Сорокин П. А.

УЧЕНИЕ О ГОСУДАРСТВЕ

Сорокин П. А. Элементарный учебник по общей теории права в связи с теорией государства. Ярославль, 1919.

С. 130– 131, 131–140, 141 – 143

[...] В обычном словоупотреблении и в науке права такое общество называется государством. Из сказанного следует, что отличительной чертой государства, как формы общежития, является то, что здесь объединяющей связью выступает подчинение всех его чле[169]нов одной государственной власти, обязательной для всех членов общества, независимо от их верований и родовой принадлежности.

Такова характерная черта государства, как формы общежития.

Появление государственной формы общежития не означает собою чего-то исключительного, а знаменует лишь возникновение новой формы общежития, где объединяющей связью выступает связь иная, чем в тотемическом и родовом обществе. [...]

[...] Из сказанного ясна вся ошибочность мнения, гласящего, что право обязано своим существованием государству, что оно появляется только с возникновением государства, что правом являются только нормы, изданные государством, и т.д., как это утверждает теория, видящая в праве только официальный закон государства. Подобные теории ставят дело вверх ногами.

История показывает, что право возникло вместе с возникновением человеческого общества, что оно появилось и существовало задолго до возникновения государства, как определенной формы общежития, что до государства оно функционировало и в распределительной и в организационной роли, что до государства возникли основные правовые явления: закон, власть, суд и регулировка всех важнейших взаимоотношений членов общества.

Вот почему глубокой ошибкой приходится считать все утверждения и теории, подобные указанным, пытающиеся право вывести из государства, и силу права объяснить силой государственной власти. Правильным будет как раз обратное.

Государство, как определенная форма общежития, важно для истории права тем, что в эпоху государственной жизни право сделало громадные шаги в своем развитии; за этот период отдельные виды права весьма отчетливо дифференцировались, правовые институты приобрели отчетливые формы, официальное право государства и технически и по содержанию прогрессировало. Ввиду всего этого общая теория права обязана более подробно остановиться на учении о государстве и праве современных государств. [...]

[...] Согласно сказанному выше, государство, подобно другим формам общежития, представляет организованный союз людей, объединенных единой верховной властью. Отличительная черта государства от тотема, рода и других обществ та, что здесь связью членов его выступает связь власти, подчинение которой обязательно для всех членов государства.

Поэтому членами одного и того же государства являются и могут быть не только люди, одинаково верующие, как в тотеме, но люди с различными религиозными убеждениями; не только родные по крови, но люди самых различных родов, крови и племени. Не верование и не кровь объединяет подданных одного государства, а [170] принадлежность их к данному правовому союзу в форме подчинении законам и власти государства.

Остановимся подробнее на анализе понятия государства. Оно складывается из понятий: власти, народа и территории. Сообразно с этим государство определяют, как организованный народ, живущий на определенной территории и объединенный верховной независимой властью. [...]

[...] Как и всякое общество, государство представляет прежде всего совокупность людей, живущих совместно и объединенных в одно государственное целое определенной связью. Такой связью является правовая связь подданства, означающего 1) принадлежность лица к данному правовому союзу, 2) обязательность для него официальных норм данного государсгва, 3) принадлежность ему прав и обязанностей, связанных с подданством, 4) подчиненность его верховной власти государства. Каждое государство обычно точно определяет условия получения и лишения подданства.

Совокупность лиц, объединенных такой связью подданства, составляет народ государства.

В государстве обычно живут и чужестранцы. Но последние не входят в состав подданных. Хотя и для, них обязательны законы государства, хотя и они обязаны подчиняться государственной власти, но лишь до тех пор, пока они живут на территории чужого государства. В отличие от подданных, далее, они не имеют ряда прав и обязанностей, принадлежащих первым. Все это делает их юридическое положение отличным от положении подданного.

Нормально подданными государства является все коренное население государства.

Принадлежность к государству является принудительной, в отличие от свободных союзов. Без разрешения государственной власти теперь нельзя освободиться от подданства. Без ее разрешения или соблюдения условий, указанных в законе государства, нельзя также приобрести иностранцу права подданства в чужом государстве.

