назад    оглавление    вперед

 

РОДОВАЯ СТРУКТУРА СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ЯВЛЕНИЙ

Сорокин П.А. ЧЕЛОВЕК. ЦИВИЛИЗАЦИЯ. ОБЩЕСТВО.

/Общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Союмонов: Пер. с англ. С. А. Сидоренко.

- М.· Политиздат, 1992. — 543 с

§ 1. Значимое человеческое взаимодействие как родовое социальное явление

§ 2. Компоненты родового социокультурного явления

§ 3. Субъекты взаимодействия

§ 4. Значения, ценности и нормы в родовых социокультурных явлениях

§ 5. Материальные носители как универсальный компонент социокультурных явлений

§ 6. Личность, общество и культура как неразрывная триада

§ 7. Критические замечания

 

§ 1. Значимое человеческое взаимодействие как родовое социальное явление

Изучение струкгурного аспекта социокультурных явлений начинается с анализа родовых свойств, общих для всех социокультурных явлений — прошлых, настоящих и будущих.

Под, родовым социокультурным явлением не имеется в виду "простейшее образование". Имитируя плохо понимаемые естественные науки, социологи все еще ищут "простейшее образование" в социальных явлениях, аналогичное атому в физике или клетке в биологии. Некоторые ученые, такие, как сторонники органической, механистической и психологической школ в социологии, находят это "образование" в индивиде. Другие, такие, как Ф. Гиддингс, определяют его как "соций" или "дружбу". Третьи, как Ф. Морено и Ф. Знанецкий, трактуют как его "роль", которую принимает на себя индивид. Многие идентифицируют его с "социальным отношением". Большая группа социологов, понимая, что изолированный индивид не может представлять собой социальное явление, ищет "простейшее образование" в "наиболее элементарном обществе", имея в виду семью, как в случае Ф. Ле-Плея и его школы, или в "самом примитивном обществе", недифференцированном и плохо интегрированном, как в случае Г. Спенсера и Э. Дюркгейма'.

Когнитивная потребность в поиске простейших социальных образований основывается на недоразумении. 1) Физика и общая биология начинают изучение структурных свойств объекта с атома и клетки, соответственно выступающих в качестве родовых элементов в физических и биологических структурах, вовсе не потому, что они являются

' О "простейшем образовании" в органической, механистической, психологической школах и в концепции Ле-Плея, а также о других простейших образованиях см.: Sorokin P. A. Contemporary Sociological Theories. N. Y., 1928. Ch. 1—2 4 Giddings F. Inductive Sociology. N. У., 1901; Moreno L. J. Sociometry and Culturai Order // Sociometry. 1943. V. 6. P. 304 ff; Znaniecki F. The Social Role of the Man of Knowledge. N. Y., 1940. С. 13 ff; Spencer H. Principles of Sociology. V. l. Ch. 10; Dwkheim E. The Rules of Sociological Method. Chicago, 1938. Ch 4· Malinowski В A Scientific Theory of Culture. Chapel Hill, 1944. P. 39 ff.

простейшими образованиями. Эти дисциплины исследуют структурные свойства объектов не с roi о или иного определенного атома или клетки, а с ai ома и клетки в их родовой форме. 2) Индивид или даже миллион изолированных индивидов не составляют социального явления, не говоря уж о его простейшем образовании. Индивид представляет собой лишь физический, биологический или психологический феномен, поэтому он может стать объектом исследования для физика, биолога, психолога, но не социолога. Так же простейшим образованием не может быть "роль" индивида. Вне драмы не может быть роли; ведь роль возможна лишь в контексте всех ролей. Что бы ни делал изолированный индивид, никакое из его действий не представляет собой ни социального явления, ни его простейшего образования- Роль может стать социальной лишь при наличии социальной матрицы. Только в этих условиях роль может стать элементом социального явления, так же как хромосома является составной частью клетки или электрон — составной частью атома; но ни роль, ни хромосома, ни электрон не являются простейшими образованиями в социальной, биологической или физической структурах. С другой стороны, индивид, взятый как соций или личность, является одним из наиболее сложных социальных явлений. Сказать, что соций есть конечная, неделимая единица, все равно что (как правильно отмечает Э. Хайес) назвать букет цветов простейшей и конечной единицей структур растений'.

Так же и семья не является простейшим или родовым социальным явлением: количественно семья суть не самая маленькая социальная единица, а качественно структура семьи является весьма сложной. Кроме того, семья имеет много специфических характеристик, которые нельзя найти в других социальных группах. По этой причине семья не может быть простейшей формой родовой модели социальных структур. То же самое относится и к примитивным обществам, постулированным Г. Спенсером и Э. Дюркгеймом "простым обществам", и "институту" Малиновского. Это отнюдь не самые маленькие и не самые простые единицы социальных структур. Внутренняя организация примитивного клана или племени является весьма сложной; они гораздо более запутанные. чем, например, структура большинства современных, "ассоциативных" организаций, таких, как литературные, научные и другие специализированные группы. Так же и примитивные верования, мифология, литература, музыка и т. д. часто являются гораздо более сложными, чем у непримитивных народов. Короче, так называемые примитивные общества и культуры нельзя рассматривать как простейшие единицы, как социальные атомы или клетки или как родовые социальные явления. Еще сложнее рассматривать как такую единицу "институт" Малиновского, ибо институт как организованная группа не является ни родовой, ни простейшей социальной единицей, но есть специальная форма родовых социальных явлений, часто очень сложная по своей структуре. Наконец, общая социология — это не теория о простейших социальных явлениях, а теория о родовых свойствах, отношениях и закономерностях социокультурных явлений².

Самой родовой моделью любого социокультурного феномена является значимое взаимодействие двух или более индивидов. Под "взаимодействием" понимается любое событие, с помощью которого один человек полуосязаемым путем влияет на открытые действия

' Hayes E. С. Classification of Social Phenomena // American Journal of Sociology. V. 17. P. 109—110.

² Sorokin P. A. Remarks // Revue international de sociologie 1935. March.

[191]

или состояние ума другого. В отсутствие такого влияния (одностороннего или взаимного) невозможно никакое социокультурное явление. Миллион полностью изолированных людей не представляет собой социального явления или общества, поскольку они не влияют друг на друга. Под "значением" нужно понимать "все то, что для одного сознания выступает как знак чего-то иного"'. Значимое взаимодействие — это любое взаимодействие, в котором влияние, оказываемое одной частью на другую, имеет значение или ценность, возвышающиеся над чисто физическими и биологическими свойствами соответствующих действий. Если взаимодействие не является значимым в этом смысле, если оно не представляет собой социокультурное явление, но есть лишь чисто физическое или биологическое явление — это нормальный объект изучения для физики или биологии, но не для социологии или социальных наук. Если человек убивает другого человека, то физико-химические свойства ружья, траектория пули, сила, с которой она ударила по жертве, биологические аспекты раны или пораженных пулей органов, причина смерти и тому подобное являются нормальными сюжетами исследования для специалистов в области физики, химии и биологии. Когда такое взаимодействие приобретает значение или ценность "убийства", или "непредумышленного убийства", или "героического действия" в уничтожении врага на войне, или "действия самообороны", оно становится социокультурным или надорганическим явлением и попадает в сферу рассмотрения криминолога, социолога или обществоведа. Таким же образом, если взаимодействие состоит в половом акте, то по своим чисто физическим или биологическим свойствам оно не составляет социокультурного явления. В случаях проституции, изнасилования или инцидента в супружеских отношениях взаимодействие между людьми может быть идентичным биологически, однако в каждом из этих случаев оно приобретает ценность или значение, возвышающееся над биофизическими факторами, и становится значимым. Акт погружения ножа в тело человека, взятый без привнесенной ценности или значения, не является социокультурным явлением. Его биофизические свойства изучаются не социальными, а биофизическими науками. Лишь когда он рассматривается как акт "убийства", как "хирургическая операция", как "акт войны" или как "религиозная жертва богам", он становится социокультурным явлением, хотя во всех этих совершенно разных социокультурных значениях биофизический аспект может оставаться по сути идентичным.

Термин "осязаемый" введен в определение, дабы подчеркнуть, что лишь осязаемое или наблюдаемое взаимодействие может быть подлинным социальным явлением. Хотя теоретически все может быть связано в этом мире, и каждый индивид в конечном счете оказывает минимальное воздействие на остальное человечество. В действительности же есть уловимые и неуловимые влияния, несмотря на то, что "tout se lie, tout s'enchaîne dans ce monde"²*. Как блестяще отметил А. Курно: "Никто не будет серьезно утверждать, что если кто-то наступит на землю ногой, то мореплаватели в другом полушарии отклонятся от своего курса или сотрясется система спутников Юпитера; в любом случае нарушение будет столь ничтожным, что останется незамеченным, и поэтому мы можем справедливо игнорировать его. В то же время незначительное событие, случившееся в Китае или в Японии, может оказать некоторое

' Lewis С. I. The Modes of Meaning // Philosophy and Phenomenoloeical Research. 1943. V. 4. ρ. 236.

² *все связано, все соединено воедино в этом мире (фр.).

[192]

влияние на то, что происходит в Париже или в Лондоне. Но в целом совершенно определенно то, что планы на день парижского буржуа не находятся под влиянием того, что происходит в изолированном китайском городе, в который никогда не ступала нога европейца. Это как бы два маленьких мирка, в каждом из которых можно наблюдать цепь причин и следствий, развивающихся одновременно, но без взаимной связи и без какого-либо влияния друг на друга'".

