 |
 |
|
|
|
|
ТИПЫ И ФОРМЫ ГОСУДАРСТВА |
|
Хвостов В. М.
КЛАССИФИКАЦИЯ ГОСУДАРСТВ
Хвостов В. М. Общая теория права. Спб., М., Варшава, Вильно, 1914. С. 19–26
[...] История выработала самые различные виды государств. Научно разобраться во всем этом многообразии можно только путем правильной классификации. При этом следует прежде всего отыскать наиболее подходящий масштаб для классифицирования, т.е. положить в основу деления государств на типические группы такой признак, который был бы наиболее характерен для государства. Что же может быть таким признаком? Чтобы ответить на этот вопрос, должно поглубже вникнуть в самую природу государства.
Было бы неправильно представлять себе человеческое общество, как простую совокупность отдельных людей, ничем внутренне между собою не связанных. Напротив, общество есть в известном смысле органическое единство. Нельзя, конечно, вполне уподоблять общество биологическому организму, приравнивать его к животному или человеку и даже отыскивать в нем отдельные органы, соответствующие органам биологического организма, как это с большим безвкусием делали и делают некоторые социологи. Но нельзя упускать из виду и того, что жизнь человеческого общества не исчерпывается жизнью и деятельностью отдельных входящих в его состав индивидуумов. Благодаря взаимодействию этих индивидуумов, в обществе развиваются особые социальные силы и возникают своеобразные социальные продукты, которых не может создать отдельный человек; таковы язык, нравы, наука, искусство, право, и т.п. Мы можем сказать поэтому, что в обществе действуют особые законы развития и что оно ведет свою особую жизнь, которая не исчерпывается жизнью входящих в его состав отдельных людей. Наряду с психологией отдельного человека есть и особая психология народов. Вот в этом-то смысле мы и можем назвать человеческое общество органическим единством; только это – организм особого порядка, не биологический, а социальный. Связь, объединяющая его членов, есть связь психическая; она проявляется в народном самосознании и приводит к образованию всех вышеназванных продуктов социальной жизни. Конечно, вместилищем народного самосознания и его продуктов являются отдельные люди; но в своем сознании они могут различать то, что принадлежит им лично и что составляет общее достояние народного духа. И притом в личностях заурядных перевес всегда на стороне того, что они получают от общества, сравнительно с тем, что они ему сами дают. Индивидуальные различия возникают лишь благодаря тому, что каждая личность пред[257]ставляет из себя особый центр, в котором лучи, исходящие из социальной среды, могут скрещиваться самым разнообразным путем; сверх того, и существующие между людьми биологические различия имеют большое значение для появления индивидуальных особенностей.
Если, таким образом, человеческое общество имеет органическую природу, т.е. живет своей самостоятельной жизнью, то с тем большим основанием это можно сказать именно о том виде общества, который именуется государством. Мы уже знаем, что это – наиболее самостоятельная, наиболее сильная и наилучше организованная форма общества. Поэтому в государстве с особой силой проявляются эти органические свойства общества. В частности, при определении природы государства следует принять еще во внимание, что государство – по существу союз принудительный. Его основное свойство состоит в том, что оно господствует над своими членами помимо их на то согласия. Поэтому органическая природа государства прежде всего проявляется в том, что оно вырабатывает свою собственную волю. Эта воля государства стоит над волей отдельных его членов, принуждая их к безусловному повиновению. Она и составляет содержание того, что мы называем верховною властью. Конечно, выразителями этой воли являются отдельные люди; но они при этом выступают именно в качестве органов государства и действуют в особом урегулированном правом порядке, который имеет целью придать их актам значение волевых актов государства. Здесь имеет место тот же процесс, который мы выше отметили по поводу общественного самосознания: вместилищем его также является сознание отдельных лиц, но это нам не мешает считать его и его продукты – язык, науку, право, и т.п.- за нечто для этих лиц объективное, не ими исключительно созданное и не им исключительно принадлежащее. Так и воля государства есть социальная воля, а не индивидуальная воля тех лиц, которые выражают ее в качестве органов государства. Для выработки этой воли государство содержит в себе ряд тесно между собою переплетающихся и друг друга обусловливающих учреждений, и мы его можем назвать во внимание к этому свойству социальной волевой организацией.
Отправляясь от этих соображений, мы можем дать ответ на поставленный выше вопрос об основном принципе правильной классификации государства. Самым характерным признаком государства, как социального организма, является его социальная воля, выражающаяся в актах верховной власти. Поэтому наиболее правильной будет та классификация государств, в основу которой положены различия в организации верховной власти. Только эта классификация, исходящая из самого важного отличительного [258] признака государства, и может углубить по существу наше знакомство с природою государства.
И действительно, начиная с Аристотеля, наука стремится дать классификацию государств, покоящуюся именно на этом признаке: организации верховной власти. Однако, далеко не все построенные этим путем классификации совпадают между собою. Разногласия касаются того, какой именно стороне организации придать решающее значение; долго останавливались, например, на сравнительно второстепенном вопросе о количестве лиц, которым поручена верховная власть, как на решающем, упуская из виду, что для юридической теории важнее вопрос о правовом положении этих лиц, чем об их количестве. Часто к вопросам чисто юридическим -о формах устройства верховных органов – примешивали вопросы политические – о направлении их деятельности и получали, таким образом, чистые и извращенные формы правления (Аристотель), что только запутывало решение вопроса.
