. Образование конфликтующих групп (субъектов конфликта). В этом процессе можно выделить следующие стадии:

- возникновение на основе общности социального положения «социальной группы в себе», т.е. группы индивидов, имеющих объективную общность интересов, но еще не осознающих этого. На этой стадии представители социальной группы фиксируют свою схожесть по внешним признакам: характеру трудовой деятельности, материальному положению, условиям жизни. Данной стадии развития группы соответствует состояние потенциального конфликта.

- социальная идентификация, т.е. осознание индивидами своей принадлежности к определенной социальной группе, деление социальных общностей на «своих» и «чужих»;

- осознание группами индивидов общности интересов в процессе социального сравнения и в связи с невозможностью или  затруднениями в удовлетворении жизненно важных потребностей, выявление и идентификация контрагентов, блокирующих их удовлетворение;

- манифестирование общих интересов отдельными представителями социальной группы, появление лидеров и коммуникативных связей, солидарные действия на локальном уровне. Трем последним фазам формирования групп соответствует состояние латентного конфликта;

- формирование «группы для себя», институционализация группового интереса, формирование групповых норм и ценностей, наличие органов координации и мобилизации, солидарные действия в широком масштабе.

В демократическом обществе формирование групп, осознающих общность своих интересов и способных к борьбе за их реализацию, облегчает институционализацию и цивилизованное урегулирование конфликтов. В недемократических обществах формирование мобилизованного субъекта при ряде сопутствующих факторов ведет к открытому конфликту.

2. Накопление в достаточно широких слоях общества критического уровня недовольства существующим положением. Источником социального недовольства могут стать относительная или абсолютная депривация, статусная несовместимость, изменения в ожиданиях и достижениях или сочетание данных обстоятельств. Помимо общего чувства неудовлетворенности условиями жизнедеятельности должно присутствовать осознание несправедливости существующего положения.  Высокий уровень социального недовольства не всегда ведет к переходу конфликта из латентной стадии в открытую.

3. Субъективная готовность и способность индивидов на коллективные действия ради достижения совместных целей, что зависит от множества факторов: значимости ущемляемых потребностей, наличия ресурсов и организационных структур, степени социального контроля, легитимности властных структур, стабильности элит и др.

4. Мобилизация индивидов на коллективные действия. Возможна мобилизация «снизу», когда первоначально следует лавинообразный взрыв массового недовольства, и уже в процессе массовых акций протеста создаются организационные структуры, или – мобилизация «сверху», когда организаторами массового движения сначала осуществляется разработка идеологии, создаются организационные структуры. Возможно взаимодействие обоих вариантов мобилизации на коллективные действия.

Динамика конфликта определяется взаимодействием совокупности факторов. Наиболее фундаментальные, глубинные факторы, такие как цивилизационный тип общества, характер функционирования базовых институтов, остаются стабильными на протяжении очень длительного времени и обуславливают наиболее существенные, долговременные тенденции развития социально-политического конфликта. Динамика конфликта в конкретный период в значительной мере определяется степенью сформированности  и уровнем силы  конфликтующих сторон.

Неделимость, значимость предмета конфликта усиливает интенсивность и насильственность конфликтного взаимодействия. Расплывчатость предмета конфликта затрудняет его урегулирование.

Формы и функции конфликта, возможности и способы его урегулирования в значительной мере определяются типом общества, в котором протекает конфликт.

В четвертом параграфе «Специфика социально-политического конфликта» автор указывает, что понятие «социально-политический конфликт» широко используется российскими исследователями. Но часто понятия политического и социально-политического конфликтов практически не различаются, поскольку в большинстве отечественных исследований понятие «политический конфликт» употребляется в широком смысле: как любой  конфликт, в котором затрагивается вопрос о политической власти (А.В. Глухова, Д.П. Зеркин, В.А. Смирнов)[3].  В случае «широкого» понимания  политического конфликта в область данного понятия попадают достаточно разнородные социальные феномены: социально-политические, этнополитические, политико-экономические и многие межконфессиональные конфликты, выходящие на уровень политической власти. Помимо этого, в понятие «политического конфликта» включают и конфликты, развертывающиеся в политико-правовой сфере, политические конфликты в узком смысле слова (имеются в виду  конфликты между и внутри институтов государственной и политической власти).

На наш взгляд, необходимо разграничить понятия политического и социально-политического конфликтов. Между данными понятиями существуют различия, которые необходимо учитывать не только с теоретической, но и с практической точек зрения, поскольку каждый вид конфликта предполагает свой механизм урегулирования. Представим различия между политическим и социально-политическим конфликтом в виде таблицы (табл. 1.)

В отличие от собственно политического конфликта, понимаемого как столкновение субъектов политики по поводу распределения и перераспределения политико-государственной власти и изменения их политического статуса[4], социально-политический конфликт затрагивает интересы больших социальных групп. Предметом социально-политического конфликта является не только политико-государственная власть, но и средства жизнеобеспечения больших социальных групп, преобладают стихийные формы проявления конфликта. Урегулирование социально-политического конфликта предполагает применение широкого комплекса средств и методов: политических, нормативно-правовых, социально-экономических.

