АВТОРЕФЕРАТЫ   ДИССЕРТАЦИЙ   ДОКТОРА   ПОЛИТИЧЕСКИХ   НАУК

АНОНС           ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ      ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Общая характеристика исследования

Постановка проблемы. В современных международных отношениях все большую актуальность, вес и влияние приобретает региональный фактор, деунифицируя картину мира через различные версии жизнеустройства человеческих коллективов. В международной среде это привело, с одной стороны, к появлению соглашений, устанавливающих правовой порядок трансграничного взаимодействия и придающих устойчивый характер деятельности в условиях пересечений границ. С другой – выявило условность и непостоянство региональных объединений; их предельность, наличие политического и институционального аспектов; слабость теоретических ориентаций. С третьей – сформировало проблему меняющейся пространственной формы и методов получения знания о регионе как особой социально-политической организации пространства. Наконец показало, что региональное пространство всегда стремится к пересечению политических и административных границ, нарушая и вмешиваясь в регламенты соседствующих территорий, что и вводит регион в проблематику международных отношений и стратегических исследований.

Анализ широкого применения термина «регион» в практике международных отношений и государственного управления (российские регионы, американский регион, Европейский Союз, Центральная Азия, Северный регион, Ближний Восток, ландшафтный регион, географический, экономический, культурный, этнический, политический, стратегический и пр.) выявил, что мировая политика картографирует пространство, исходя из его функциональной специфики. Поэтому в определенных ситуациях регион:

- становится проводником наднациональности и реализации интеграционных решений,

- используется как инструмент декомпозиции стратегического пространства,

- направленно создается как пространственно-временная конструкция в подвижной иерархии мирового порядка,

- предстает как опыт построения будущего, как вид процессов преобразования теоретического в практическое и наоборот.

Познание таких объектов подчеркивает актуальность прикладных исследований феномена регионального. Несомненной является необходимость теоретического осмысления наблюдаемой пространственной перегруппировки социумов, неясные рельефы которого уточняются в региональных перцепциях. Третья причина – очевидность, что в очертаниях нового международного порядка региональные образования превосходят пространство межгосударственных отношений, включая в себя не только отношения между группами и структурами, но и неструктурированные общие признаки. Поэтому в ситуации постулированной открытости обществ конструирование региона из внутренней задачи государства и в этом смысле сугубо административной и социально-экономической превратилось в один из процессов международных отношений и объект мировой политики. Сегодня регион фактически признан элементом международных отношений, циркулирующих в больших политико-экономических зонах. Обрамленная политическими и символическими границами, регламентированная соглашениями трансграничного сотрудничества в международной сфере данная единица перестает восприниматься как географическая категория. Феномен региона показывает, что кроме исторического опыта, специфики сходства и отличия по архетипам менталитета и культуры подобная интеграция требует учета политического контекста, взаимодействия фундаментальных и прикладных исследований.

В теории международных отношений варианты обоснования регионального пространства содержатся в концепциях взаимно пересекающихся суверенитетов, сообщества безопасности, в критике этноцентризма, в предпринятых теоретиками неореализма, неолиберализма и постмодернизма поисках адекватного определения безопасности, в прикладных исследованиях постхолодного мира. Таким образом, феномен регионального пространства вторгается в одну из самых сложных проблем теории международных отношений и занимающих сегодня самый большой объем в переговорном процессе и стратегической деятельности – становление нового международного порядка.

Как фрагмент глобального социума, регион обладает способностью интегрировать, разграничивать, распределять, организовывать и трансформировать, т.е. наполнять абстракцию глобальной взаимозависимости реальным содержанием. Практика показывает, что к строительству регионов причастны только ведущие силы мировой политики. А поскольку регионы возникают не везде, и, как правило, основаны на диалогичной политике, то региональные формы в отличие от цивилизационных и этнических становятся способом репрезентации глобальных интересов. В то же время специфические свойства региона позволяют видеть в нем инструмент концентрации и дисперсии политической власти акторов международных процессов, стягивания и растягивания пространственных форм, индуцируемых фактором глобальности.