Наиболее правильной представляется нам следующая классификация. Основное подразделение государств зависит от того, каковы свойства так называемого высшего органа в государстве. При этом, высшим органом именуется тот из органов государства, который 1) приводит в движение государственный механизм и поддерживает это движение и 2) которому принадлежит власть окончательно санкционировать изменения правопорядка в государстве. С этой точки зрения мы получаем два основных типа государства: монархию и республику. Если воля высшего органа есть воля одного только лица, то мы имеем монархию; если высшим органом является коллегия лиц, то мы получаем республику. Этому делению не противоречит то обстоятельство, что и в республике может быть единоличный орган в составе высшего правительства – президент. Дело в том, что президент республики не есть высший орган государства в указанном выше смысле, тогда как монарх имеет это свойство высшего органа. Это проявляется в том, что президент ответствен за свои действия, тогда как монарх – безответствен; далее, в том, что конституция обыкновенно может быть изменяема и без согласия президента, тогда как в монархиях по крайней мере изменение статей закона, касающихся прав самого монарха, нуждается в санкции монарха; наконец, палаты в республиках могут собираться и без созыва со стороны президента, а в монархиях парламент обыкновенно не приступает к отправлению своих функций помимо монарха.
Если в монархии все остальные органы действуют по поручению монарха и находятся в зависимости от него, то мы имеем абсолютную монархию. Если же рядом с монархом существует коллегиаль[259]ный орган высшего управления в виде палаты народных представителей, как орган независимый от монарха и разделяющий с ним власть, хотя и приводимый монархом в действие, то мы называем монархию конституционной или ограниченной. С юридической точки зрения высшим органом здесь всегда является монарх, ибо он созывает и распускает парламент и, по крайней мере в известных пределах, окончательно утверждает его решения. Но фактически (политически) преобладание может быть на стороне парламента; тогда мы называем монархию парламентарной.
Что касается республик, то их можно подразделять, смотря по составу той коллегии, которая представляет собой высший орган государства. Так мы получаем республики олигархические, где власть сосредоточена в руках немногих лиц, аристократические, где в отправлении власти участвует определенный класс лиц, демократические, где власть находится в руках всех взрослых граждан (кроме, обыкновенно, женщин). Демократия называется представительной, если участие народа в верховной власти состоит лишь в производстве выбора депутатов в парламент, и непосредственной, если народ путем голосования участвует и в издании законов (референдум). [...]
СОЕДИНЕНИЯ ГОСУДАРСТВ
[...] Мы уже заметили, что современные государства не живут изолированной жизнью, но находятся между собою в более или менее тесном международном общении. Это общение приводит не только к тому, что важнейшие сношения государств между собою оказываются урегулированными нормами международного права, не только к тому, что государства вступают между собою в договоры по отдельным вопросам (торговые договоры, наступательные и оборонительные союзы), не только к тому, что государства заключают прочные союзы для административных целей, но и к тому, что иногда несколько государств прочно соединяются между собою. Все упомянутые до сих пор формы международного общения охватывают лишь узко ограниченные области интересов. Соединения же государств в тесном смысле захватывают всю жизнь этих государств в более или менее широкой степени и нередко ставят эти государства в зависимость друг от друга. Такие соединения представляют свои выгоды. Государства, вступившие в прочное соединение, прежде всего обеспечивают себе взаимный мир и усиливаются против внешних врагов. Далее, они расширяют территорию свободной [260] торговли, что особенно важно для государств небольших. Наконец, население их, пользуясь всеми выгодами принадлежности к большому политическому единству, в то же время сохраняет независимость и автономность по многим делам более местного характера, так как соединившиеся государства не перестают быть государствами и сохраняют самостоятельную верховную власть, хотя компетенция ее может быть значительно ограничена в результате соединения. Но, конечно, соединения государств имеют и свои невыгодные стороны. Во внешних и военных сношениях власть соединения нескольких государств неизбежно оказывается слабее власти единого обширного государства. Крайнее разнообразие местных законов, действующих в соединенных государствах, может оказаться иногда весьма неудобным для торгового и гражданского оборота. Если для ограждения прав отдельных государств, вошедших в соединение, конституция соединенного целого сделана негибкой, т.е. изменения ее обставлены большими затруднениями (С.-Американские Соединенные Штаты), то это вызывает свои неудобства; такая конституция может затруднить проведение важных реформ.
По характеру своему соединения государств могут быть весьма разнообразны. Они могут быть основаны на международных соглашениях и поставлены под защиту международного права; в таком случае они получают более слабый характер. Но они могут быть продуктом государственного права, т.е. основываться не на началах договоров и соглашений, сравнительно свободно расторжимых, но на принудительных началах. Далее, соединения могут быть организованными или неорганизованными, т.е. они могут находить свое выражение в существовании особых органов соединения, или же таковых органов не иметь. Во всяком случае следует помнить [...], что о соединении государств мы можем говорить лишь в том случае, если каждое из соединенных государств, как бы оно ни было ограничено в круге дел, подлежащих ведомству его верховной власти, все же остается государством, а не превращается в простую область, наделенную самоуправлением. Для этого необходимо, чтобы верховная власть его осталась самостоятельною, т.е. сохранила право самостоятельно организовать себя и самостоятельно решать те дела, которые остались в сфере ее ведения. [261]
Печатается по:
Хропанюк
В. Н. Теория государства и права. Хрестоматия. Учебное пособие. – М., 1998, –
944 с.