Таблица 1

Субъект социально-политического конфликта – это конкретно-истори-ческий носитель политической деятельности, направленной на реализацию жизненно значимых потребностей социальных общностей и групп,  сохранение или повышение социального статуса участников конфликта. В параграфе предлагаются основные этапы логического анализа по определению  содержания и основных субъектов социально-политического конфликта:  

1) анализ характера социальной стратификации: выявление социальных групп, чьи интересы ущемляются, определение оснований социального недовольства и уровня протестного потенциала массовых групп; исследование интересов социальных групп по шкале от совпадения интересов до их несовместимости: а) с интересами других социальных групп, б) с проводимой государственной политикой и общенациональными интересами; определение уровня силы конфликтующих групп;

2) выявление роли политических партий, общественно-политических движений в конфликтных взаимодействиях. Сущность (чьи интересы выражает партия) и роль политической партии, можно выявить через анализ таких показателей, как социальная база партии, источники финансирования, анализ голосований партийной фракции в парламенте, уровень силы партии (административные, информационные, финансовые ресурсы, электоральная поддержка), динамика межпартийного взаимодействия;

3)  анализ характеристик конфликтного взаимодействия, которые зависят от ряда факторов: типа политической культуры (конфронтационная, толерантная); типа политического режима (авторитарному режиму свойственно подавление конфликтов, демократическому – институционализация конфликтов и их урегулирование);  сформированности и уровня силы конфликтующих сторон; цены вопроса (высокие ставки в борьбе за власть  повышают интенсивность и насильственность взаимодействия), характера элитных групп (консолидированная –  разобщенная элита, степень легитимности элиты).

Иногда на первые роли в конфликте выходят неполитические образования – церковь, группы давления, профсоюзы,  которые призваны представлять корпоративные интересы, а политическая деятельность не является их прерогативой.

Исходя из предмета и типа участников конфликта, автор определяет социально-политический конфликт как противоборство социальных и политических субъектов по поводу овладения политической властью как целью и как средством реализации жизненно важных интересов и потребностей больших социальных групп и достижения субъектами конфликта определенного социального и политического статуса.

Социально-политический конфликт может быть как вертикальным, так и горизонтальным. Но доминирующей составляющей социально-полити-ческого  конфликта выступает вертикальный конфликт власти и народа, а не противостояние социальных групп, близких по социальному статусу (территориальных, профессиональных, демографических, корпоративных и др.).

Целью второй главы «Содержание социально-политического конфликта в условиях радикально-либеральных преобразований российского общества» является исследование содержания и динамики взаимодействия основных субъектов социально-политического конфликта в процессе перераспределения власти и собственности на начальном этапе либеральных реформ.

В первом параграфе «Условия и факторы обострения социально-политического конфликта» анализируются источники и причины конфликтов в современном российском обществе. Отмечается, что условием, определившим высокую степень конфликтогенности российского общества, стали процессы его системной трансформации. России пришлось осуществлять двойной переход: преобразование государственного социализма в рыночно-демократическую систему и поиск путей модернизации российского общества под давлением и в условиях глобализирующегося мира.

Совместный эффект внутренних и внешних вызовов обусловил напластование и взаимодействие различных видов противоречий, выступивших основой для масштабных социально-политических конфликтов. Диссертантом анализируются наиболее конфликтогенные противоречия российского общества:  между целями модернизации и методами ее осуществления; между высоким социальным предназначением элиты и ее низким качеством как субъекта общественных преобразований; между общегосударственными интересами и узкокорпоративными интересами политико-экономических групп;  между ростом сепаратистских устремлений региональных элит и объективной потребностью укрепления общероссийской государственности; между либеральными и традиционными уравнительно-коллективистскими ценностями; между необходимостью сохранения регулирующей роли государства для успешной модернизации экономики и фактической потерей субъектности государства в «ельцинское» десятилетие; между богатым меньшинством и бедным большинством;  между властью и народом.

Во втором параграфе «Усиление социально-политической напряженности и консолидация противоборствующих сил» и в  третьем параграфе «Динамика конфликтного взаимодействия и силовое разрешение политического кризиса 1993 года» на основе анализа предмета конфликта, состава участников конфликта, стратегии сторон, динамики конфликтного взаимодействия определяется социально-политическое содержания политического кризиса 1993 года. Спустя пятнадцать лет не существует общепризнанной оценки сентябрьско-октябрьских событий 1993 года. Приведем в качестве примера основные точки зрения.

1. Институциональный конфликт, обусловленный а) противоречием между советской и президентской формами правления[5], б) недостаточно последовательным разграничением полномочий между законодательной и исполнительной ветвями власти[6].

2. Борьба за власть в правящей верхушке, облаченная в борьбу сторонников и противников реформ[7].

3. Внутриэлитный конфликт за разные варианты перехода к демократии и рыночной экономике, принявший форму противоборства законодательной и исполнительной властей[8].  

4. Наложение ряда конфликтов: конфликта ветвей власти, осложненного конфликтом Центра и регионов, конфликта низов и правящей верхушки, конфликта Ельцина со старыми соратниками[9].

5. Схватка «Термидора» с «реставрацией»[10].

В итоге «навязанного перехода» в августе 1991 г. был сделан выбор между «реформированием социализма» и «капитализмом» в пользу последнего. С началом проведения рыночных реформ  основная линия социально-политического противоборства стала проходить между сторонниками умеренно-реформистского и радикально-либерального вариантов перехода к политической демократии и рыночной экономике.

Основными субъектами конфликта стали фракции элиты с различными корпоративными и политическими интересами, выступавшие за различные модели реформирования общества. Институционализация различных фракций элиты пошла по линии разделения ветвей власти. И парламент, и структуры исполнительной власти стали центрами консолидации широкого конгломерата социально-политических сил, заинтересованных в реализации различных вариантов преобразования российского общества.