Поиски причин возрастающего значения организации пространства привели автора к идее об особой роли региона (регионального пространства) в международно-политических процессах. Как раз этот момент чаще всего остается в тени, когда речь заходит о современном регионе. Раскрыть ее становится возможным, представив его как форму пространства, связанную с уровнями политического развития, качеством управления, стратегиями ведущих акторов, ключевыми положениями теории международных отношений и международного регионализма.

Научная новизна исследования обусловлена актуальностью влияния региональных процессов на глобальное и локальное развитие. По сути, в политической науке это первая попытка включить в проблематику международных отношений триаду – регион, регионализация и регионализм.

Внимание к региону актуализировалось вместе с появлением региональных центров влияния, обозначивших свои претензии на власть в процессе глобализации. Другим моментом, придающим региональной конструкции актуальный смысл, явилось то, что региональная интеграция расширяет практику осуществления суверенитета составляющих ее стран: действует через государство, оставляя за ним право принятия решения. Наиболее явственно регионализация характеризует процессы в Евразии, в пространстве которой действуют несколько регионально организованных интеграций. Вместе с тем внимание исследователей приковано к четырем – Европейский союз, Содружество независимых государств, АСЕАН и Ближний Восток. Это разные по форме и политическому содержанию конструкции. Общее у них то, что они включают в себя все, что можно объяснить в терминах данного исследования – регион. Поэтому интерес политических наук к деятельностям индивидов и групп, в равной мере должен распространиться и на компонент, выражающий региональное пространство.

В отличие от подавляющего большинства проанализированных работ, в которых рассматриваются отдельные качества региона, автор видит регион как концептуальное пространство. Его границы складываются под преобладающим влиянием феномена – фактора международности, возникающего в процессе политического проектирования международной среды. Это означает непосредственное преобразование теоретического знания в процедуры реализации определенных программ, где решающая роль принадлежит знаниям об обществе и человеке, о переходе от внутреннего опыта к внешнему, сочетаясь с технологиями доминирования. Формой такого перехода выступает региональное пространство (проект-конструкция), в котором осуществляется опыт построения будущего. Таким образом, в диссертации предпринята попытка внедрить в политическую науку новый объект исследования – регион, становление которого в настоящее время происходит, по нашему мнению, на основе научных подходов, включающих регионализацию и регионализм. В диссертации регион анализируется как территория, организация которой предусматривает институциональное оформление геоисторических особенностей, учет количественных и качественных характеристик жизни населения.

Новизна данной диссертации вытекает из рамочного подхода, в соответствии с которым автор прослеживает рождение проблемы глобального в ускоряющемся членении мира на регионы. Глобализация ориентирована на все предметное поле современной цивилизации, но эффективна только в реализации однородности мировой экономики, технологий, электронного производства и коммуникаций. Тем самым она акцентирует ценностные ограничения, а экономические и внеэкономические сферы постепенно приобретают разноскоростную динамику, становясь условиями и средствами регионализации. С другой стороны взаимодействие целых регионов Азии, Америки и Европы поддерживает наличие глобального уровня, однако этот же процесс ясно указывает на утрату отдельными субъектами монопольной функции в формировании мирового порядка. Поэтому региональное пространство можно рассматривать как зону согласованных измерений и зону разногласий (зона В. Парето). Это предопределило политический интерес, как к территориям, так и к пространственным связям, концептуализированным в различных проектах локальности, национального суверенитета, наднациональности, а в случае ЕС и постнациональности. Благодаря чему за последние пятнадцать лет возникло большое количество внешнеполитических проектов по построению регионов в различных частях мира. Наиболее выделяются в этом отношении Центральная Азия и Балтийский регион. Поэтому в целях эмпирической проверки гипотезы в четвертой главе диссертации автор привлек материалы, связанные с утверждениями о «регионности» (термин введен европейскими учеными Б. Хеттне и Ф. Содербаумом) Центральной Азии.

