М. ВЕБЕР.  Политика как призвание и профессия

Вебер М. Избранные сочинения. М., 1990. С. 644- 675, 689-706.

 

Государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное (т.е. считающееся легитимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находя­щиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Когда и почему они так посту­пают? Какие внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?

В принципе имеется три вида внутренних оправданий, т.е. основа­ний, легитимности (начнем с них). Во-первых, это авторитет «вечно вчерашнего»: авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение, — традиционное господ­ство, как его осуществляли патриарх и патримониальный князь старого типа. Далее, авторитет внеобыденного личного дара (Gnadengabe)(xa-ризма), полная личная преданность и личное доверие, вызываемое на­личием качеств вождя у какого-то человека: откровений, героизма и других, — харизматическое господство, как его осуществляют пророк, или — в области политического — избранный князь-военачальник, или избранный всеобщим голосованием выдающийся демагог и поли­тический партийный вождь. Наконец, господство в силу «легальнос­ти», в силу веры в обязательность легального  установления (Satzung) и деловой «компетентности», обоснованной рационально созданными правилами, т.е. ориентацией на подчинение при выполнении установ­ленных правил, — господство в том виде, в каком его осуществляют [238] современный «государственный служащий» и все те носители власти, которые похожи на него в этом отношении. Понятно, что в действитель­ности подчинение обусловливают чрезвычайно грубые мотивы страха и надежды — страха перед местью магических сил или властителя, на­дежды на потустороннее или посюстороннее вознаграждение — и вместе с тем самые разнообразные интересы. К этому мы сейчас вер­немся. Но если пытаться выяснить, на чем основана «легитимность» такой покорности, тогда, конечно, столкнешься с указанными тремя ее идеальными типами. А эти представления о легитимности и их внутрен­нее обоснование имеют большое значение для структуры господства. Правда, идеальные типы редко встречаются в действительности. Но се­годня мы не можем позволить себе детальный анализ крайне запутан­ных изменений, переходов и комбинаций этих идеальных типов: это от­носится к проблемам «общего учения о государстве». [...]

В данном случае нас интересует прежде всего второй из них: господ­ство, основанное на преданности тех, кто подчиняется чисто личной ха-ризме вождя, ибо здесь коренится мысль о призвании (Beruf) в его высшем выражении. Преданность харизме пророка, или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании (Ekklesia) или в парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается внутренне «признанным» руководителем людей, что последние подчи­няются ему не в силу обычая или установления, но потому, что верят в него. Правда, сам вождь живет своим делом, «жаждет свершить свой труд», если только он не ограниченный и тщеславный выскочка. Имен­но к личности вождя и ее качествам относится преданность его сторон­ников: апостолов, последователей, только ему преданных партийных приверженцев. В двух важнейших в прошлом фигурах: с одной стороны, мага и пророка, с другой — избранного князя-военачальника, главаря банды, кондотьера — вождизм как явление встречается во все истори­ческие эпохи и во всех регионах. Но особенностью Запада, что для нас более важно, является политический вождизм сначала в образе сво­бодного «демагога», существовавшего на почве города-государства, характерного только для Запада, и прежде всего для средиземномор­ской культуры, а затем в образе парламентского «партийного вождя», выросшего на почве конституционного государства, укорененного тоже лишь на Западе.

Конечно, главными фигурами в механизме политической борьбы не были одни только политики в силу их призвания в собственном смысле этого слова. Но в высшей степени решающую роль здесь играет тот род [239] вспомогательных средств, которые находятся в их распоряжении. Как политически господствующие силы начинают утверждаться в своем го­сударстве? Данный вопрос относится ко всякого рода господству, т.е. и к политическому господству во всех его формах: традиционной, легаль­ной и харизматической.

Любое господство как форма власти, требующая постоянного уп­равления, нуждается, с одной стороны, в установке человеческого по­ведения на подчинение господам, притязающим быть носителями легитимного насилия, а с другой стороны — посредством этого подчине­ния — в распоряжении теми вещами, которые в случае необходимости привлекаются для применения физического насилия: личным штабом управления и материальными средствами управления.

Штаб управления, представляющий во внешнем проявлении пред­приятие политического господства, как и всякое другое предприятие, прикован к властелину, конечно, не одним лишь представлением о ле­гитимности, о котором только что шла речь. Его подчинение вызвано двумя средствами, апеллирующими к личному интересу: материальным вознаграждением и оказанием почестей. [...]

Печатается по: Политология: хрестоматия / Сост. проф. М.А. Василик, доц. М.С. Вершинин. - М.: Гардарики, 2000. 843 с. (Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается начало текста на следующей  странице печатного оригинала данного издания)