Участники конфликта. Вокруг Президента и исполнительных структур консолидировались силы, заинтересованные в продолжении радикально-либерального курса: финансово-торговые и экспортно-сырьевые экономические группы интересов, новая номенклатура – чиновничество федеральных и региональных ведомств, обновленная верхушка силовых ведомств; социальные группы, занятые в легализовавшейся теневой экономике; малый и средний бизнес. Все те силы, которые выиграли от начала либеральных реформ и были заинтересованы в их продолжении.

Российский парламент стал центром консолидации сил, выступающих за умеренно-реформаторский вариант социально-экономических преобразований. Основными субъектами конфликта со стороны «партии парламента» стали группировки российской элиты, чьи интересы пострадали в ходе реализации радикально-либерального варианта реформирования:

- административно-отраслевые группы, функционирующие в производственном секторе экономики (машиностроение, легкая промышленность, АПК, химия, ВПК и др.), которые понесли огромный ущерб в результате обвальной либерализации цен;

- депутаты различных уровней представительной власти, в первую очередь высших органов представительной власти, которые так же, как и президентские структуры, стремились взять процесс приватизации под свой контроль. Вместе с тем депутатский корпус в силу своих представительных функций аккумулировал социальное недовольство населения ходом реформ;

-  региональные элиты краев и областей, не заинтересованные в резком сломе сложившихся социально-экономических отношений.

 В условиях эскалации конфликта российский парламент стал  центром тяготения всех оппозиционных сил, включая леворадикальные, национал-патриотические и коммунистические партии и организации, наметился рост поддержки парламента среди массовых групп населения, не сумевших адаптироваться в условиях либеральных реформ.

В качестве объекта конфликта выступали государственная власть и общенародная собственность, в качестве предмета конфликта – конституционная реформа, методы реализации экономической реформы и контроль за ее проведением. Конфликт интересов совпадал с конфликтом ценностей, каждая из конфликтующих сторон апеллировала к определенной системе ценностей: либеральной или социально-патерналистской.

Характер и динамика конфликтного взаимодействия. Противостояние законодательной и исполнительной властей начиналось как институциональный конфликт. Потенциально зародыш конфликта возник с введением поста Президента РСФСР, что предполагало перераспределение полномочий от Съезда – Верховного Совета к Президенту РФ. Обострение конфликта властей произошло с началом радикальных экономических реформ, отторжение которых превратило один и тот же состав депутатского корпуса из союзника президента в его противника. На VII Съезде народных депутатов (декабрь 1992 г.)  противостояние властей переходит в фазу непримиримой борьбы, дестабилизировавшей все стороны жизни общества.

 И президент, и лидеры парламента были нацелены на бескомпромиссную борьбу за доминирование в политико-правовом пространстве. Но парламент мог это сделать легитимными средствами, а президент таких возможностей не имел, зато в его руках находились административные ресурсы, включая силовые структуры и финансовые рычаги.

Исходя из имеющихся в распоряжении сторон  ресурсов, вырабатывались и пути выхода из тупика «двоевластия».  Стратегия парламента была направлена на минимизацию власти конкурирующей стороны  через конституционно-правовые методы. («Парламентский» проект  новой Конституции предусматривал установление в России парламентской республики с сильным парламентом и достаточно влиятельным президентом)[11]. Стратегия президента была направлена на силовое устранение оппозиционного парламента. Проведение либерал-революционной политики по принудительному насаждению капитализма натолкнулось на неприятие широких слоев населения, крепнущую оппозицию политических сил коммунистической и державной направленности. Дальнейшее осуществление радикал-либерального курса  было возможно лишь при условии подавления растущего сопротивления в парламенте и вне него.

Подведем итоги. События сентября–октября 1993 г. следует идентифицировать как политический кризис, характеризовавшийся делегитимизацией институтов государственной власти и снижением управляемости всеми сферами общества, обострением противоречий между основными субъектами политического процесса, ростом массового социального недовольства.

 Политический кризис имел своей основой внутриэлитный конфликт, обусловленный различием корпоративных и политических интересов различных сегментов элиты, выступавших вследствие этого за умеренно-реформистский или за радикально-либеральный варианты перехода к рыночной экономике и политической демократии. 

По мере роста недовольства среди значительных слоев населения радикально-либеральным курсом президента и правительства конфликт приобрел социально-политический характер и вышел за рамки внутриэлитного противоборства как по целям, так и по составу участников и  перерос в острейший политический кризис, который был преодолен через политическое уничтожение одной из противоборствующих сторон.

В четвертом параграфе «Изменение соотношения социально-политических сил как конструирующий фактор режима авторитарной демократии» рассматриваются последствия силового разрешения политического кризиса и определяется характер сформировавшегося политического режима.

Политический режим, установившийся после октября 1993 г., соединил в себе черты как демократии, так и авторитаризма. Для выявления сущности режима решающее значение имеет то, чьи интересы выражает политическая власть, методы осуществления власти. После разгрома оппозиции и устранения «сильного» парламента режим открыто проводит политику в интересах капитализировавшихся номенклатурных групп, 1993–1994 годы стали периодом активного  сращивания государственного аппарата с бизнесом.

Капитализация элитных групп, сращивание государственного аппарата с бизнесом, структура власти, юридически закрепленная Конституцией РФ 1993 года – все это создавало возможности для беспрепятственной олигархизации режима. Концентрация власти в руках президента сделала пост президента ключевым субъектом российской политики, главным инструментом перераспределения власти и собственности между элитными группировками.

Политический режим, сформировавшийся в России в период президентства Ельцина, являлся демократическим по форме (по наличию демократических институтов и процедур) и авторитарным по реальному механизму властвования, сущность режима – конкурентная олигархия.