Отсюда ощутимая, наблюдаемая или заметная степень влияния и обусловливания — суть необходимая характеристика социокультурных явлений. Таким образом, никакая номинальная или чисто статистическая группа не составляет феномена взаимодействия, кроме как реальная социальная группа, социальная система или общество. Можно, например, разделить всех мужчин в Соединенных Штатах на два класса: тех, которые носят коричневые ботинки, и тех, которые носят черные, и потом, сосчитав общее их число, свести цифры к процентам. Эти классы будут чисто номинальными или статистическими; ведь едва ли будет какое-то свидетельство наличия более или менее ощутимого или интенсивного взаимодействия между мужчинами в черных ботинках и между теми, кто носит коричневые. Такое же обобщение относится и ко всем другим номинальным группам и классам.

После этого предварительного определения родового социокультурного явления мы можем обратиться к более детальному анализу его структуры.

§ 2. Компоненты родового социокультурного явления

Каждый процесс значимого человеческого взаимодействия состоит из трех компонентов, а каждый компонент, в свою очередь, складывается из множества других, которые определяют его конкретный абрис. Эти компоненты включают в себя: 1) мыслящих, действующих и реагирующих людей, являющихся субъектами взаимодействия; 2) значения, ценности и нормы, благодаря которым индивиды взаимодействуют, осознавая их и обмениваясь ими; 3) открытые действия и материальные артефакты как двигатели или проводники, с помощью которых объективируются и социализируются нематериальные значения, ценности и нормы².

§ 3. Субъекты взаимодействия

В гомосоциологии³ субъектами взаимодействия являются либо человеческие индивиды (в межличностном взаимодействии), либо организованные группы людей (в межгрупповом взаимодействии).

Биологические и психологические свойства людей исследуются биологией и психологией. Социолог должен знать эти свойства, но их

' Cournot A. Essai sur les fondements de nos connaissances sur les caractères de la critique philosophique. P., 1851. V. 1.

¹ Трехкомпонентная структура социокультурных явлений, получившая систематическое освещение в моей "Социокультурной динамике", отмечалась до и после появления моей книги все возрастающим числом социологов. К сожалению, многим из них не удалось прояснить и систематически изложить свои концепции. См., например: Thomas W. I. Primitive Behaviour. N. Y., 1937. P. 8 ff; Malimwski B. A Scientific Theory of Culture. P. 36: Mead M. Competition and Cooperation Among Primitive Peoples. N. Y., 1937.

' Предметами взаимодействия в биосоциологии, которая изучает биологические взаимодействия растений и животных, являются растения и животные.

изучение не относится к области социологии. Для наших целей достаточно помнить следующие биопсихологическйе свойства гомо сапиенс: 1) обладание хорошо развитой нервной системой с ее рецепторами, проводниками и эффекторами, которая позволяет-человеку реагировать на стимулы, поступающие от других людей; 2) способность осуществлять разнообразные действия; 3) обладание сознанием, включающим в себя ощущения, восприятие, идеи, воображение, память, эмоции, чувства и желания. Человек — это думающий, чувствующий, аффективный, волеизъявляющий организм, способный действовать и реагировать в надорганическом мире значений,-ценностей и норм (почему и как он стал таким существом, нас сейчас не заботит); 4) биологическая и психологическая тетерогенность в отношении расы, пола,- возраста и других физических: характеристик, таких, как интеллектуальный облик — ум, эмоциональность, сила воли и т. 'д.

Число взаимодействующих индивидов. Что касается числа взаимодействующих индивидов, мы можем выделить следующие типы межличностного взаимодействия: а) между двумя индивидами (пара или диада), например между мужем и женой, родителем и ребенком, двумя друзьями, учителем и учеником, х&зяином и рабом, продавцом и покупателем, врачом и пациентом. Близкие разновидности диады дают ряд характеристик, имеющих свои особенности, но отличающих их от неблизких разновидностей; б) между тремя индивидами (триада), например между обвинителем, обвиняемым и судьей; девушкой и двумя претендентами на ее руку; мужем, женой и любовником; отцом, матерью и ребенком; в) между четырьмя, пятью и более индивидами; г) между одним индивидом и многими, например между говорящим по радио и его слушателями, или между артистом и его зрителями; д) между многими и многими, например, между членами неорганизованной толпы или между покупателями и продавцами определенного товара, которые не организованы и раздроблены, действуют без специальной координации. Однако этот последний тип принимает, как правило, форму взаимодействия между организованными группами.

Таким же образом межгрупповое взаимодействие может происходить между двумя группами, между тремя, четырьмя или более; между одной и многими или между коллективами, состоящими из многих групп. Число субъектов взаимодействия является важным, поскольку оно объясняет многие специальные характеристики процесса взаимодействия'.

Качества взаимодействующих индивидов Существует огромное разнообразие качеств субъектов взаимодействия, но сейчас нам нужно рассмотреть только одну характеристику, а именно биопсихологическую и социокультурную гомогенность или гетерогенность (сходство или различие) взаимодействующих индивидов или групп. Взаимодействие между индивидами той же расы, национальности, племени, территориальной группы, семьи, пола, возраста, религии, политической партии, профессии, экономического статуса и т. д., и особенно между теми, кто обладает одинаковыми социокультурными ценностями, всегда отличается во многих отношениях от взаимодействия между индивидами, расходящимися по этим качествам.

' Wiese L. von. System der allgemeinen Soziologie. München, 1933. P. 447—507; Simmel G. The Number of Members as Determining the Sociological Form of the Group //American Journal of Sociology. 1902. V. 8. P, l—46, Î58—196; Moreno L. J. Interpersonal Therapy // Sociometryr 1937. V. l. P. 9—76; Becker H., Useem R. Sociological Analysis of the Dyads // American Sociological Review. 1942. V. 7. P. 13—26.                   ·

[194]

Характер действия Действия и реакции могут быть каталитическими, активными, пассивными или толерантными. Открытые действия и реакции являются частью компонента движущих сил; однако определенные их аспекты можно вполне рассматривать здесь как качества субъектов взаимодействия. Огромное разнообразие отношений, посредством которых участники взаимодействия влияют друг на друга, может быть сведено к четырем главным формам: тем, которые оказывают влияние просто через знание о существовании участника или участников взаимодействия (каталитическая форма); через совершение открытых действий; через воздержание от открытых действий; через активную толерантность.

а) Каталитические действия. Катализатором в химии называется вещество (например, черная платина или хлорид алюминия), которое, хотя и не участвует в химической реакции и не меняет своей природы, значительно интенсифицирует и ускоряет самою реакцию. Аналогичное явление наблюдается в социальном взаимодействии. Например, мысль о враге, любимом человеке или о герое, с которым человек не находится и, возможно, никогда не находился в контакте, может заметно влиять на его сознание, настроение или поведение. Такие влияния, осуществляемые просто через существование другого участника, без какого-либо действенного контакта, можно определить как каталитические. Социология и социальные науки редко даже упоминают этот фактор и почти не знают о нем. Тем не менее это — постоянный фактор, не менее важный,  чем три перечисленных выше. Простое существование советского режима или фашистской формы правления произвело на протяжении последних двух десятилетий огромное влияние на коммунистическое и фашистское движения во всем мире, на формы правления и экономической организации обществ. Это влияние было гораздо сильнее, чем то, которое оказали все платные агенты и пропагандисты, вместе взятые.

б) Открытые действия, толерантность. Влияние, оказываемое через открытые акты (нанесение удара,. выстрел, вручение денег, поцелуй   и τ д ) а через воздержание от внешних актов, слишком известно, чтобы давать дополнительные комментарии. Можно сделать несколько замечаний по поводу фактора толерантности. Его обычно путают с пассивным воздержанием от действия. Тем не менее, как указывал Л. И. Петражицкий, толерантность в корне отличается от пассивного воздержания. В отличие от пассивной формы бездействия толерантность может требовать весьма серьезного внутреннего усилия, часто гораздо  более серьезного, чем требуется для открытых действий. Поведение   одного из христианских мучеников, который, в то время как его поджаривали на железной решетке, спокойно сказал своим мучителям: "Этот бок уже поджарился, пора перевернуть меня на другой", является убедительным примером фактора толерантности и интенсивного усилия воли. Нормы Нагорной проповеди обычно интерпретируются как призывающие к бездеятельности и пассивности, на самом деле предписывают метод активной толерантности — через любовь к своим врагам, подставление другой щеки и несопротивление ненависти и враждебности. Этика христианства не является этикой пассивного бездействия. Это — признак     наивысшей толерантности (вспомним кредо Зосимы из "Братьев Карамазовых" Достоевского).

в) Эффективные и неэффективные действия. Открытые действия,  воздержание от действия и толерантность являются бесконечно разнообразными по своим конкретным проявлениям. С точки зрения причинной эффективности есть действия, оказывающие сильный эффект, и действия, оказывающие лишь незначительное влияние. Если посетитель

[195]

проводит рукой по своей бороде, его действие не оказывает заметного влияния на слушателя. Напротив, одно слово, произнесенное спокойно, может оказать опустошительное воздействие на человека, к которому оно адресовано. Какие действия эффективны, а какие нет, зависит от многих условий.