Предлагаемое исследование отличается от всех предшествующих также тем, что в его когнитивно-понятийную схему отобраны теории и эмпирические материалы, рассматривающие организацию отдельных пространств в доминанте «знание – власть» (Ф. Бэкон). Заново отрефлексированные на рубеже тысячелетий в западной литературе они получили развитие в работах, посвященных внешней политике, а также дисциплинах, приоритетом которых является конструктивизация будущего. В этих условиях концепции все чаще строятся с предоставлением им проектных и программных функций, стремясь к универсальной форме конструирования социального пространства. В диссертации малоисследованный в политической теории регион и связанные с ним регионализация и регионализм рассматривается, как конструкция, характеризующаяся признаками системы и свойствами спонтанно возникающих новообразований. Предпринятое исследование показало, что внедрение научно разработанного регионального подхода является одним из условий грамотного управления процессами развития. Данный подход позволяет осуществить концептуальный переход от управления конфликтами к управлению социальным пространством.

Степень научной разработанности темы исследования определяется тем значением, которое современная политическая наука придает международной среде, возрастающему институциональному влиянию внешних факторов на внутреннюю политику и пространство – центральные категории и процессы теорий глобализации, которые, по сути, являются продуктом «стратегической культуры». Представляя абстрактный уровень научных знаний об общественных процессах, в том числе неопределенность, изменчивость и неустойчивость глобализация позволила сформулировать общие проблемы высокой политики. Их особенностям, границам и способам решения посвящены сотни уникальных работ. Но разговор ведется так, как если бы каждому автору заранее известно, что представляет собой регион. Интерес к проблемам региона в международных отношениях, в редких случаях завершающийся интегративным анализом, не сбалансирован вниманием к проблеме разграничения социального пространства, сосредоточением на вопросах методологического и управленческого характера.

Исходя из сказанного, автор рассматривал сформулированную проблему как комплексную: требующую для своего решения теоретического построения и проверки основной идеи в рамках предлагаемой концептуально-понятийной схемы.

Учитывая, что все позиции силами одного автора охватить невозможно, в работе главное внимание сфокусировано на тех, где содержатся важные оценки и фактические данные, помогающие решить определенные в диссертации задачи. Полученные данные показали, что в международной практике термином «регион» обозначаются многофакторные и разнофункциональные пространства, на границах которых рождается особый тип управления переходом влияний, ракурсов и границ. Поэтому выделение региона и картографирование определенного регионального пространства является важнейшей проблемой для политически организующегося мира.

Отмеченные проблемы подробно рассматриваются в исследованиях российских авторов М.А. Аюпова, В.Я. Белокреницкого, А.Д. Богатурова, И.Н. Барыгина, И.М. Бусыгиной, А. Д. Воскресенского, К. С. Гаджиева, Д.Н. Замятина, И.Д. Звягельской, А.А. Кокошина, Н.А. Косолапова, Д.Б. Малышевой, Т.Д. Мамсурова, В.В. Наумкина, А.А. Неклессы, Е.М. Примакова, Ж.Т. Тощенко, Г.П. Щедровицкого и др., внесших большой вклад в понимание регионального аспекта и национальной специфики глобального развития. Немаловажным подспорьем в процессе диссертационного исследования стали регулярно публикуемые материалы регионоведческого фокуса на страницах «Вестника Санкт-Петербургского университета», «Востока», «Космополиса», «Журнала исследований социальной политики», «Логоса», «Международных процессов», «Политических исследований», «Социологических исследований», «Этнографического обозрения», британского журнала международных отношений «International Affairs», журнала Германского общества внешней политики «Internationalе Politik», выходящего в США журнала внешней политики «Foreign Affairs».