В третьей главе «Эволюция субъектов социально-политического    конфликта» исследуется динамика развития основных субъектов конфликтного взаимодействия: социальных групп, внутриэлитных образований, политических партий, определяется содержание  и характер взаимодействия.

В первом параграфе «Социальные группы: тенденции развития и роль в социально-политических процессах» с целью выявления потенциально или реально конфликтующих групп автором анализируются  следующие  вопросы: характер социальной стратификации российского общества и направленность интересов основных социальных групп; уровень социальной самоидентификации и групповой солидарности массовых социальных групп; наличие или отсутствие взаимосвязи между социальной и политической стратификациями российского общества; факторы, обусловливающие конфликтогенность взаимоотношений  социальных групп.

Диссертантом отмечается, что  если «верхние» слои, несмотря на внутренние противоречия, уже достигли состояния «класса для себя», то кристаллизация интересов массовых групп идет с большими трудностями.

 Чрезвычайно размытую, неустойчивую общность представляет «средний класс». Он состоит из разнородных социальных групп, отличающихся друг от друга по уровню доходов, характеру интересов, моделям экономического поведения, политическим предпочтениям и, следовательно, в настоящее время не является социальным слоем, осознающим общность своих интересов и способным к их защите на политическом уровне. В случае экономического роста произойдет расширение численности новых средних слоев и политизация их требований.

Заметно размыта социально-слоевая идентификация интеллигенции, ее представители разбросаны по всем социальным стратам, что говорит об утрате самостоятельного социального статуса. Но большая часть данной группы – «бюджетная» интеллигенция, чей труд оплачивается по минимуму, демонстрирует высокий уровень социального недовольства, составляя основную массу участников забастовок.

Сложно и медленно идет процесс самоидентификации и самоорганизации рабочего класса. Рабочий класс, являясь наиболее многочисленным классом российского общества и обладая в силу специфики производства устойчивой социально-профессиональной идентичностью, сплоченностью и организованностью, опытом забастовочной борьбы, мог бы выдвинуться на роль серьезной общественной силы. Причинами нереализованности социально-политического потенциала рабочего класса стали следующие факторы – сокращение численности и изменение структуры рабочего класса вследствие падения промышленного производства в 90-е годы, доминирование патерналистских установок среди рабочих, подрыв солидарности действий по мере роста отраслевой, социально-профессиональной и региональной дифференциации рабочего класса и отсутствие сильных, независимых профсоюзов.

Люмпенизированные слои, достигшие значительной численности, не способны на самостоятельные акции протеста, но восприимчивы к экстремистским формам социально-политической активности. Само наличие и расширение люмпенизированных групп оказывается конфликтогенным фактором, оказывающим значительное влияние на рост социальной напряженности в обществе в целом.

Таким образом, основные массовые социальные группы находятся на стадии социальной самоидентификации, в настоящее время можно говорить лишь о формировании небольших солидарно-действенных групп на отраслевой основе, но не о формировании широких социально-классовых солидарностей. Рыхлой социальной структуре соответствует аморфность и подвижность политических ориентаций граждан. О слабой зависимости между классовой принадлежностью и политическими взглядами свидетельствует несоответствие конфигураций социальной и политической стратификаций российского общества. Идейно-политические позиции на сегодня достаточно подвижны и изменчивы. Несмотря на экономический подъем, социальная структура общества сохраняет свой биполярный характер, а следовательно, изначально является конфликтогенной.

Во втором параграфе «Содержание и динамика внутриэлитного взаимодействия» выявляется направленность интересов внутриэлитных общностей с точки зрения общенациональных интересов, исследуются содержание и динамика внутриэлитного взаимодействия.

В структуре российской элиты в зависимости от специфики интересов диссертантом выделяются следующие внутриэлитные общности: государственная бюрократия, финансово-торговая, экспортно-сырьевая и промышленная фракции элиты. Предмет внутриэлитного конфликта: распределение и перераспределение государственной и иных форм собственности, государственная власть как цель и как средство перераспределения материальных и социальных благ. Определяющим для судеб страны является исход противоборства национального и компрадорского капитала, последний доминировал экономически и политически до 2000 года.

Цели и направленность деятельности элитных групп, специфические качества российской элиты стали основным фактором, инициирующим обострение социальной напряженности в обществе. Во-первых, реализация элитными группами радикально-либерального варианта трансформации российского общества привела к становлению наиболее паразитической, контрпродуктивной с точки зрения общенациональных интересов модели бюрократического капитализма, содержащего в себе гораздо более конфликтогенную систему противоречий, чем советское общество. Сформировавшийся общественный строй создает оптимальные возможности для обогащения властвующих групп, но является препятствием на пути политической и экономической модернизации российского общества. Во-вторых, обогащение правящих групп происходило за счет перераспределения уже созданного национального богатства и понижения жизненного уровня массовых слоев населения, что является основной причиной обострения вертикального конфликта между «новым» господствующим классом и слабоструктурированными народными массами. В-третьих, путем искусственного взвинчивания социальной напряженности правящими структурами в период избирательных кампаний провоцировался политический раскол общества, внутриэлитной борьбе придавался характер социально-политического противоборства. 

Усиление бюрократической фракции элиты, окрепшей в период кланового капитализма, не привело к качественному изменению сформировавшейся политико-экономической системы, отчуждение между властью и народом имеет тенденцию к нарастанию.

В третьем параграфе «Политические партии: становление и роль в политических процессах»  с целью определения роли политических партий в процессе взаимодействия социально-политических сил исследуются следующие вопросы: специфика становления российских партий;  социальная база партий и эволюция политических предпочтений российских граждан; динамика межпартийного взаимодействия; «мутация» сущности и функций партий в российском обществе.