г) Продолжительные и краткосрочные действия. Открытое действие, воздержание от действия различаются также по продолжительности своих результатов. Есть действия, влияние которых испаряется почти мгновенно, такие, как. например, привете! вие друзей, плата за пачку сигарет в магазине и сотни других мелких действий, ежедневно осуществляемых. Другие действия оказывают долговременное воздействие, иногда вплоть до смерчи участников и даже дольше. Так, первый поцелуй и первое любовное признание могут помниться долго после их осуществления. Половой акт может привести к зачатию и рождению ребенка — последствиям, которые могут оказывать перманентное влияние на карьеру матери. Другие примеры — брачная церемония, крещение, покупка собственности, окончание колледжа и освоение определенной профессии. Какие из действий являются продолжительными по своим последствиям, а какие являются краткосрочными, зависит от многих условий, таких, как время, место, участники, вид общества и культуры, биологическая и психологическая природа действия'.

Продолжительность действия является важной, поскольку если бы его последствия были слишком эфемерными, было бы невозможно никакое общество с продолжительными взаимодействиями. С другой стороны, действия лишь с временными последствиями облегчают жизнь, поскольку если бы каждое действие имело длительные последствия, никому не удалось бы сохранять целостность своей личности, и ни одна нервная система не смогла бы выдержать этого напряжения.

д) Сознательные и несознательные действия. Некоторые взаимодействия совершаются сознательно, другие бессознательно. Если они являются бессознательными (то есть представляют собой безусловные или условные рефлексы), они не являются надорганическими и, следовательно, не принадлежат к области социологии. Если, однако, некоторые действия одного участника взаимодействия являются бессознательными, а другие участники отвечают на них сознательными действиями, взаимодействие является социокультурным и принадлежит к области социологического изучения. Бессознательные действия одного участника, на которые дается сознательный ответ другими, весьма многочисленны; например, взаимодействие спящего ребенка и его матери, бредящего или находящегося в бессознательном состоянии пациента и его врача, или поверженного боксера и его противника-победителя. Привычные действия участника, осуществляемые автоматически без намерения оскорбить либо развеселить другого участника, часто принимаются этим участником (участниками) как намеренные, и ответом на них является сознательная реакция. Неосторожное слово или фраза, жест или движение, совершенные автоматически, нередко неправильно интерпретируются как сознательное оскорбление, вызов и т. п. В своей совокупности такие взаимодействия занимают громадное место в общем массиве социокультурных взаимодействий.

' Большинство утилитаристов, подобно Иеремии Бентаму, экономистов и психологов ошибочно рассматривают вопрос о том, какие действия являются продолжительными, а какие краткосрочными по своему влиянию. В них формулируются принципы должного в отношении продолжительности влияния, а не принципы существующего.

[196]

е) Преднамеренные и непреднамеренные действия. Сознательный процесс действия, воздержание от действия и толерантность разделяются на два класса: преднамеренных, мотивированных сознательной целью и осуществляемых ради ее достижения, и непреднамеренных, мотивированных исключительно прошлым и настоящим опытом, включая внушенные нормы и осуществляемые без какой-либо сознательной цели. В преднамеренных действиях, хотя все они тоже генерируются прошлым и настоящим опытом, всегда есть идея цели или конца и средств достижения'.

Многие мыслители, включая утилитаристов, гедонистов и рационалистов, считали, что все сознательные действия являются или преднамеренными, или средствами достижения какой-то цели². Другие идут еще дальше и рассматривают все социальные действия как средства к достижению определенных целей³. Есть даже такие ученые, которые рассматривают как сознательное и преднамеренное практически каждое действие амебы и подобных организмов, а все изменения неорганической материи (такие, как окисление) считают проявлением памяти⁴. Это самая грубая форма антропоморфизма. Если бы мы приняли этот взгляд, термины "научение", "запоминание", "сознательный" и "преднамеренный" потеряли бы всякий смысл, различие между научением и горением угля, запоминанием и окислением нефти, формированием целей и гниением листьев, сознанием и любым неорганическим процессом исчезло бы. Не менее ошибочными являются теории, которые рассматривают все человеческие действия как сознательные и преднамеренные. Существования безусловных и частично условных рефлексов, инстинктивных, бессознательных и подсознательных действий, с их механизмами "побуждения" и стимуляции достаточно, чтобы отвергнуть все такие теории⁵.

Ошибочными являются также теории, идентифицирующие сознательные и преднамеренные действия и рассматривающие все социальные действия как преднамеренные средства для достижения целей. 1). Взаимодействия бессознательно-сознательного типа явно не являются сознательными со стороны бессознательного участника. 2). Эти авторы неправильно употребляют телеологические термины "средства" и "цели", путая их с совершенно другими категориями причины и следствия, предыдущего и последующего. В. Парето в своем разделении человеческих действий на логические и нелогические говорит о "субъективных" и "объективных" целях, имея в виду под "субъективной целью" сознательную цель, и под "объективной целью" любое последствие действия. Согласно ему, объективная цель обнаруживается даже там, где нет субъективной цели, например в рефлексах людей и животных. Можно справедливо говорить об объективных последствиях или следствии рефлекторного действия или предшествующих и последующих действий в хронологической последовательности; но как можно говорить об "объективной цели" или "намерении" в связи с действиями, лишенными

' См. хороший анализ преднамеренных действий: Draghicesco D. L'Idéal Créateur. P., 1914.

² См., например: Ihering R. Der Zweck in Recht. Leipzig, 1877—1883. 2 Bds.

³ Pareto V. Trattato di sociologia générale. Torino, 1916. V. l. P. 65; Parsons T. The Structure of Social Action. N. Y., 1937.

⁴ Thomas W. I. Primitive Behaviour. Ch. 3, 4; Mathews A. P. Physiological Chemistry. N. Y., 1936. Ch. 2.

⁵ По поводу этих действий и механизма их стимулирования см.: Murphy G., Newsholme Т. Experimental Social Psychology. N. Y., 1936. Ch. 2.

[197]

какого-либо сознательного намерения или цели? Термин "объективная цель" является столь же парадоксальным, как "безрукая рука" или "непреднамеренное намерение". Он требует, чтобы мы рассматривали как телеологическое и антропоморфическое любое нетелеологическое физическое и биологическое явление. Тем самым он лишает телеологические явления их преднамеренного характера, дифференцирует идентичные явления и приводит нас к туманной псевдоконцепции универсальных средств и целей, лишенных какого-либо точного значения. В результате, когда это "непреднамеренное намерение" используется как фундаментальная категория в любом анализе, за этим следует масса других ошибок, как в случае В. Парето и других теоретиков. 3). Большая часть даже сознательных действий не является преднамеренными по мотивации или характеру. Большинство действий людей и животных совершается не ради достижения какой-то цели, но в ответ на самые разные мотивации. Действия, направленные к определенной цели или ради чего-либо, нужно отличать от действий из-за чего-то. Дело в том, что способность вызывать эмоции и через них вызывать действия свойственна не только идеям по поводу будущего, но и в не меньшей степени идеям по поводу прошлого, как, например, в случае памяти о перенесенном оскорблении. Если данное действие вызывает в другом человеке чувство ненависти, негодования, презрения, восхищения или любви, то эмоция проявляется в форме негодования, презрительных или хвалебных слов или в акте нанесения удара, аплодирования, поцелуя или объятия, без какой-либо мысли о достижении некоей цели. На самом деле если бы человек захотел выразить презрение, справедливое негодование или восхищение ради той или иной цели, то это бы определенно свидетельствовало о том, что его поведение не является искренним и есть лишь чистая поза или бурлеск. Многие формы человеческого поведения по самой своей природе исключают преднамеренную мотивацию перед лицом будущего и предполагают мотивацию, идущую от прошлого опыта. Все такие мотивации и действия, где стимулирующие идеи, образы и эмоции основаны скорее на прошлом опыте и событиях, чем на будущих целях, названы Л. И. Петражицким "фундаментальными мотивациями и действиями", в отличие от преднамеренных, где идеи и представления всегда относятся к будущему'*.

Сознательные, но непреднамеренные действия можно также проиллюстрировать на примере действий, совершенных в противоречии с целями человека. Человек, страдающий алкоголизмом, видя бутылку спиртного, не может удержаться перед искушением и пьет, нарушая свою открыто признанную цель воздерживаться от употребления спиртного. Толстяк или обжора ест искушающую его еду, несмотря на свое решение продолжать придерживаться ограничивающей диеты. Распутник грешит, несмотря на свое решение исправиться. Сражающийся бежит от врага, несмотря на свое решение храбро сражаться. Во всех этих случаях сознательная цель нарушается открытым поведением, равно сознательным, но не преднамеренным. Реальная мотивирующая сила — это не цель, а биологическое побуждение, условный рефлекс (или привычка) или определенный объективный стимул, такой, как алкоголь, обнаженное тело, искушающая еда или устрашающее животное или враг.

' * Имеются в виду идеи Л. И. Петражицкого, изложенные им в книге "Теория права и морали" Спб, 1910.