Таким образом, по своему типу государство принадлежит к числу принудительных общественных союзов. В отличие от обществ, вход и выход из которых свободен и зависит от доброй воли человека, связь последнего с государством не зависит от его воли.

По объединяющей связи государство резко отличается от других общественных соединений: церкви, свободных союзов, нации, класса и др. обществ. [...]

[...] Отличие государственного союза от церкви заключается в том, что в последней объединяющей связью служит единство верований и культа; в первом – единство правовых норм, подданство и [171] подчиненность общей власти. В церковный союз входят только те, кто верует сообразно учению данной религии и исполняет ее обряды; в государственный союз входят люди различных религиозных убеждений – православные, католики, буддисты, староверы и т.д., все те, которые являются подданными государства, которые объединены его правом и его властью.

Если в древних обществах – в тотеме и роде – границы религиозного круга, с одной стороны, и тотемического и родового круга – с другой, обычно совпадали: члены одного тотема и рода веровали обычно одинаково,- то в государстве, в особенности в современном государстве, границы религиозного и государственного союза далеко не совпадают. Православная церковь есть в России, но она имеется и в Болгарии, и в Сербии, и в Румынии. С другой стороны, в России есть не только православные, но и люди иных религий. Если образно представить себе государство и церковь в виде кругов, то из сказанного следует, что эти круги при наложении далеко не совпадают друг с другом, а пересекаются: круг союза православных займет только часть России, а с другой своей половиной выйдет за пределы круга, обозначающего Русское государство. Последний будет пересечен, кроме того, рядом других кругов, обозначающих другие религиозные общества, католическое, протестантское, староверское и т.д.

Правда, в прошлом государственная власть неоднократно пыталась ввести одну, обязательную для всех членов государства религию. Это делалось путем принудительного навязывания членам государства официально одобренной религии и преследования всех инаковерующих. Однако эти попытки никогда не имели успеха, гонение «еретиков» только укрепляло религию последних, усиливало их энтузиазм и увеличивало число их сторонников. Теперь свобода религии и веротерпимость являются основным положением всякого культурного государства. Со времени Французской революции 1769 г. свобода вероисповедания считается одним из неотъемлемых прав человека. [...]

[...] Государственный союз отличен и от национальности или национального союза людей. Под национальностью разумеют обычно общество людей, объединенное единством языка, общностью нравов, обычаев и исторических преданий. С этой точки зрения в пределах России существуют национальности: великорусская, украинская, еврейская, польская, татарская и т.д. Границы государственного и национального союза обычно не совпадают.

Украинская и польская национальности входят не только в состав России, но и в состав Австрии и Германии; евреи живут почти во всех государствах и т.д. [172] Таким образом, государственный и национальный союз означают явления разнородные и не всегда совпадающие.

Правда, в прошлом были и отчасти теперь есть государства, составленные почти из одной национальности, такова, напр., Германия. Но население большинства государств теперь состоит из ряда национальностей.

В прошлом, а отчасти и теперь, положение различных национальностей в государстве было не равноправно: одни были угнетены, другие – господствовали. Эта несправедливость продолжает существовать еще и теперь. Но она постепенно исчезает. Равноправие национальностей является требованием современной правовой совести. Оно диктуется и собственными интересами государства; государство, угнетающее национальности, входящие в его состав, ослабляет себя самого: порождает национальное стремление отделиться от него, возбуждает .национальную борьбу против государства и т.д. Все это подрывает устои самого государства и мешает образованию национально-государственного единства. Под последним разумеется такое государство, в котором различные народности, входящие в его состав, объединены не только правовой и властной связью государства, но связаны единством интересов и культуры, дорожат своей принадлежностью к государству, единством и независимостью последнего. В этих случаях создается особое чувство государственной национальности. В состав С.-А. Соед. Штатов входят различные национальности: англосаксы, ирландцы, итальянцы, славяне, евреи и др., но каждый гражданин С.-А. Соед. Штатов прежде всего является американцем и гордится своей принадлежностью к великой республике. Благодаря свободе и равноправию, там выработался государственно-национальный патриотизм, постепенно поглощающий все частные национальные чувства. Обратным примером может служить Австрия и Россия прошлого.