Диссертант приходит к выводу, что российские партии не смогли стать действенными субъектами политического процесса, что обусловлено целой совокупностью  причин: а) нестабильностью и слабостью социальной базы партий; б) конструкцией конституционно-правовых институтов и распределением полномочий между ними: ограниченность контрольных полномочий парламента по отношению к правительству, отсутствие возможности у партийных фракций влиять на формирование правительства; в) в значительной мере имитационным характером партий, созданных «сверху»: реальные центры власти (исполнительная власть федерального и регионального уровней, ведущие финансово-промышленные группы) используют партии в качестве избирательных машин, осуществляющих мобилизацию масс в нужном направлении; г) неэффективностью деятельности оппозиционных партий как вследствие субъективных причин, так и в результате целенаправленной политики властных структур по дезинтеграции оппозиции.

Функция коммуникации между властью и народом, функция представительства интересов различных социальных групп на политическом уровне осуществляется партиями в крайне усеченном виде. В современной России межпартийное взаимодействие является дополнительным средством внутриэлитного противоборства и не выполняет функции институционализации конфликтного взаимодействия и поддержания баланса интересов различных социальных групп в обществе.

Четвертая глава «Тенденции и особенности развития социально-политических конфликтов в российском обществе» включает два параграфа: «Основания, динамика и субъекты социального недовольства» и «Тенденции развития социально-политических конфликтов в российском обществе». Основное внимание уделяется исследованию следующих вопросов: основания и динамика социального недовольства; уровень протестного потенциала массовых социальных групп; основные линии социально-политической напряженности; выявление факторов, сдерживающих перерастание латентных конфликтов в манифестируемые; специфика и тенденции развития  социально-политического конфликта.

Автором отмечается, что недовольство присутствует во всех массовых социальных группах. Основной причиной социального недовольства является низкий уровень материального благосостояния, различие идейно-политических  ориентаций не играет существенной роли. Пики социального недовольства совпадают с периодом резкого падения уровня жизни (1992 г.), или массовыми задолженностями по зарплате (вторая половина 90-х гг.), или очередным этапом «реформ», ухудшающим материальное положение массовых слоев населения (монетизация льгот, январь 2005 г.).

Мощным источником социальной напряженности стало имущественное расслоение и формирование поляризованной социальной структуры. По своему накалу противоречие между богатыми и бедными превосходит все остальные межгрупповые взаимодействия в 1,5–2 раза[12]. Главную вину за существующие трудности граждане устойчиво возлагают на федеральные власти. Скрытое недовольство находит свое проявление в росте «протестного» голосования, абсентеизме, недоверии к политическим институтам, уходе в «теневую» экономику, распространении неправовых практик.

Наиболее протестно активными группами являются бюджетники, городские пенсионеры, рабочие малорентабельных предприятий, которые обладают незначительными политическими, организационными ресурсами, не способны оказывать блокирующее воздействие на экономику. Вследствие указанных факторов акции наиболее массовых групп «протестантов» малоэффективны и достаточно легко нейтрализуются властными структурами.

Противоречие между «богатыми» и «бедными» в значительной мере совпадает с противоречием между «власть имущими» и «отчужденными от власти» народными массами. Совпадение двух острейших конфликтных линий, казалось, должно было бы привести к социальному взрыву. Вместе с тем, мы считаем, что и в дальнейшем, при отсутствии организованной силы, способной к консолидации протеста, вышеуказанные конфликты не выйдут из латентного состояния.

Факторами, сдерживающими перерастание латентных конфликтов в манифестные, являются:

1) незавершенность социальной структуризации российского общества, низкий уровень самоорганизации массовых социальных групп, «зависших» в состоянии перехода от «класса в себе» в «класс для себя»;

2) отсутствие организованной политической силы (партии, движения, сильных независимых профсоюзов), способной к консолидации протеста;

3) разный уровень силы основных конфликтующих групп: аморфным, неконсолидированным «народным массам» противостоит новый правящий класс, обладающий всем комплексом ресурсов, осознающий и целенаправленно реализующий свои интересы;

4) распыленность социального протеста по разным линиям социальной напряженности – по линиям социальной стратификации; по идейно-полити-ческим ориентациям; по отраслевой принадлежности и сектору экономики (государственный, частный); по национально-этническому принципу; по линии «благополучный» Центр – «бедные» регионы; по территориально-посе-ленческому принципу: реформаторски ориентированный «город» – консервативное «село»; по географическому принципу: реформаторские регионы (Москва, Санкт-Петербург, Европейский Север, Урал) – консервативные регионы (Черноземный Центр, Сибирь, Забайкалье); протестные регионы (Северо-Запад, Дальний Восток, значительная часть Сибири) – конформистские регионы (субъекты РФ, образованные по национальному принципу);

5) разновременность, локальность взрывов социального недовольства; чреватое серьезными катаклизмами слияние географически разбросанных акций протеста в один поток практически невозможно – как в силу отсутствия консолидирующей силы протеста, так и вследствие усиливающейся разницы в экономическом уровне регионов;

6) протест не только рассредоточен, но и разнонаправлен: он имеет социалистическую и демократическую альтернативы. Наиболее активные слои населения, составляющие реальный или потенциальный средний класс, требуя корректировки курса реформ, поддерживают движение в направлении рынка и демократии. В результате российское общество рассечено множеством конфликтных линий, в том числе и ложно осознанных, что сдерживает формирование биполярной конфигурации конфликтующих групп.