[198]

Существует распространенное убеждение, что делать что-либо без цели — это нонсенс. Но природа действовала бы очень глупо с точки зрения сохранения и развития жизни, если бы организмы были устроены так, что никакое действие не было бы возможно без преднамеренного расчета. Такая ситуация привела бы к колоссальной трате жизненной энергии и времени, особенно разрушительной, когда безопасность или успешное осуществление биологических функций требуют мгновенного приспособления к обстоятельствам. Сложный психический процесс преднамеренной мотивации требует сравнительно долгого времени. Что бы произошло с человеком, если бы ему пришлось претерпевать такую задержку, перед тем как отпрыгнуть, заслышав гудок автомобиля, или увернуться от неожиданного удара, самоочевидно.

Другой вид сознательной, но непреднамеренной мотивации — это "действенная", "самодостаточная" или "нормативная" мотивация, если пользоваться терминологией Л. И. Петражицкого. Здесь роль идей и образов, которые стимулируют процессы формирования эмоций и через них вызывают действия, играют роль самих образов действия. Если честному человеку предлагают взятку, чтобы он совершил акт клеветы, подлога или отравления, сам образ или мысленное представление о таком злодейском деянии вызывает отталкивающие, ингибирующие эмоции. Эти эмоции часто достаточно сильны, чтобы свести на нет привлекательность взятки или других наград, предлагаемых путем преднамеренной утилитарной мотивации. Другие "действенные" идеи, например, относящиеся к хорошим, благородным или героическим действиям, вызывают соответствующие эмоции и приводят к свершению соответствующих действий. Идеи этого рода проявляются часто в форме суждений, одобряющих или отвергающих соответствующее действие не как средство к данной цели, а само по себе: например, "лгать стыдно", "ты не должен лгать" или "всегда говори правду". Такая самодостаточная нормативная мотивация, состоящая просто из "ты должен" или "ты не должен", применяется к поведению детей так же, как и к поведению взрослых людей. Исследования Ж. Пиаже показывают, что первая стадия в моральном развитии детей

— стадия их "гетерономной" моральности" — сосгоит именно из таких нормативных суждений и мотиваций, где правила (даваемые взрослыми) рассматриваются как священные. Около 67 процентов всех их норм

— нормы этого типа' Большая часть норм поведения взрослых также имеет этот характер, остальные складываются из самодостаточных норм, навязываемых утилитарными и другими соображениями. Суждения, основанные на таких "действенных" идеях и эмоциональной привлекательности или неприязни, можно назвать "нормативными суждениями". Как показал Л. И. Петражицкий, эти "нормативные" мотивации, суждения и убеждения есть реакция, отношения и убеждения сферы закона и этики.

Вышесказанного достаточно, чтобы показать ошибочность мнения, что все сознательные действия являются преднамеренными. Если мы предписываем должное значение терминам "преднамеренный" и "телеологический" коррелирующим с ними терминам "средства" и "цель", тогда становится понятно, что сознательные действия не всегда являются преднамеренными и что сознательные мотивации, названные Л. И. Петражицким "фундаментальными", "действенными" и "нормативными", являются непреднамеренными. Мы придем к тому же выводу, если подойдем к проблеме с позиции теории И. Павлова об условных и безусловных рефлексах

Piaget J. The Moral Judgment of the Child. L., 1932. P. 312

[199]

В свете этого вывода неадекватность схемы "средств и цели", даже в применении к сознательным действиям и социальным отношениям, очевидна. Поскольку базовая посылка неправильна, результатами этого псевдотелеологического анализа социальных явлений можно либо пренебречь, либо считать их искажающими реальность. Эта схема применима и полезна лишь в отношении преднамеренных явлений, но они составляют лишь небольшую часть социокультурных явлений.

§ 4. Значения, ценности и нормы в родовых социокультурных явлениях

Значения и ценности, находящиеся над биофизическими свойствами взаимодействующих индивидов, формируют в горой компонент социокультурных явлений. Значения можно классифицировать следующим образом: 1) когнетивные значения в узком смысле слова, такие, как значение философии Платона, христианского символа веры, математической формулы или теории прибавочной стоимости Маркса; 2) значимые ценности, такие, как экономическая ценность земли или другой собственности, ценность религии, науки, образования или музыки, демократии или монархии, жизни или здоровья; 3) нормы, на которые ссылаются как на стандарт, такие, как нормы права и морали, нормы этикета, технические нормы или предписания по конструированию механизмов, написанию стихотворения, приготовлению мяса или выращиванию овощей. Эти три класса значений являются неотъемлемыми аспектами всех значимых явлений. Любое значение в узком смысле слова является ценностью (когнитивной или иной). Любая ценность предполагает норму по ее реализации или отвержению, например, ценности богатства, царства божия, добродетели, здоровья и соответствующие им средства достижения или избегания таких целей. С другой стороны, любая норма — юридическая, этическая, техническая или любая другая — непреложно является значением, позитивной или негативной ценностью. Поэтому термины "значение", "ценность" и "норма" будут использоваться попеременно, чтобы обозначить весь класс значимых явлений', наложенных на биофизические свойства индивидов и предметов, действий и событий.

Лишенные своих значимых аспектов, все явления человеческого взаимодействия становятся просто биофизическими явлениями и в таком качестве образуют предмет биофизических наук. Преднамеренное или непреднамеренное, мотивированное солидарностью или антагонизмом, осуществляемое в целях сотрудничества или нет, гармоничное или дисгармоничное, порожденное любовью или ненавистью, договорное или общинное, религиозное или нерелигиозное, моральное или аморальное, научное или художественное — такие социокультурные характеристики являются неотъемлемой частью не биофизических свойств взаимодействия, а значимого компонента, заложенного в них. То же верно и относительно всех социальных систем взаимодействия, таких, как государ-

' Предпринятое Ф. Теннисом деление социальных явлений на пять классов

— социальные общности ("община" — Gemeinschaft и "общество"

— Gesellschaft), социальные отношения, нормы, ценности и стремления (Bezugsgebilden) — несовершенно. Его разделение того, что я называю "значимым компонентом", на нормы, ценности и стремления — несколько лучше. Однако его понятие "стремления" очень неясно. Классификация значений (в родовом смысле) на нормы, значения и ценности кажется более логически обоснованной (см.: Tönnies F. Einführung in die Soziologie. Stuttgart, 1931).

[200]

ство, семья, церковь, университеты, академии наук, политические партии, рабочие союзы, армии и флоты. В химическом пространстве нет научного или философского элемента, нет профсоюзной молекулы, нет образовательной или религиозной реакции. В физическом пространстве нет таких явлений, как государство или церковь, нет преднамеренных, этических, антагонистических или солидарных, договорных или художественных взаимоотношений. В биологическом мире нельзя найти религиозной клетки, юридической хромосомы, моральной ткани, политического органа, биологических видов профсоюзов или университетов или — если биологию лишить ее антропоморфических элементов — никаких солидарных или антагонистических, договорных ^ИЛИ общинных отношений'.

Лишенное своего значимого компонента "Государство" Платона становится материальным объектом (книгой) с определенными физическими и химическими свойствами. Ника Самофракийская оказывается не более, чем куском мрамора, хоть и с определенной геометрической формой и определенным физико-химическим строением.

Девятая симфония Бетховена состоит из комплекса звуков, то есть воздушных волн различной длины и амплитуды. Национальный флаг становится просто куском материи, привязанным к палке. Сотрудничество становится "сложением или умножением сил", война — "вычитанием сил"; социальная организация — "эквилибром сил"; право — корреляцией сил"², сознание — "агрегацией электронов и протонов" (А. Вейсс); эмоция — определенным "отношением стимул-ответ" (В. Хантер); страх — "поведением носителя определенных характеристик, реагирующего на стимул из определенных характеристик внутри определенного поля сил" (Г. Лундберг) и т. д. Короче, без компонента значения все социокультурные явления становятся чисто физическими или биологическими. В таком виде они справедливо исследуется лишь биофизическими науками, категории и законы которых применимы к людям, рассматриваемым лишь как организмы или агрегации материи³.

' Как мы увидим, то, какие отношения являются солидарными, а^какие антагонистическими, определяется не столько природой открытых действии и реакциями, сколько их внутренними значениями. Открыто мы можем различать действия и реакции лишь в смысле пространственного повода сближения, расхождения и отвлечения от участников взаимодействия. Однако, если мы назовем все взаимодействия, участники которых сближаются друг ^с Другом, солидарными, тогда две армии, сближающиеся в смертельной битве в тесном пространстве, представляют наиболее солидарное взаимодействие, в то время как армии, удаляющиеся одна от другой после прекращения огня, представляют антагонистическое взаимодействие. Без значимого компонента мы не можем сказать, какие реакции являются солидарными, а какие антагонистическими, и если мы все же попытаемся это сделать, то результат будет абсурдным·· По этой причине характеристика ассоциативных процессов как тех, в которых участники сближаются друг с другом, а диссоциативных как тех, где они расходятся, оказалась совершенно неудовлетворительной. Это было хорошо показано Л. фон Визе и Г. Беккером.

² Воронов Б. Основания социологии. Спб., 1909; Wiese L. von, Becker H. Systematic Sociology. N. Y., 1932. P. 5 and 37.