Огромную роль при написании диссертации сыграли мемуары отдельных политиков, а также исследования XIX-начала ХХ веков. М.А. Венюков, А. Макшеев, Ю.И. Пославский, П. Н. Савицкий, А.В. Снесарев, М.А. Терентьев, Г.Н. Черданцев, С. Н. Южаков и др. в России, Х. Маккиндер в Британии, К. Риттер и К. Хаусхофер в Германии, Л. Вирт в США проследили влияние внешних факторов на становление конкретного политического пространства в течение длительного исторического периода. Философские проблемы пространственно-временных представлений человека одними из первых в советской науке подняли Д.С. Лихачев («переднее» время) и С.Б. Крымский (ныне украинский ученый). Первый показал, что образ будущего может определять настоящее и, следовательно, стать повесткой развития; второй продемонстрировал как материальное «место» тела (локус) приобрело теоретический смысл через абсолютизацию метрических свойств пространства. Эти ценные разработки помогли автору провести идею регионального пространства через проблемное поле современных международных отношений.

Отмечая высокий научный уровень публикаций по проблемам региона, диссертант не мог не обратить внимания на отсутствие в анализируемых работах обособления регионального пространства как явления политической организации мира. Большой разброс оценок, вызванный приверженностью исследователей какой-то одной теории или научной дисциплине – истории, социологии, культурологии, конфликтологии, экономике, глобалистике, дипломатии, информатике – оставляют неоправданно мало места анализу политического проектирования и планирования. В то же время в эмпирике «жизненно важного пространства» активно используется региональная специфика.

Цель и задачи диссертации. Суммируя эмпирические результаты регионологических исследований и собственные наблюдения, автор стремился освободить региональный подход от традиционной (географической) статики, адаптируя содержание этого термина к новым условиям, в которых региональное (социальное) пространство становится видом производительной силы, актуализирует те или иные ракурсы потенциального, дисциплинирует развитие локальных практик, выделяется как объект и субъект мировой политики, становится элементом политической организации мира. В диссертации регион осмыслен как уникальный механизм достижения стратегических и политических целей, основанный на использовании свойств пространства, выявленных в философских, естественнонаучных, социогеографических и информационных исследованиях.

В центре внимания автора ключевые проблемы политического конструирования, все более заметного явления в международной сфере, подходы и методика создания регионального пространства, раскрытие понятий, поиск источников динамики развития, выявление скрытой сути современных подвижек в традиционном понимании явления. В то же время специально выделена позиция людей, обладающих знанием и компетенцией принятия решений в этой области и способных создавать рациональный дискурс возможных следствий регионализации в условиях глобализации. В этой связи предпринята попытка показать связь терминологии со смыслами и замыслами происходящих перемен в сфере международной политики.

Обозначенная цель определяет необходимость решения ряда задач, главными из которых являются:

- выявление регионального поливерсума в глобальном универсуме;

- раскрытие целевых представлений об определенных территориях, интегрированных в виде политических подсистем в ментальных построениях мира;

- выделение региона в стратегическом планировании международных процессов;

 - использование региональных практик в новых формах сотрудничества и правилах установления трансграничных связей и транспортных коммуникаций;

- выяснение бинарной – интегрирующей и дезинтегрирующей – природы региональных процессов;

- формирование региона как центрального элемента глобальной трансформации.

Предмет исследования – регион, регионализм и регионализация. В фокус исследования помещено ограниченное пространство, находящееся под влиянием транснационального феномена, включающего весь набор политических, социальных, экономических, демографических, культурных и иных факторов.

Ценность изучения трансформации социального пространства, возможность проектирования и управления таким объектом несомненна, поскольку решение острейших международных и внутригосударственных проблем (разрешение этнических и конфессиональных конфликтов, выявление региональных иерархий, установление политических границ, создание рынков, строительство коммуникаций, миграция, укрепление безопасности и пр.) всегда привязано к конкретной территории.

Положения, выносимые на защиту, определяются тем, что в диссертации главное внимание концентрируется на выявлении специфики региональных конструкций в мировой политике, теоретических обоснованиях пространственных решений и связанного с этим стратегического целеполагания субъектов мирового сообщества. На рубеже тысячелетий происходит переход от практики управления конфликтами и стратегий сохранения status quo ante к практике управления пространством, необходимо сближающей естественнонаучную и гуманитарную культуры, к планированию развития на основе дифференцированного подхода к традиционным способам жизнеустройства, сложившимся в исторической и повседневной социальной практике.