Велика вероятность, что и в обозримом будущем социальное недовольство не достигнет уровня массового организованного политического протеста. На протяжении последних десятилетий силой, организующей и использующей социальное недовольство в своих интересах, были элитные группы. Все эти годы продолжала действовать советская модель массовой социально-политической мобилизации: квазиединая политическая элита и послушное, временами восторженно послушное «большинство»[13], т.е. импульс к политической мобилизации масс задавался элитой или какой-либо ее частью.

Массовые акции протеста зимы–весны 2005 г. не привели к становлению стабильных форм политической самоорганизации. Низовые гражданские инициативы, выступающие за защиту текущих интересов граждан (защита жилищных прав, окружающей среды, акции автомобилистов), охватывают незначительную часть населения, носят эпизодический характер и не ведут к созданию организационных структур, способных к координации действий  в широком масштабе. А следовательно, социальное недовольство будет оставаться стихийным, размытым протестом, который может быть канализирован какой-либо организованной политической силой в нужном ей направлении.

Специфика и тенденции развития социально-политических конфликтов  в российском обществе характеризуются:

- динамизмом конфликтного взаимодействия, резкими изменениями конфигурации конфликтующих сторон. На этапе радикально-либеральных преобразований в силу отсутствия базового консенсуса существовала биполярная конфигурация конфликтующих сил. Конфликт интересов совпадал с конфликтом ценностей, каждая из противоборствующих сторон апеллировала к определенной системе ценностей: либеральной или социально-патерналистской. По мере капитализации элитных групп и маргинализации массовых слоев на первый план выдвинулся многополюсный конфликт интересов различных элитных групп в рамках существующего режима, идейно-политические различия сохранились, но отошли на второй план;                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              

- интенсивностью конфликтов и жесткими формами их разрешения, включая применение вооруженного насилия (октябрьские события 1993 г., чеченская война 1994 г.), что обусловлено значимостью предмета конфликта: распределение и перераспределение власти и собственности в пределах огромной страны. Факторами, способствовавшими применению силовых методов разрешения конфликтов, стали: отсутствие консолидированной элиты, высокие ставки в борьбе за власть, традиции конфронтационной политической культуры;

 - сильной вовлеченностью государства в конфликты либо в качестве источника материальных или статусных благ, либо в качестве одной из конфликтующих сторон. Такая роль государства определяется, во-первых, тем, что государство, реализуя политику в интересах элитных групп при игнорировании интересов массовых слоев населения, само выступает как «генератор конфликтов». Во-вторых, развитием в стране бюрократической модели капитализма (отношений власти–собственности), что обусловливает включенность государства во все значимые процессы взаимодействия социальных групп. В-третьих, тем, что в условиях незрелого гражданского общества государство оказывается едва ли не единственным субъектом, способным к эффективному урегулированию конфликтных ситуаций, а также сохранением сильных традиций патернализма в общественном сознании. Совокупность вышеуказанных факторов вызывает политизацию даже изначально неполитических по своей природе конфликтов;

- преобладанием латентной формы протекания социально-полити-ческого конфликта, что обусловлено незрелостью массовых субъектов конфликтного взаимодействия;

- индивидуализацией протеста: приспособление населения к новой социальной реальности в силу совокупности причин пошло преимущественно по пути поиска индивидуальных способов выживания, а не коллективного протеста. Для массовых категорий населения основным способом адаптации стали поиск дополнительного заработка, ведение приусадебного хозяйства, мелкая торговля, неправовые практики, снижение качества жизни;

- динамика социально-политических процессов в российском обществе характеризуется тем, что на первый план вместо конфликта ценностей вышел конфликт интересов (что в целом следует рассматривать как позитивный факт, поскольку конфликты интересов подлежат урегулированию, а конфликты ценностей практически неразрешимы). В настоящее время вклад идейно-политических факторов в формирование протестного потенциала незначителен;

- процессы системной трансформации российского общества, сопровождавшиеся усиление конфликтных взаимодействий во всех сферах общественной жизни, определили многофакторную природу социально-политических конфликтов в российском обществе. Взаимодействие разнообразных конфликтогенных факторов вызывает дополнительный эффект синергетического свойства, что порождает новые противоречия и конфликты. Обострение какого-либо конфликтогенного фактора  может стать толчком к дестабилизации всей системы социально-политических отношений в обществе.

Состояние социально-политического конфликта на современном этапе развития российского общества определяется взаимодействием разнонаправленных факторов: 1) факторов, обуславливающих и стимулирующих социальное недовольство и готовность к протесту; 2) факторов стабилизирующего характера,  блокирующих (или консервирующих) протестный потенциал.

1. Конфликтогенные факторы:

- низкий уровень материального благосостояния значительных групп населения, что является непосредственной причиной социального недовольства и питательной почвой всех «цветных» революций;

- социальная поляризация общества, ведущая к формированию элементов антагонистической социальной структуры, блокированию каналов социальной мобильности, маргинализации части населения, что вызывает обоснованное чувство социальной несправедливости у большинства граждан;

- воспроизводство отчуждения властных институтов, правящих групп по отношению к массовым слоям населения, ведущее к делегитимизации политической  власти. Именно в лице властвующих групп большинство населения видит виновника существующих проблем;

- блокирование «партиями власти» и их «дублерами» механизма обратной связи между властью и народом, что имеет следствием аккумуляцию протестного потенциала в скрытой форме и чревато усилением влияния внесистемной оппозиции;

- стратегическая несостоятельность политической элиты, не способной до сегодняшнего дня совместить стабильность с  реформированием и модернизацией российского общества;

- переход к новому «качеству» требований в условиях нефтяного благополучия, разрыв между ожиданиями и жизненными шансами значительных слоев населения;

- различие корпоративных и политических интересов элитных групп, что не исключает при определенных условиях внутриэлитного раскола и инициирования частью элиты социальной напряженности и массового недовольства для достижения своих целей.