³ "Социальная ценность противостоит естественным явлениям, которые имеют содержание, но, будучи частью природы, не являются значимыми для человеческой деятельности и расцениваются как не имеющие ценности; когда природные явления приобретают значения, они становятся социальными ценностями', — заявляют У. Томас и Ф. Знанецкий. Можно лишь пожалеть, что они не извлекли соответствующих выводов из этого убедительного принципа (Thomas W., Znaniecki F. The Polish Peasant. N. Y., 1927. V. l. P. 21)

[201]

Компонент значения, ценностей и норм совершенно отличен от третьего компонента социокультурных явлении — компонента материальных носителей — и ни в коем случае не может быть идентифицирован ни с физическими или биологическими свойствами носителей, ни с этими свойствами субъектов взаимодействия. Это бесспорно доказывается тем, что одно и то же значение (например, христианского символа веры) может быть материализовано или объективировано во множестве материальных носителей: произнесением его вслух (звуки или воздушные волны служат в качестве носителей), написанием или печатанием его на бумаге, камне или стальной пластине, записыванием его на пластинку фонографа, передачей его по радио. Значение символа веры, однако, остается прежним, несмотря на широкое разнообразие носителей и их физических и химических свойств.

Значение враждебности может проявляться во множестве открытых действий, таких, как стрельба, отравление, утопление, повешение, сжигание или закапывание ножом ненавистного лица; пытание любимых им людей, его экономическим разорением или выдачей его властям. Все открытые действия выражают значение враждебности, в отличие от любви, сочувствия, благотворительности, солидарности и тому подобного. То же можно сказать о любом социокультурном явлении: значение может быть экстернализовано через самые разнообразные биофизические носители. Напротив, материальное явление может выполнять функцию носителя при экстернализации широкого спектра значений, ценностей и норм. Одна и та же сумма денег одного вида и стоимости может в один раз служить как средство помощи нуждающимся; в другой — уплаты долга; в третий — для подкупа; в четвертый — для совращения девушки; в пятый — для покупки некоего товара и т. д. Сами деньги как носитель не меняются; совершенно иными являются значения, которые они выражают*. Также открытое действие может внешне оставаться одинаковым во всех своих существенных компонентах, но его значения могут быть совершенно различными. Половой акт означает в один момент проституцию, в другой — совращение, в третий — адюльтер, в четвертый — изнасилование, в пятый — законное соитие супружеской пары. Внешние действия типа показывания кулака, шлепания или выстрела из ружья могут различаться по своим намерениям от игры до полной серьезности. Поцелуй может быть "лаской" Иуды или проявлением глубокого чувства любви; словесные выражения могут варьироваться от несущественного "как дела?" или льстивого "я тобой восхищен!" до искренних проявлений соответствующих значений. В противном случае не было бы лжи, лицемерия или неискренности.

Человеческий организм может оставаться биологически неизменным, но значения, заложенные в нем, могут широко и радикально варьироваться. Царь Николай II не изменился биологически, когда был смещен со своего высокого поста и разжалован до статуса заключенного. Так же без какого-либо биологического изменения политический преступник Ленин неожиданно стал диктатором, и неизвестный никому Робеспьер поднялся в одну ночь до главы сильной якобинской группы. Этот сдвиг в ценностях можно показать даже на примере мертвых. Никаких физических, химических или биологических изменений не произошло в прахе французских королей, которые умерли задолго до французской революции, однако во время революции их значение как

' О разностороннем характере денег как носителя см.: Simmel G. Philosophie des Geldes Leipzig, 1900

[202]

высокочтимых и уважаемых суверенов трансформировалось в значение ненавистных тиранов и угнетателей. В наших личных отношениях такие сдвиги значений происходят ежедневно; человек, который еще вчера был нашим врагом, сегодня становится другом, хотя в его организме за это время не произошло физических или биологических изменений. Сегодняшние любовники завтра становятся врагами; почитаемые лица — презираемыми, знаменитые — безвестными'.

Тождество значений, ценностей и норм, проявленных в самых разнообразных материальных носителях, идентичность носителей, воплощающих широко разнообразные значения, показывают: 1) присутствие компонента значений, ценное гей и норм во всех социокультурных явлениях; 2) глубокое отличие этого компонента от двух других (людей и материальных носителей); 3) относительно слабую связь между компонентом значения и компонентами носителей и человеческим фактором. Поскольку любое значение может проявляться через различные носители и человеческий фактор и поскольку любой носитель или человеческий фактор могут включать в себя различные значения, связь между ними скорее является "полигамной", чем "моногамной"; скорее слабой, чем сильной.

Компонент значения может воздействовать на поведение людей и на природу носителей так сильно, что их биофизические свойства становятся сравнительно иррелевантными. Палка может стать высокосвященной чурингой аборигенов Австралии, кусок дерева, предположительно являвшийся частью креста Иисуса, трансформируется в драгоценную чудодейственную реликвию; кусок дешевой ткани на палке может стать национальным флагом страны, ради которого люди с радостью отдают свою жизнь. Обычный человеческий организм — возможно, даже больной и слабый — может стать святым, или пророком, или обожествляемым монархом, или увенчанным славой революционером-вождем. Напротив, сильный и физически великолепно сложенный организм может стать проституткой или даже преступником. Свойства, определяемые как "священные", "святые", "героические", "добродетельные", "возлюбленные" и т. д., и их противоположности принадлежат не биофизическим чертам соответствующих субъектов или лиц, но значениям, которые на них налагаются.

Таким образом, материально идентичное часто является совершенно различным в социокультурном отношении благодаря разнице в значениях или ценностях, приписываемых ему; наоборот, то, что различается биофизически, часто идентично по социокультурным параметрам. Идентичные действия (например, ношение оружия), совершенные одним и тем же человеком в одной и той же местности, могут быть когда-то преступными, а когда-то — законными. С другой стороны, совершенно различные материальные объекты, лица и открытые действия могут быть с социокультурной точки зрения идентичными.

Отсюда: применение принципов идентичности и различия на базе значении, выраженных через материальные объекты, открытые действия и людей, часто ведет к результатам, радикально отличающимся от тех, которые возникают на базе их биофизических свойств.

Предшествующий анализ ясно показывает абсурдность так называемого натуралистического и бихевиористического исследования

' Серия экспериментальных исследований показывает, что нет даже аффективных ценностей удовольствия и неудовольствия, которые бы необходимым образом связывались с соответс7вующими объектами, но что эти ценности могут быть приписаны поччи любому объекту (Shérif M. The Psychology of Social Norms. N. Y., 1936. P. 28; Beebe-Center J. Pleasentness and Unpleasantness. N. Y., 1934).

[203]

социокультурных явлений. Если бы эти исследования проводились последовательно, то следовало бы классифицировать все социокультурные явления как идентичные или различные лишь на основе их биофизических свойств; в таком случае не было бы политических, экономических, религиозных, научных, эстетических или юридических классов явлений, поскольку каждый из этих классов состоит из самых разнородных объектов, лиц, действий, событий и процессов. По той же причине нельзя было бы законно говорить о солидарных или антагонистических, воинствующих или мирных, корпоративных или конфликтных, преднамеренных или непреднамеренных отношениях и действиях, как и о семье, государстве, церкви, политических партиях, профсоюзах, научных сообществах, классах или любой другой форме организованных групп. Более того, классифицируя явления на базе их биофизической природы, исследователям придется рассматривать как идентичное то, что сопиокультурно абсолютно различно. Все случаи стрельбы станут идентичными (например, не будет разницы между стрельбой как убийством, стрельбой на войне и стрельбой для развития навыка); все половые акты будут идентичными, связаны ли они с проституцией, изнасилованием или супружескими отношениями. Все объекты, сделанные из одного материала (например, из дерева), будут занесены в один класс, будь то деревянный крест, деревянная свастика, деревянные игрушки или деревянная мебель. Здания из одних материалов и одной формы обязательно будут рассматриваться как идентичные, будь то церковь, коммунистический клуб, склад, концертный зал или оружейный арсенал. Все лица с одинаковыми физическими чертами будут также классифицированы как идентичные, хотя они могут быть представителями разных наций, религий, классов, занятий, экономических слоев и т. д.

Когда действительно пытаются создать последовательную натуралистическую и бихевиористическую социальную науку, то ее результатом является большое число совершенно абсурдных утверждений. Поэтому неудивительно, что, несмотря на звучные манифесты, ни одна из таких теорий никогда не выполнила своей программы даже на начальных стадиях. В своем фактическом анализе исследователи неизменно забывают о своих декларациях и продолжают классифицировать и анализировать социокультурные явления на базе их значимого компонента, а не на основе биофизических свойств носителей. Так, все они говорят об экономических, религиозных, научных или политических переменах и факторах; о церкви, государстве, семье и других социальных системах, природа которых основана на значимом компоненте; о солидарных и антагонистических, юридических и преступных и других значимых отношениях и действиях. Но, отталкиваясь от ложной посылки и не располагая четкими представлениями о структурном строении социокультурных явлений, они классифицируют и анализируют их ошибочно.