Выработка такого государственно-национального единства возможна только при условии равноправия национальностей. Без первого всякое государство будет слабо и легко может разложиться при внутренних переворотах и при столкновении с внешним врагом. [...]

[...] Государство отлично и от класса. Под последним разумеется совокупность людей, объединенных общностью экономических интересов и занимающих в процессе производства однородное положение. Таковы классы капиталистов-предпринимателей, класс землевладельцев-помещиков, класс рабочих и т.д.

Границы государственного и классового объединения совершенно различны. Государство объединяет людей, принадлежащих к различным классам; пределы классового союза выходят за границы [173] государства: пролетариат России, Англии, Франции и др. государств принадлежит к одному классу и составляет нечто объединенное целое. Выражением его служит интернациональный союз пролетариата, ставящий на своем знамени девиз: «пролетарии всех стран, соединяйтесь.» Социалистическое движение идет в значительной степени под знаменем классовой борьбы. Эта борьба по своим стремлениям враждебна государству: она пытается опрокинуть вертикальные государственные барьеры и заменить их международными классовыми границами, делением людей не по государствам, а по классам; люди одного класса всех государств должны составить одну международную организацию, люди другого класса другую и т.д. Мировая война и русская революция дали любопытную картину борьбы государственности и классового принципа. В России последний одержал временную победу и имел своим последствием временное разрушение государства и создание государства .классового. Но в общем и целом в других странах, по крайней мере до настоящего момента, когда пишутся эти строки, государство устояло против классового разъединения. Связь государственная оказалась сильнее связи классовой, что и выразилось во временном прекращении классовой борьбы в Англии, Германии, Франции и т.д. и в объявлении гражданского мира между классами. Это свидетельствует о том, что еще не настало время для замены государственной организации классовой. А пример России, где победа классового мировоззрения, разрушившего государство, повлекла за собой бессмысленную и вредную для всех классов гражданскую войну, говорит о том, что государство еще не изжито, что оно еще нужно для поддержания внутреннего мира и предотвращения бессмысленной и чудовищной войны «всех против всех», одинаково вредной для всех классов. Больше того, есть основания думать, что падение государства и всемирное объединение человечества совершится не в форме замены государственной организации классовой организацией и не в виде замещения государственного эгоизма классовым эгоизмом, а в форме сверхклассового и сверхгосударственного объединения всех людей, где, каждая личность будет равноправна с другими, без различия подданства, класса, пола, религии, рода и т.д.

Только такое всемирное общество может быть идеалом грядущего. [...]

[...] Отличие государства от других союзов и обществ заключается в различии той же объединяющей связи: 1) в государстве такой связью является связь подданства, в других союзах объединяющее начало иное, 2) в государстве связь принудительная: не в государственных союзах она в большинстве случаев не принудительна, если [174] она и является таковой, то благодаря тому же государству, 3) другие союзы не обладают верховной властью их постановления могут быть отменены государственной властью; если они обязательны, то лишь постольку, поскольку признаны или терпятся властью государства. Государство же обладает верховной, ни от кого не зависящей властью. Эти признаки достаточно резко отделяют государство от других обществ и союзов. [...]

[...] Государством является союз людей, объединенных в одно единство не только связью подданства, но и связью подчинения государственной власти.

Сущность всякой власти была определена выше. Отличительными чертами государственной власти являются: ее верховенство, самостоятельность и принудительность.

Государственная власть есть власть верховная и самостоятельная. Это значит, что она ни от кого не зависит, не имеет над собой никакой высшей власти и ни от кого не исходит. Она сама себе довлеет. Этими чертами она резко отличается от других – производных и подчиненных властей. Министр, комиссар, земское само-, управление и т. и. – также обладают властью, но их власть является властью подчиненной, производной: она подчинена верховной государственной власти и от нее проистекает.