2. Факторы стабилизирующего характера:

- благоприятная экономическая конъюнктура, создающая возможность  для некоторого повышения уровня жизни населения;

- консолидация элиты вокруг «сильного» президента, укрепление «вертикали власти», что в определенной мере повысило эффективность государственного управления;

- слабость оппозиции, отсутствие консолидирующей силы протеста;

- низкий уровень самоорганизации массовых групп, распыление протеста по разным линиям социальной напряженности;

- страх перемен, тяга к стабильности не только элитных групп, но и массовых слоев населения: даже те, кого не устраивает существующее положение, настроены не на радикальные действия, а на мягкие реформы, которые бы не затронули привычного образа жизни большинства. В направлении сохранения статус-кво будут «работать» неукорененность демократических свобод в российском обществе и запрос на порядок.

Следует отметить, что в последние годы в российском обществе наметились положительные тенденции, способствующие снижению социально-политической напряженности. В результате действий Президента РФ, направленных на политическое и организационное укрепление правового пространства, наметились позитивные перемены в работе органов государственной власти.

Относительно успешно развивается экономика. Наблюдается пусть небольшой, но постоянный рост благосостояния населения. На фоне продолжающегося социального расслоения общества произошло заметное снижение доли населения, получающего доходы ниже прожиточного минимума. Реализация национальных проектов в области здравоохранения, образования, жилищного строительства, детства привела к росту индекса социальных настроений, который достиг в 2006 г. наибольшего уровня за последние десять лет[14].

Но следует помнить, что рост позитивных оценок по ряду существенных направлений жизни страны имеет своей основой благоприятную экономическую конъюнктуру, а заметных успехов в модернизации экономики не наблюдается. Многие из названных выше факторов стабильности содержат в себе деструктивный потенциал, который может проявиться в недалекой перспективе.

В заключение главы автор делает выводы о том, что биполярная конфигурация формирующейся социальной структуры обусловливает доминирование вертикального конфликта, несформированность и дифференциация массовых социальных групп ведут к тому, что конфликт между формирующимся господствующим классом и массовыми социальными группами сохраняется в  латентном состоянии. Но поскольку причины социального недовольства игнорируются властными структурами, а сами конфликты загоняются внутрь разовыми уступками, вызревание вертикального конфликта идет в скрытой, неинституционализированной форме, что блокирует инновационную функцию конфликта и оказывает деструктивное воздействие на развитие общества. «Возгорание» латентного конфликта, переход его в открытую стадию при стечении определенных обстоятельств – кризисе экономики, наличии  инцидента и организующей (или провоцирующей) силы протеста – исключить нельзя.

Расширение политического участия граждан, развитие демократической активности массовых социальных групп являются позитивной составляющей успешного реформирования российского общества. В силу низкого уровня самоорганизации социальных групп усиление эффективности массовых действий возможно лишь в рамках широкого социального движения на основе общезначимых требований, при наличии организующей силы протеста (партии или блока политических сил, профсоюзов, демократически ориентированной части элиты). Перспективы имеет только движение демократической направленности, включающее в себя социально и экономически активные группы, преобладающие в крупных городах.

Успешное развитие общества по пути демократии возможно лишь при достижении баланса интересов всех социальных и политических сил российского общества. Поэтому важнейшим направлением деятельности властных структур должны стать выявление, институционализация и урегулирование интересов различных социальных групп. Необходимо научиться использовать инновационно-корректирующую функцию социального недовольства, превращая его в стимул самосовершенствования общества.

  В пятой главе «Условия и механизмы урегулирования социально-политических конфликтов» определяются  социально-политические условия и пути достижения общественного консенсуса, исследуются принципы и механизмы урегулирования конфликтов на региональном уровне.

В первом параграфе «Социально-политические условия и пути достижения общественного консенсуса» автор отмечает, что формирование социального согласия является важным условием урегулирования социально-политических конфликтов. Достижение общественного консенсуса, когда политика властвующих групп и интересы массовых слоев имеют разнонаправленный характер, представляется нам невозможным.  Способность политической власти создать условия для реализации интересов различных социальных групп, умение объединить их устремления в общий интерес является важным фактором достижения гражданского согласия и расширения социальной базы существующей власти.

Для достижения общественного консенсуса необходимо, в первую очередь, ослабление социальных противоречий, раскалывающих общество. Решение этой «глобальной» проблемы предполагает:

- поворот от неолиберального курса реформ к проведению социально ориентированной политики с целью создания гуманного, демократического общества;

 - разработку концепции общенациональных интересов, способных консолидировать общество; создание консолидирующей общество идеологии на основе синтеза демократических ценностей и национальных традиций;

- наличие политической воли элитных групп к реализации общенациональных задач и соответствующую им корректировку курса реформ; проведение государственной политики на основе учета и согласования интересов массовых социальных групп;

- расширение социальной базы поддержки режима путем последовательной реализации принципов демократической организации власти: разделения властей, верховенства закона, политического плюрализма, соблюдения  прав и свобод человека и гражданина;

- создание условий для деятельности общественных объединений, НКО, органов местного самоуправления, передачу им ряда полномочий от государственных органов как условия развития гражданского общества;

- организованное давление на власть со стороны  массовых групп с целью поворота к социально ориентированной политике.