Наконец, компонент значения трансформирует не только социокультурную природу своих носителей и людей, но также и причинные связи между ними; он создает ощутимую причинную взаимозависимость между носителями и людьми там, где на базе их биофизических свойств такая взаимозависимость не существует; напротив, он исключает причинную зависимость там, где в противном случае она бы существовала. Люди и носители, которые составляют Гарвардский университет, или римско-католическую церковь, или Соединенные Штаты Америки, являются чрезвычайно гетерогенными по своим биофизическим свойствам. Возьмите, к примеру. Гарвардский университет с его различными здани-

ями, трупами в его медицинской школе, колоссальными собраниями в его музеях, книгами в библиотеках и разнообразными людьми. На базе своих биофизических свойсгв это гетерогенное собрание объектов и лиц не может иметь никакой ощутимой причинной взаимозависимости. Тем не менее если какая-ιο значительная перемена происходит в любой важной части этих носителей и людей (скажем, Видеверская библиотека будет сожжена, или поменяются президент и члены корпорации), они могут сразу сказаться на всем университете. Например, необычно большие расходы по восстановлению библиотеки могут привести к сокращению бюджетов всех факультетов, а это окажет влияние даже на число трупов в медицинской школе, не говоря уже о существенных изменениях во многих носителях и членах университета. Подобным же образом новый црезидеш и новая корпорация могут вести новую политику, которая окажет многообразное влияние на носителей и членов инстшута Эта причинная взаимозависимость между социокультурными явлениями, где на базе чисто биофизических свойств такая зависимость не существует, представляет общий закон.

Напротив, компонент значения часто исключает причинную связь, которая существовала бы без него. Если бы не было социокультурных норм религии, права или морали, запрещающих, например, незаконные половые связи и воровство или побуждающих человека жертвовать своей собственностью и даже жизнью ради идеала, взаимозависимость или взаимодействия между людьми были бы весьма отличными о г тех, какими они являются сейчас. Если бы не было ценностей и норм, гарантирующих гражданские и политические права, свобода и независимость не присутствовали бы в тысячах человеческих связей; ie, кто биофизически являются сильнее, господствовали бы над более слабыми, а слабые были бы причинно зависимы от более сильных. Если на мшовение мы представим человеческое пространство как управляемое и контролируемое лишь своими биофизическими свойствами, без каких-либо религиозных, правовых, этических, научных или эстетических значений, мы сможем сразу увидеть, что причинные отношения в этом пространстве, в действиях и реакциях его членов будут фундаментальным образом отличны от тех. каковы они на самом деле. Огромная доля причинных отношений, которые сейчас существуют, отсутствовала бы, и наоборот.

Последующий анализ делает совершенно ясным то, что значения, ценности и нормы являются универсальным компонентом социокультурных явлений и имею г первостепенную важность для понимания структурных и динамических свойств и причинных отношений внутри этих явлений.

§ 5. Материальные носители как универсальный компонент социокультурных явлений

Определение носителей. Поскольку чисгые значения, ценности и нормы являются нематериальными, существуют вне пространства и времени, их нельзя переносить прямо от сознания к сознанию, кроме как с помощью телепатии или экстрасенсорной передачи'. Если такая прямая передача идей или значений существует, она является чрезвычайно редкой, доступной лишь очень ограниченному числу людей и при

Rhine J. В. Extrasensory Perception. Boston, 1935; New Frontiers of Mind. 1937

[205]

исключительных условиях'. Подавляющее большинство значимых взаимодействий между людьми происходит не через экстрасенсорное восприятие, а через инструменты сенсорных носителей — открытые действия и материальные объекты, которые экстернализуют, материализуют, объективируют н социализируют нематериальные значения. Для того чтобы передать другому значение "2 + 2 = 4", мы должны сказа гь ему это, то есть через действия нашего голосового аппарата объективировать значение в определенных звуках, которые, достигая его ушей, ретрансформируются в сознании (через нервную систему) в значение. Или мы можем написать это значение на бумаге, и тогда цифры станут материальным носителем, посредством которого передается идея. Или мы можем использовать определенные жесты, как в случае с глухонемыми. То же верно в отношении любою другого значения и его передачи. Если какое-то значение или система значений остается в сознании человека, которое воспринимает их, а не объективируется в любом носителе, они, очевидно, остаются недоступными для других людей и погибают со смертью его автора, если даже не раньше.

Все сенсорные открытые действия, материальные объекты, физические, химические и биологические процессы и силы, используемые для экстернализации, объективизации и социализации значений, являются носителями значимого взаимодействия. В качестве таковых они составляют третий универсальный компонент социокультурных явлений. Схема значимого взаимодействия такова: субъект А объективирует свое значение N в носителе X, в устной или письменной форме; носитель Χ входит в контакт с соответствующим чувственным органом В и воспринимается им, а в сознании В оно трансформируется в значение N. Языки, как устные, так и письменные, жесты и пантомима, музыка и другие значимые звуки, живопись и скульптура и такие материальные объекты, как орудия, машины, оружие, одежда, здания, памятники, обрабатываемые поля, мощеные дороги и искусственные дамбы, — короче, все материальные явления, существенные для значимого взаимодействия людей, являются носителями социокультурных явлений. Все они объективируют различные значения, социализируют их и делают их доступными для других.

Поэтому неточно говорить о социокультурных явлениях так, как будто бы они состоят исключительно из людей; помимо людей они включают в себя нематериальные значения и их материальные носители как равно существенные и универсальные компоненты. Структура эмпирических социокультурных явлений, таким образом, состоит не из одного, а из трех компонентов. Этот принцип часто игнорируется, и в результате этого постоянно совершается ряд теоретических и практических грубых ошибок теми, кто воспринимает лишь один компонент — либо людей, либо значения, либо носителей.

Носители как проводники взаимодействия. Как уже было показано, без носителей как проводников невозможно значимое взаимодействие.

' Поэтому же Гурвич неправильно противопоставляет "общение через интерпретацию" как прямую внугреннюю связь между умами, основанную на действительной коллективной ишуиции, где символы (носители) либо вообще не участвуют, либо играют вториччую роль, ν "обшение через конвергенцию", в которой индивидуальные сознания обобщаются исключительно через символические носители. Он не показывает, как, в отсутствие носителей, могут возникать коллективные интуиции и происходить значимый обмен информацией. См. его: Essai de sociologie. Р., 1938. Р. 1—112.

[206]

Даже чисто физическое взаимодействие людей было бы в этом случае сокращено до скудного минимума. Даже если принять во внимание так называемые дистанционные рецепторы-органы, способные воспринимать сигналы на расстоянии, спектр физического взаимодействия существенно не увеличился бы. Несколько миль были бы пределом, за которым невозможно никакое физическое взаимодействие. То же верно в отношении времени, поскольку без помощи проводников было бы исключено любое физическое взаимодействие между людьми, не находящимися поблизости друг от друга в данный момент — особенно между умершими и живыми или между прошедшими, настоящими и будущими поколениями.

Однако мы знаем, что взаимодействие происходит между людьми, разделенными тысячами миль (посредством газет, телеграмм, радио и т. д.), и даже между умершими и живыми. Платон, Шекспир, Бетховен и Рафаэль до сих пор влияют на состояние нашего ума и наши действия, когда мы читаем, слушаем или смотрим их работы. Очевидно, что такое взаимодействие возможно только через посредство носителей как проводников.

Основные типы носителей. В своих конкретных формах проводники взаимодействия являются многочисленными и разнообразными. Мы должны отличать, во-первых, физические и символические проводники. Физические проводники — это те, в которых природные качества носителя используются для того, чтобы изменить состояние ума и открытые действия другого. Так, камень, пуля или атомная бомба, направленные на врага, воздействуют на него через свои физические свойства, включая силу удара. Символические проводники оказывают влияние не столько благодаря своим физическим свойствам, сколько благодаря символическому значению, приписанному им. Сказанное слово оказывает влияние не столько через физические качества звука, сколько через значение, которое оно передает Отдельное слово, тихо произнесенное, часто оказывается более эффективным, чем самый громкий и оглушительный шум. Символические проводники требуют, чтобы человек понимал язык, на котором говорят или пишут, чтобы придать звукам или знакам их правильное значение. В противном случае они остаются чистой тарабарщиной. Не нужно говорить, что символические проводники играют основную роль в мире значимых взаимодействий.

Согласно физической форме используемой энергии или материи, основными проводниками взаимодействия являются· а) звуковые проводники, где сообщение передается воздушными волнами Примерами этого типа проводников являются речь, музыка и различные шумы; б) световые и цветовые проводники, где применяется энергия света. Примерами могут служить уличное освещение и картины; в) пантомимические проводники, состоящие из жестов и экспрессивных движений; г) термические проводники, где энергия тепла используется, чтобы повлиять на поведение или сознание других людей; д) механические проводники, где в этих целях используется механическая энергия. Нанесение ударов, толкание и ужаливание являются иллюстрациями к этому типу; е) химические проводники, где химические свойства используются для взаимодействия; ж) электрические и радиопроводники, где используется комплекс физико-химических и биологических свойств в форме данного объекта с целью взаимодействия; з) материально-объектные проводники, где комплекс физико-химических и биологических свойств используется в форме данного объекта в целях взаимодействия. В них самым важным является не то

[207]

или иное свойство объекта, а специфический комплекс качеств, как в случае кольца, надеваемого при помолвке, или семейных реликвий, национального флага, банковского чека.

Перечисление основных типов проводников показывает, что почти все физико-химические энергии используются как носители взаимодействия. Оно показывает также ошибочность рассмотрения языка (устного или письменного) как единственного инструмента значимого взаимодействия.

Давайте предпримем детальное исследование каждой из этих форм.