Этот верховный и самостоятельный характер государственной власти носит название суверенитета.

Всякое самостоятельное государство – суверенно. Государство, потерявшее эти черты верховности и самостоятельности, перестает быть государством. Если бы над верховной властью России стала германская государственная власть, это означало бы исчезновение России, как государства.

Из сказанного следует, что государственная власть формально не ограничена, что она «имеет право». Выносить какие угодно решения и издавать какие угодно законы. Однако эта неограниченность только формальная. Фактически же пределом каждой государственной власти является правосознание его граждан. Власть, действующая наперекор этому правосознанию, обречена на падение, ее законы на фактическую неприменимость и бессилие.

Следующей чертой государственной власти является ее принудительный характер. За государственной властью признается право принудительно заставлять исполнять свои приказы. Преступник, присужденный к тюрьме, принуждается отбыть положенное наказание. Гражданин, уклоняющийся от исполнения воинской повинности, принуждается к ее отбытию, у неисправного должника распродадутся имущество и т.д. [175]

Властные отношения существуют и вне государственной жизни; но принудительным характером в современном государстве обладают только те лица, за которыми право принуждения признано государством: родитель может принуждать детей, учитель – учеников, начальник – подчиненных и т.д., лишь в тех пределах, в каких за ним государственной властью признано право власти и принуждения; следовательно, и власть и право принуждения принадлежат им не в силу собственного права, а в силу признания или предоставления им права, принуждении государственной властью.

Итак, верховенство, самостоятельность (суверенитет) и принудительность – таковы свойства государственной власти, отличающие ее от других властей. Следовательно, здесь организационная роль права проявляется в весьма резкой и отчетливой форме. Конкретными носителями прав такой власти, т.е. лицами и группами лиц, за которыми признавалось право верховного, самостоятельного и принудительного управления и властвования над членами государства – подданными – в истории были различные лица и группы лиц.

В абсолютных деспотиях таким носителем власти был деспот-монарх, в теократических государствах – верховный жрец, он же и монарх; такими носителями далее были король, император. В народоправствах властью были: собрания граждан государства и выбранные народом вожди; в конституционных государствах – король и народное представительство; в республиках – законодательное собрание и т.д.

Несмотря на пестроту конкретных носителей власти в истории развития государств, все же можно подметить одну основную черту: это уменьшение пропасти между властью и народом. Раньше власть выступала по отношению к народу, как нечто отличное от него, обладавшее властью «божиею милостью», народ не считался источником и носителем власти. С конца XVIII в. наступает перелом. Подлинным носителем власти – сувереном – начинает признаваться весь народ. Органы государственной власти получают права властвования от него; они властвуют уже не «божией милостью», а «волею народа»; они суть только исполнители его воли. Сообразно с этим входит в государственную жизнь институт выборов, всеобщего избирательного права, переход власти в руки народных представителей и т.д.

Такова основная тенденция в понимании носителя власти. [...]

[...] Выше было показано, что все характерные черты государства имеются у территориально племенного общества. Последнее обычно представляет общество, осевшее на определенной территории. И государство нормально является обществом, занимающим опреде[176]ленную территорию, на которую и распространяется власть государства. Под понятием государственной территории разумеется все пространство суши и воды, на котором данная государственная власть господствует. На одной и той же территории не может существовать двух государственных властей. [...]

[...] Раз государственная власть есть власть верховная и самостоятельная, то в каждом государстве может быть только одна верховная власть. Такая власть тем самым будет властью единой.

Перед этой единой властью в каждом государстве стоит множество задач. Властвование требует выполнения самых разнообразных функций. Но все эти функции могут быть сведены к трем основным: к законодательствованию, к суду и к управлению. Первая состоит в издании официальных правовых норм – законов, регулирующих жизнь граждан и обязательных для всех членов государства. Вторая – в разрешении правовых споров, в защите и восстановлении нарушенного права. Третья – в исполнении закона и решений суда, т.е. в управлении государством, сообразно нормам его права.

К этим трем функциям сводится деятельность государственной власти.