В российской науке стремление совместить экономические теории и исследования элит с анализом территориально-административных границ не сопровождается выделением социально-политической конструкции регион в качестве объекта управления. Не входит регион и в конституционный перечень субъектов Федерации. Однако установившийся регламент региональной политики и деятельность Совета Федерации показывают, что его можно зафиксировать как категорию политической практики. Включение регионоведения в содержание российской системы образования, научные дискуссии направляют исследовательский интерес к поиску алгоритмов, попыткам на материале регионального пространства дать объяснение усилению деятельностных аспектов управляющих теорий.

В отличие от западных концепций международного регионализма, организующих исследовательский интерес на прикладных и пропагандистских задачах доминирования, в российском регионоведении большое внимание уделяется сложению теоретической базы, способствующей объективному учету всех качеств региона. Однако предпринятые в ряде исследований определения региона, фиксируя его исторические, географические, экономические, этнокультурные и пр. важные признаки, не раскрывают его специфики: присущей региону установки на создание определенного, подчеркивающего самобытность порядка; нет в них и концентрации на осевом признаке и пр. Между тем изначальный – целереализующий – смысл термина «регион», изучение признаков и регионообразующих факторов показывают, что региональная интеграция обусловлена механизмами и процедурами управления, придающими ей эффективность и способность эволюции и деволюции в пространстве.

Источники и литература. Многозначность региона, обусловившая поиск обобщающего признака или свойства «нового» пространства выявила проблему источников, которых оказалось крайне мало. В работе использованы документы, имеющие международный характер – Устав и некоторые современные документы Организации Объединенных Наций, Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, Итоговый документ СБСЕ 1990 года, Алматинская декларация СНГ, европейская Хартия регионализма, в известной степени позволяющих уточнить место региона в международных отношениях.

Важную группу составили указы Президента Российской Федерации: Указ от 3 июня 1996 года «Основные положения региональной политики в Российской Федерации» № 803, Указ Президента Российской Федерации от 13 мая 2000 года № 849 (в ред. указов Президента РФ от 1 июня 2000 г. № 1149, от 9 сентября 2000 г. № 1624) и Указ Президента Российской Федерации от 9 июля 1997 года № 696 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в регионе Российской Федерации». В эту же группу включена Морская доктрина РФ, которая содержит «отраслевое» определение региона, применяемое в практике международной деятельности.

В третью группу источников вошли документы, отражающие процесс возникновения политических границ. Например, изданное в 1886 году Министерством иностранных дел произведение «Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией. 1872-1855 гг.»,[1] где запечатлено создание политической границы на южных рубежах Российской империи, которые более ста лет играют роль не только фактора формирования геополитического пространства, но и определяют специфику регионализации евразийского пространства. Не менее полезным для решения поставленных в диссертации задач явился изданный в 1925 году труд «Константинополь и проливы»,[2] в котором собраны документы международного характера, проясняющие некоторые аспекты регламентации европейского и евразийского пространств в начале ХХ века.

Из исторических памятников, сохраняющих актуальность и имеющих непосредственное отношение к концептуализации политического пространства, автор выбрал древнеиндийский трактат «Артхашастра или наука политики».[3]

Ментально-информационным ключом, открывающим дорогу к методикам теоретического анализа, стала исследовательская литература, сгруппированная в целях исследования на основе одного критерия – интереса к пространству как месту обитания социума. Научную традицию изучения региональной специфики, выходящую за пределы географических и этнографических стандартов, заложила Чикагская школа социологии. Работы Р. Парка, Э. Берджёсса и особенно Л. Вирта дали одно из первых обоснований создания региональных конструкций для решения социальных проблем, не вписывавшихся в административные границы и превосходящих возможности локальных систем предотвращать кризисы. Концентрация культурно-ценностного содержания в границах регионального пространства является основой французских исследований феномена, сыгравших совершенно особую роль в конструировании европейского политического единства, ярким выразителем которого был, несомненно, Ш. Монтескье, а в науках новейшего времени – Ф. Бродель и М. Фуко. В конце 1960-х годов термин «малая лавина» («minor avalanche») стал обозначать литературу, посвященную регионам в Европе, в которой наряду с проблемой необходимости выработки правил трансграничного сотрудничества была поднята проблема отсутствия в международных отношениях механизмов защиты культурно-исторической целостности.[4] Современным английским авторам – Э. Гидденс, Б. Бузан, Д. Хелд и др. – удалось связать феномен региона с открытиями и разработками, которые имели место в общественных науках в течение последнего полутора десятка лет.