Во втором параграфе «Принципы и механизмы урегулирования конфликтных ситуаций в социально-политических процессах (региональный аспект)» автором анализируется социальная ситуация в Архангельской области. Основное внимание уделяется выявлению основных линий социально-политической напряженности и определению механизмов урегулирования конфликтных процессов на региональном уровне.

Политический режим в области можно охарактеризовать как относительно устойчивый. На региональном политическом поле существует набор сил с различным уровнем контроля над ресурсами, что приводит к необходимости регулирования взаимоотношений через внутриэлитные соглашения.

Основными центрами политического влияния в регионе являются:

- собственно региональная исполнительная власть в лице губернатора и областной администрации;  федеральная исполнительная власть;  финансово-промышленные группы РАО «Газпром», «АЛРОСА», «ЛУКОЙЛ», «Илим-Палп»; крупнейшие корпорации региона, гиганты военно-промышленного комплекса – государственные предприятия Северодвинска «Севмашпредприятие» и «Звездочка»;  главы администраций муниципальных образований,  имеющих ресурсный потенциал;  партийные структуры доминирующей на данный период «партии власти»;  группы экономических интересов в лице местных предпринимателей. Наиболее влиятельным субъектом политической жизни остается государственная власть в лице губернатора.

Основные конфликтогенные факторы в пределах Архангельской области: высокий уровень бедности и социального расслоения, низкий уровень зарплаты в основных отраслях экономики области, локальная безработица, реализация жилищно-коммунальной реформы, состояние окружающей среды. Взаимодействие данных факторов дает кумулятивный эффект, что обусловливает достаточно высокий уровень социального недовольства.

Подавляющее число конфликтных ситуаций в области находится в сфере трудовых правоотношений. Наиболее взрывоопасной проблемой в настоящее время является реализация жилищно-коммунальной реформы. Рост жилищно-коммунальных платежей задевает непосредственно интересы каждого северянина и является фактором, способным вызвать массовые выступления самых различных категорий граждан в случае очередного повышения тарифов на тепло и электроэнергию.

Диссертант считает, что для стабилизации общественной ситуации в области и предотвращения взрывоопасных форм конфликтов необходима систематическая и комплексная деятельность региональных властей. Она должна включать в себя как мероприятия общего плана, направленные на позитивное развитие экономических и социально-политических процессов в области, так и создание механизмов урегулирования конфликтов.

Среди мероприятий общего плана следует отметить необходимость мер по укреплению доверия населения к властным структурам, легитимизации принимаемых властью политических решений:

- определение адекватности принимаемых решений социальным ожиданиям населения; обеспечение доступа общественности к информации о подготавливаемых областных законах в сфере социальной политики;

- налаживание механизма обратной связи между государственными, муниципальными органами власти и общественностью (общественные слушания, создание общественных советов при ряде государственных и муниципальных органов); информационное обеспечение  реализации принятых решений;

- обеспечение равного доступа к СМИ различным политическим силам, действующим в рамках закона; взаимодействие государственных структур с политическими партиями; в связи с усилением роли партий при выборах в региональные органы власти и новым порядком наделения полномочиями губернатора, необходимо исследовать возможности влияния политических партий на процесс регионального управления;

- оптимизация деятельности региональных властей по обеспечению избирательных кампаний, увеличение использования состязательных форм ведения предвыборной агитации, усиливающих интерес избирателей к участию в выборах;

- продолжение работы по созданию правовой базы для развития системы социального партнерства, заключению коллективных договоров, особенно на предприятиях с негосударственной формой собственности;

 - поиск внутренних ресурсов для смягчения имущественного неравенства; разработка принципов адресной социальной защиты наиболее нуждающимся категориям населения с учетом территориально-климатических условий региона; снижение локальной (по районам области) бедности.

- проведение регулярного мониторинга рынка труда для предупреждения долгосрочной безработицы; развитие активных форм работы с безработными (обучение новой профессии, помощь в открытии собственного дела); содействие занятости наиболее социально незащищенным категориям населения.

Создание механизма урегулирования конфликтов на территории области предполагает создание специализированной службы по мониторингу конфликтогенных процессов в регионе, работающей как на основе анализа статистических данных, предоставляемых всеми департаментами областной администрации, так и на основе систематических социологических исследований. Наиболее важными направлениями мониторинга должны стать:

- характеристика социально-экономического и стратификационного профиля региона; исследование динамики социально-политических процессов, анализ  структуры конфликтогенных факторов и динамики их изменения;

- определение социальных групп, политических организаций, работников определенных предприятий, наиболее склонных к радикальным формам протестных действий (блокада дорог, захват предприятий);  анализ мотивации и причин протестных настроений; учет прожективной и фактической протестной активности в регионе;

- ранняя диагностика конфликтогенных ситуаций;  разработка технологии урегулирования конфликтов, исходя из социальных, профессиональных, психологических особенностей протестующих категорий населения.

Эффективное урегулирование конфликтов предполагает наличие необходимых инструментов: создание правовой основы для институционализации конфликтов в различных сферах;  подготовку специалистов для ведения переговоров и обучение руководителей региональных и муниципальных органов власти основам поведения в конфликтных ситуациях; создание соответствующих организационно-правовых структур; наличие отработанных технологий урегулирование конфликтов с учетом вида конфликта, характеристик конфликтующих сторон, имеющихся ресурсов для разрешения конфликтной ситуации.

В заключении диссертационного исследования изложены результаты исследования и сформулированы основные выводы.