А). Звуковые проводники. Звуки, как таковые, функционирующие в качестве как физических, так и символических проводников, совершенно отдельно от их символических качеств могут воздействовать на наше сознание и поведение. Следующий случай влияния звуков, оказываемого независимо от их символического значения, предоставляет нам убедительный пример. Человеку предлагали многократно поднять средним пальцем правой руки груз в три килограмма, пока его палец не перестал работать. Обнаружилось, что определенный звуковой сигнал позволял ему поднимать груз большее число раз. Таким образом, в шестнадцати экспериментах, когда звучала определенная квинта, он поднял его 850 раз, но, когда это тональное сочетание было снижено на полтона по высоте, он смог поднять его лишь 50 раз кряду. В этом случае звук действовал исключительно как физический агент.

Из нашего собственного опыта мы знаем, что определенные громкие звуки, без какого-либо связанного с ними значения, воздействуют на наше сознание и поведение. Вопрос шума в наших больших городах стал серьезной проблемой.

Главная роль звуковых проводников, однако, состоит в том, что они являются символическими носителями. Среди символических звуковых проводников самыми важными являются речь и музыка. Благодаря своей подвижности, доступности и простоте передачи эти символические проводники представляют самые важные агенты значимого взаимодействия.

Речь является основным медиумом для объективации и передачи значений, даже тех, которые имеют очень сложный и тонкий характер. Нет преувеличения в утверждении, что надорганическая социокультурная жизнь становится возможной исключительно благодаря существованию языка. Не только значимое взаимодействие, но даже сама мысль (особенно абстрактная мысль) вряд ли возможны без использования слов.

Именно посредством речи люди главным образом регулируют свое взаимное поведение. Когда мы хотим побудить остальных к определенному поведению или удержать их от чего-либо, мы почти всегда используем устные символы, как в предписаниях: "Руки вверх!", "Сделай это!" или "Не делай этого!" Где бы ни встречались люди — в конгрессе или на рынке, в церкви или дома, в классе или в суде, устные проводники играют значительную социальную роль'.

Слова подобны электрическому току, который проходит через людей. Их воздействие иногда изумляет; слово может убить человека! Не является простым совпадением то, что во многих религиях, как, например, в брахманизме, слова воспринимаются как магические силы, управляющие миром и даже волей богов. В Писании говорится: ' Помимо действительного смысла произносимых слов голос сам по себе, через свои высоту и тембр, действует как дополнительный стимул (Darwin С. The Expression of the'Emotions. N. Y., 1873. P. 83—95).

[208]

"В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог"'.

Музыка является второй основной формой символических звуковых проводников. По своей природе она больше приспособлена к объективации и передаче чувств, эмоций, настроений или неуловимых умственных состояний, которые не поддаются вербальному выражению, и поэтому она чаще используется для эмоциональной, чем для интеллектуальной коммуникации. Талантливый музыкант за фортепиано связывает своих слушателей с собой невидимыми нитями; звуковые волны, происходящие от движений его пальцев по клавиатуре, передают его эмоции слушателям, создавая в них волны физического переживания. Некоторые из этих волн вызывают состояние подавленности — грусть, уныние, печаль, с их соответствующими открытыми реакциями; в то время как другие вызывают чувства радости, счастья или веселья, сопровождаемые соответствующими движениями. Таким образом, из индивидов, составляющих концертную аудиторию, создается эмоциональное и часто идеологическое целое. Волнующее или подавляющее воздействие музыки, говорит Г. Бон, было известно еще в античности. "Кроме похоронных маршей, сопровождаемых подавленным настроением ή медленными движениями, есть также волнующая музыка, побуждающая людей энергично двигаться, маршируя или танцуя, что нельзя даже представить без воздействия музыки"².

Люди часто приписывали священным формам музыки магическое и мистическое влияние, которое правит вселенной, богами и людьми. В некоторых формах музыка производила потрясающий эффект на слушателей (как и на исполнителей), как плохой, так и хороший. Ее социокультурная роль всегда была весьма значительной.

Помимо речи и музыки звуковые проводники действуют рядом других способов. Выстрел пушки в Петрограде когда-то означал наступление полдня; свисток локомотива означает отправление поезда; гудки заводов означают новую смену; звонок в классной комнате означает начало урока; церковные колокола объявляют о религиозной службе; звонок телефона сообщает нам, что кто-то хочет с нами поговорить.

Б). Световые и цветовые проводники. В общественной жизни эти агенты действуют главным образом в символической форме. Вместе со звуковыми проводниками цветовые и световые проводники образуют самый распространенный и самый важный метод объективации и передачи значений или ценностей.

Наиболее важным из них является письменность. В самом широком смысле она включает в себя все, что было отмечено человеком на различных объектах (бумаге, камне, стенах, человеческом теле и т. д.) с помощью знаков или рисунков с целью выразить различные значения, ценности и нормы. Письменность в этом смысле включает в себя не только буквенное письмо, но также иероглифы, клинопись древних ассирийцев и символические знаки первобытного человека, так же как и условные обозначения и символы, используемые в математике.

В цивилизованном мире книги — наиболее широко используемая форма световых проводников; каждая книга представляет собой

' Интересно, что среди народов, не знающих письменности, речевые реакции, похоже, являются неотделимой частью организма людей. Так и у животных, которые используют все тело для элементарных форм коммуникации У человека цивилизованного чрезмерное использование слов и соответствующая умственная эквилибристика обеднили язык и привели к неправильному ci о применению, что, как при шизофрении, может в конце концов оказать разрушительное действие на психику человека.

² Bahn G. La Nouvelle Psychologie animale. P., 1911. P. 166—168.

[209]

комплекс, передающий мысли и чувства своего автора читателю. Библиотеку можно рассматривать как огромную телефонную станцию, где сотни людей ежедневно связываются со множеством авторов, живых и умерших, для того чтобы бесслышно разговаривать с ними. Можно без преувеличения утверждать, что человек, который первым применил такие проводники для коммуникации с другими, сделав самое революционное изобретение всех времен Книгопечатание и весь технический прогресс в этой области сыграли исключительно важную роль в развитии человеческой культуры. Согласно И. Данцелю, чем выше становится человеческая культура, тем больше ее зависимость от результатов труда предшествующих поколений и тем больше необходимость в медиуме, который записывал бы опыт прошлого. Таким медиумом является письменность. Здесь мысль привязываегся к постоянным символам и таким образом освобождается οι единовременности своего существования. Более того, будучи средством сохранения духовного наследия веков, письменность имеет особое значение благодаря своей социальной роли, поскольку она гарантирует континуум социальной жизни, простирающейся далеко за пределы жизни индивида. Она является средством коммуникации между людьми, разделенными просфанством, и связующей нитью между прошлыми, настоящими и будущими поколениями. Маутнер очень ясно определяет эту функцию. "Давайте представим на минуту, — говорит он, — что во всех цивилизованных странах все графические обозначения — книги и так далее — были бы неожиданно уничтожены и способ их применения навеки забыт. Такое разрушение сокрушило бы нашу цивилизацию, превратив ее в реликт, подобный часам старых соборов, которые никто не может завести, поскольку ключи были потеряны"'.

Второй фундаментальный тип цветовых и световых проводников представлен картинами и рисунками, состоящими физически из массы окрашенных пятен, расположенных в определенном порядке и форме. Они доносят до нас мысли, идеи и чувства художников, даже если те давно умерли. Делая возможным это взаимодействие между художником и нами, картины служат еще и соединению нас между собой, создавая общие физические переживания и настроения. От примитивных каракулей ребенка к гениальным созданиям великих мастеров они служат потребности в коммуникации между сознаниями людей

Существует много других форм световых и цветовых проводников в повседневной жизни: огни на мачте лодки означают наличие корабля; световые эффекты в спектакле используются, чтобы создать у аудитории чувство радости или другое настроение Цветовые проводники находятся везде вокруг нас: красный и зеленый огни светофора означают соответственно "Стойте" и "Идите". Черный часто означает траур, алая роза — страстную любовь, красные флаги — революционные идеи и надежды; разноцветные государственные флаги означают соответствующие нации; окрашенные шевроны или золотые галуны — воинское звание. Цвет одежды может также символизировать различные значения: белый цвет подвенечного платья означает чистоту; черная сутана, которую носят монахи, является знаком их отказа от мира, и т. д.

В). Мимические проводники. Третий класс проводников — мимические или моторные — это также физические или символические проводники. Чисто физические действия сами по себе достаточны для того, чтобы изменить состояние сознания или открытое поведение других; есла к ним к тому же и присоединено значение, их влияние становится

' Danzel J. W. Die Anfänge der Schrift. Leipzig, 1912. S. 1—2.

 

[210]

еще более действенным. В нашей повседневной жизни постоянно используются символические мимические проводники: значение "убирайся отсюда" может быть выражено жестом, указывающим на дверь; кивок головы означает одобрение, а отрицание можно выразить одним покачиванием головы, безразличие — пожатием плеч, любовь — лаской, ярость — сжиманием кулаков, удовлетворение и радость — улыбкой, приветствие — поднятием шляпы.

Мимические проводники носителей, соединенные в огромные системы, способны передавать очень сложные значения. Среди таких систем — церемониалы дикарей, церковные ритуалы, государственные церемонии, процессии, парады и т. п. Немые кинофильмы, которые являются комбинацией мимических и световых проводников, передают сложные драмы, комедии и трагедии без посредства произносимых вслух слов. Мимические носители в форме жестов составляют язык глухонемых, членов определенных примитивных обществ и, частично, детей'.