Упор на региональный (пространственно ограниченный и регламентированный во времени) характер взаимодействия, которым отличаются работы Э. Гидденса, И. Гофмана, М. Фуко, П. Бурдье, Г. Башляра и др., определил направление поиска теоретических основ социальных трансформаций. Существенность специфики действия в представленных теориях потребовала в ходе диссертационного исследования обращения к работам географов, социологов, политологов, хронологов, климатологов, в синтезе которых родились шведская концепция «временной географии» (Т. Хагерстренд), североамериканская «стратегическая география» (Дж. Кемп, Р. Харкави), западное «ментальное картографирование» (Е. Толман, Ф. Шенк), в которых выявляются социальные параметры регионального пространства и методы стратификации. Так, российский климатолог В.В. Клименко в своей реконструкции истории на основе изменений средней температуры Северного полушария в ХIV-XV веках, пришел к выводу, что причиной переориентации многих глобальных, региональных и локальных коммуникаций является климат. Регион стал основным объектом анализа в стратегических исследованиях (С. Метц), которые, определяя воздействие факторов на взаимодействие политических целей и военных средств, операционализировали управление пространством в «несуществующих» границах.

В современной российской науке феномен регионализма чаще всего отражает состояние трансформационных процессов, ориентированных на децентрализацию системы власти и внедрение практики местного самоуправления. Однако специфика места ограничивается рассмотрением поведенческих характеристик регионального сообщества, в основном используя этнометодолгический инструментарий измерения социального порядка. В то время как, например, экологический аспект «месторазвития» открывает путь к управлению пространством, в том числе и к упорядочиванию деятельности ТНК. Обзор российских исследований позволяет выделить интерес к признакам политического региона (Р.Ф. Туровский), к региональным факторам развития и безопасности (А.В. Володин), к региону, взятому как «субъект функционирования и развития культуры» (Л.Г. Скульмовская); как проблема целостности государства (Т.Д. Мамсуров); как поле борьбы политических элит (А.В. Дука и др.); как когнитивный процесс, связанный с культурой пространства (Л. Смирнягин, Д.Н. Замятин); как институционализация связей в системе международных отношений (школы ИМЭМО и МГИМО); как способ разрешения международных конфликтов (И.Н. Барыгин, Д.А. Ланко, Е.А. Феофанова); как пространственное оформление региональных идентичностей (И.М. Бусыгина); как «научное районирование» (Л.Н. Коган и др.); как «единица соорганизации и связи процессов воспроизводства» (Г.П. Щедровицкий) и т.д.

Американские и европейские исследователи (А. Аппадураи, Б. Бузан, Л. Вирт, Э. Гидденс, У. Гори, К. Дойч, Н. Луманн, Дж. Най, И. Нойманн, Р. Страссолдо, М. Фуко, Д. Хелд,) в становлении региона акцентируют специфику коммуникаций, пограничных ситуаций, социальных связей и порядка, взаимодействие между территориальными и виртуальными границами, отличия федеративного и регионального государств, региона и колонии, проблемы безопасности, межкультурные особенности и др. Современные индийские ученые А. Сенгупта и С. Чаттерджи в этой связи разрабатывают вопросы типологической близости населения в трансформирующемся региональном пространстве. Особый исследовательский интерес вызывают т.н. мезо-зоны японского ученого И. Осамы, которые «измеряют» пространства изменений и могут быть изложены как аналитические фрагменты бывшей или будущей целостности.[5]

Интерпретации представлений о развитии Европейского Союза, СНГ, НАФТА, АСЕАН, распределение функций управления на различных уровнях, границы которых фиксируются региональным содержанием глобальных трансформаций, отрефлексированные А. Аппадураи, У. Беком, А. Богатуровым, Б. Бузаном, М. Бусыгиной, Э. Гидденсом, К. Дойчем, Н. Косолаповым, И. Нойманном, Э.А. Поздняковым, М. Хайдеггером, Д. Хелдом, М. Фуше, М. Чешковым и др., помогли автору выявить функции конечности регионального времени-пространства и потребовали привлечения управляющих теорий основателя кибернетики Н. Винера и бельгийских физикохимиков И. Пригожина, И. Стенгерс и др.