Исторически в прошлом они часто объединялись в руках одних и тех же носителей или органов власти. Но опыт человечества показал, что такое соединение не всегда целесообразно, что оно ведет к произволу власти, к нарушению свободы и прав граждан, а тем самым – к нарушению законов. [...]

[...] Отсюда появилась теория разделения властей, впервые точно формулированная Монтескье в XVIII веке.

Для того чтобы свобода народа не подвергалась опасности, по мнению Монтескье, необходимо разделение властей друг от друга. «Если в одном и том же лице объединены законодательная и исполнительная власти, – писал он, – нет свободы, ибо можно опасаться, что законодатель издает жестокие законы для того, чтобы также безжалостно проводить их в жизнь. Нет также свободы, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если законодатель будет и судьей, то власть над жизнью и свободой граждан превратится в произвол, так как судья станет законодателем. То же получится, если судебная власть будет присоединена к исполнительной, ибо тогда судья может стать угнетателем».

«Все погибло, – восклицал Монтескье, – если один человек или одна группа людей владеют всеми тремя властями: законодательлой, исполнительной и судебной».

Чтобы этого не было, Монтескье рекомендовал, отделить друг от друга эти власти, чтобы каждая из них сдерживала другую, а все вместе охраняли граждан. Мысли Монтескье по форме были оши[177]бочны: в государстве не может быть разделения властей, ибо государственная власть едина. Но основное содержание их – необходимость разделения функций единой государственной власти и исполнения этих функций специальными органами власти – эта мысль была правильной и вошла в жизнь.

Организация власти Сев.-Амер. Соед. Штатов целиком построена на принципе «разделения властей». В большинстве цивилизованных государств в настоящее время эти функции обособлены и осуществляются специальными органами: законодательная функция выполняется законодательной палатой – парламентом, судебная – независимым судом, исполнительная – главой государства, министрами и другими органами верховного и подчиненного управления.

Такова одна из гарантий правильного и законного функционирования государственной власти.

Опасности, которые Монтескье видел в «смешении властей», подтвердились и в нашей недавней истории. Конституция Советской России была построена на принципе смешения властей, сосредоточения всех функций в Центр, исп. Комитете. Он был и законодательной, и судебной, и исполнительной властью. Результатом такого смешения явились: произвол комиссаров, отсутствие всякой законности и гарантий свободы в управлении, чудовищная пристрастность и несправедливость решений «революционных трибуналов», полное отрицание прав личности; короче – возвращение к деспотизму.

История далее учит, что в периоде мирной и цветущей жизни деление функций власти – обычное явление и, обратно, эпохи войны внутренней или внешней, эпохи диктатуры – белой или красной, когда всякие права личности начинают попираться, такие эпохи характеризуются «смешением властей». Так было во Франции в эпоху великой революции, так было в Англии в период диктатуры Кромвеля, так обстоит дело и у нас: с прекращением войны внешней и внутренней – нет сомнения, что принцип разделения властей в той или иной форме осуществится и у нас.

Дальнейшими основными условиями этой правильности, законности и соответствия политики управления народным интересам являются:

1) для органов законодательства – избрание депутатов путем всеобщего равного, тайного и прямого голосования. Такой способ избрания гарантирует состав законодательной палаты, правильно отражающий интересы и настроения народа.

2) Для суда – независимость и несменяемость судей; эти условия способствуют беспристрастности судебных решений. Надлежащая [178] юридическая подготовка судей. Суд гласный, устный, публичный и состязательный.

3) Для управления: его подзаконность. Это условие достигается установлением: 1) судебной ответственности органов исполнительной власти в случае преступлений по службе и других нарушений закона, 2) политической ответственности, заключающейся в обязанности кабинета министров уйти в отставку, если ему выражено недоверие народными представителями или если его политика признана нецелесообразной. [...]

 

Печатается по: Хропанюк В. Н. Теория государства и права. Хрестоматия. Учебное пособие. – М., 1998, – 944 с. (Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается начало текста на следующей  странице печатного оригинала данного издания)