Методологической основой диссертационного исследования являются теоретические и концептуальные разработки российских, западных, индийских и японских авторов по истории, социологии, геополитике, проблемам глобализации и регионализации. Авторская методология обусловлена сложным характером предмета исследования, различием принятых в истории, экономике и политологии стандартов верификации, а также необходимостью синтезированного охвата разнообразных ментальных представлений, фрагментирующих и тем самым изменяющих мировое политическое пространство. В работе применен метод теоретического обобщения, варьирующий системный и ментальный подходы, используемые исследователями мировой политики и международных отношений. Избранный метод позволил синтезировать положения об объекте, выведенные в специальных исследованиях междисциплинарного характера.

Для раскрытия заявленной проблемы автор использовал знания о регионе, накопленные антропологией, географией, культурологией, этнологией, геополитикой, экологией, политической экономией, историей, политологией, а также самыми молодыми науками – глобалистикой и регионоведением. К проблеме «регионального пространства» оказались причастны такие научные дисциплины как философия, логика, математика, физика, медицина и картография. Указанное обусловило необходимость применения а) междисциплинарного подхода, который в данном случае включает достижения исторической, социологической, политологической и аналитической мысли. Наряду с комплексным подходом в работе применен б) сравнительный метод, позволивший выявить разнообразие региональных конструкций. Автор использовал разработанную А.Д. Воскресенским в) методику анализа динамики и преемственности межгосударственных отношений.[6] Некоторые данные были получены на основе авторской г) методики получения нового знания, использующей организационную природу информации,[7]

Таким образом, в целях исследования разработана специальная методология, которая с одной стороны сохраняет традицию преемственности научного знания, а с другой представляет собой новый концептуальный и методологический аппарат, позволяющий соединить теоретический и эмпирический, макро- и микро уровни знания о нелинейности, необратимости, неравновесности, актуализированные в практике политического конструирования.

Принимая условия эмпирического теоретизирования американского социолога Р.К. Мертона, автор попытался создать концепцию регионального пространства, ориентированную на решение конкретных проблем и оптимизацию понимания происходящих изменений в системе международных отношений, феномена стратегического расширения.

Теоретическая и практическая ценность диссертации определяется актуальностью данной темы для понимания региональных процессов и тенденций на постсоветском пространстве, особенностью которого является межгосударственное и социальное взаимодействие. Основные результаты и положения могут быть использованы для дальнейшего изучения, а также разработки путей, форм и методов решения интеграционных проблем, планирования внешнеполитической деятельности. Они могут быть включены в учебные курсы по регионоведению, политологии, геополитике и глобалистике в вузах Российской Федерации и Содружества независимых государств.

Апробация диссертации. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании Центра арабских исследований с приглашением специалистов отдела Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН, а также Института мировой экономики и международных отношений РАН и Российского государственного гуманитарного университета.

Материалы диссертации были использованы автором в ходе научно-исследовательской, аналитической и преподавательской работы, при написании статей и монографий. Полученные результаты нашли практическое применение в преподавательской и аналитической деятельности, в прочитанных учебных курсах по политологии Ташкентского института политологии и управления (1990-1992), по международным организациям - на факультетах Университета мировой экономики и дипломатии при МИД (1999-2003) и Академии государственного строительства (2000-2003) Республики Узбекистан, по социологии международных отношений на Социологическом факультете РГГУ (2003 – 2006), по регионоведению на факультетах Мировой политики(2004-2006) и Глобальных процессов (2006) МГУ.