Г). Термические, механические, химические и электрические проводники. Эти группы проводников влияют на поведение главным образом через свое непосредственное физическое воздействие на человеческий организм, но они действуют также как символические проводники. Термические проводники действуют множеством способов. Человек, который поджигает дом или лес, или летчик, который сбрасывает зажигательные бомбы на город, заметным образом обусловливают состояние ума и поведение других людей, поскольку следствием их действий могут быть страх, паника, ранение, нищета, болезнь и даже смерть. Центральная обогревательная система является другим видом термических проводников, поскольку, меняя температуру, управляющий или хозяин дома может непосредственно повлиять на поведение жильцов. Тепло, обеспечиваемое кочегарами или истопниками локомотивов, является проводником этого типа, поскольку оно может решительным образом определять удобство и даже судьбу пассажиров. Механические проводники — это, например, удары, выстрелы и т. д., которые приводят к физическим ранениям; хирургические операции, ласки и объятия; другие действия, отличающиеся от чистой пантомимы. Химические проводники постоянно применяются в тысячах форм для воздействия на поведение или образ мыслей других. Повар или домохозяйка посредством химических качеств еды влияют на поведение потребителей и образ их мыслей. Так же поступает и бакалейщик, продавая некачественную пищу своим покупателям; врач или медицинская сестра, давая лекарство больным; убийца, отравляющий свою жертву, или гостеприимный друг, предлагающий виски гостю. Электрические и радиопроводники действуют разнообразными способами, но главным образом как физические проводники, передающие на расстоянии или транслирующие через обширные территории звук, цвет и свет, пантомимические, механические и другие проводники, используемые для объективации и передачи значений другим. Телефон, телеграф и радио служат как "проводники проводников", но не являются проводниками непосредственно значений. В других случаях, например в радиотерапии, электрические и радиоволны служат прямыми проводниками значений. Будучи трансформированы в другие формы энергии, они действуют как термические, механические и другие типы проводников. Во всех этих и во mhoгих других способах их роль в человеческом взаимодействии огромна.

Д). Предметные проводники. Материальные предметы — долларовая ассигнация, клок волос, обручальное кольцо, осмеивая реликвия, скипетр,

' Levy-BrunI L. How Natives Think. N. Y., 1925. P. 158—167.

крест, национальный флаг, трофейная чаша, "ключи от города", которые преподносят особым посетителям, собор Парижской богоматери. Белый дом. Мемориал Линкольна, все это — примеры предметных проводников. Предметные проводники в тысячах форм функционируют в социальном взаимодействии в качестве физических и, в особенности, символических проводников'. В таком виде они объективируют широкий диапазон значений и доносят их до других, воздействуя на их образ мыслей и открытые действия. В каком-то смысле вся материальная культура — орудия, домашняя утварь, машины, оружие, обрабатываемые поля и сады, дороги, здания и целые города представляют собой предметные проводники. Те, кто создавали такие предметы, — часто прошлые поколения — воздействуют на наш образ мыслей и открытые действия через физические и, в особенности, символические свойства этих проводников. Нам приходится идти по улицам и дорогам, так как они были проложены, даже если они кривые или извилистые.

Людей можно сравнить с полипами: как деятельность последних привела к образованию коралловых рифов², так и процессы человеческого взаимодействия постоянно производят новые пласты материальной культуры и новые наборы проводников. Их постепенное аккумулирование, пласт на пласт, приводит к образованию новой окружающей среды вокруг взаимодействующих индивидов, среды, полностью отличной от физической, социотехнической среды. Все мы живем в такой среде. Она окружает нас на каждом шагу. Она постоянно передает нам сигналы, инициированные прежними поколениями, и таким образом определенно детерминирует наш опыт и поведение. Э. Дюркгейм справедливо утверждал, что  общество состоит не только из индивидов, но и из материальных объектов, которые играют существенную роль в социальной жизни, и что социальные факты часто объективируются до такой степени, чт(> они становятся частью материального мира.

Это необходимо помнить, чтобы избежать распространенной ошибки, когда компоненты взаимодействия рассматриваются лишь как состоящие из индивидов, значений или материальных носителей (проводников). Все три компонента, как было сказано, незаменимы для любого социального явления. Если отсутствует компонент человеческого агента, несмотря на наличие компонента носителя (как в случае с раскопанными городами и памятниками Египта, Вавилона и Шумера), мы имеем лишь мертвую оболочку. Если отсутствуют носители, процесс значимого взаимодействия в равной мере делается невозможным. Правильное понимание трехсторонней структуры является очень важным для адекватного усвоения реальности социальных групп, логики изменения социокультурных явлений, их причинных связей и т. д.

4. Цепочка проводников. В большой части значимых взаимодействий участники используют цепочку различных проводников, сосдчненных между собой и с людьми как связующими агентами. Весь механизм передачи можно сравнить со сложной системой зубчатых колес, одно из которых приводит в движение следующее и т. д., пока вся система не завершится. Давайте рассмотрим типичный случай.

А диктует секретарше телеграмму (звуковой проводник), адресованную В. Она записывает ее (световой проводник) и сообщает по телефону на телеграф (звуковой и электрический проводники). Телеграфистка посылает радиограмму (радиопроводник), а принимающая станция сно-

' Особенно интересна роль денег как предметного проводника, объективизирующего и передающего широкое разнообразие значений, о г самых высоких до самых презренных (Simmel G. Philosophie des Geldes. Leipzig, 1900).

² "Человеческий полип вечно строит коралловый риф, на поверхности которого живет нынешнее поколение" (Ward f^. Pure Sociology. N. Y., 1911. P. 16).

ва записывает ее (световой проводник) и таким образом представляет В. Этот процесс может быть представлен следующим образом: А (1) — звук (2) — свет (3) '— звук и электричество (4) — радио и (5) — свет В.

В этой Цепочке люди (секретарша, телеграфистка и радиооператор, посыльный) служат как необходимые промежуточные звенья, они устанавливают контакт между различными неодушевленными проводниками. Обычно лишь благодаря этой "контактной роли" человеческих проводников становится возможным соединение различных проводников в одну непрерывную цепочку.

Эта контактная роль имеет особое значение во взаимодействии между индивидами, разделенными в пространстве и во времени. Сигнал, который один человек посылает из Америки в Европу, должен пройти через длинный ряд проводников, и люди неизбежно действуют как контакты. Таким же образом, сигнал, полученный от умершего человека, передается нам. через цепочку проводников, и люди являются незаменимыми звеньями в этом процессе.

Образно говоря, "соединительная ткань" общества, которую ищут органицисты, может сейчас легко быть обнаружена. Она состоит из совокупности носителей и цепочек проводников, во всей сумме их взаимодействия.

Рикошетное влияние носителей. Человеческое поведение и явления человеческого взаимодействия не могут быть до конца поняты, если не осветить одну дополнительную фазу роли носителей как проводников. Могут ли проводники сами влиять на поведение и психическое состояние человека — сами по себе, — и если да, то каким образом? Ответ на этот вопрос будет утвердительным. Хотя проводники зависят от человека по самому факту своего существования, они, будучи созданными, оказывают мощное ретроактивное влияние на его поведение и физическое состояние.

А). Общее рикошетное влияние. Проводники определяют поведение и состояние ума прежде всего чисто механическим путем. Это особенно верно относительно предметных проводников. Как мы уже видели, в процессе взаимодействия человеческие значения, ценности и нормы, так же как и действия, приводят к образованию большого числа предметных носителей, которые, накапливаясь от поколения к поколению, образуют то, что называется "материальной культурой". Эта материальная культура, представляя собой общую сумму носителей, механическим образом определяет поведение и психическое состояние людей.

Общественная жизнь (явления взаимодействия), кристаллизуясь в материальных предметах, помогает нам пускать корни в окружающем нас мире и в то же время влияет на нас посредством этих материальных объектов. Дороги, построенные в прошлом, направляют ход наших сегодняшних дел. Вкусы ребенка формируются через контакты с национальными памятниками и традициями прежних поколений. Иногда эти памятники (носители) на время забываются... чтобы вновь появиться и начать новую жизнь в новом обществе. Это характерная черта Возрождения: социальная жизнь, будучи прекращенной на долгое время, возникает вновь, меняя интеллектуальные и моральные взгляды людей, которые не создавали ее. Без такого пробуждения эти люди чувствовали бы и думали по-другому. Правовые отношения при существовании письменного закона отличаются от отношений при некодифицированном (в письменной форме) законодательстве. Хотя правовые отношения лучше регулируются при наличии письменных кодексов, регулирование при этом менее гибкое, более систематическое, но менее подвижное. Поэтому нельзя представлять себе материальные формы, в которых воплощены законы, как простые сочетания слов, не имеющие значения;

напротив, они являются действующими реалиями, что доказывается различиями в правовых отношениях, когда такие реалии отсутствуют'.

Этот перифраз дюркгеймовской мысли проясняет суть обратного (рикошетного) действия проводников или носителей. Будучи однажды созданными, они живут самостоятельной жизнью, обретая свою логику функционирования, ритм и темп. Об этом недавно писал Г. Зиммель².

Как уже было сказано, само существование носителей обусловливает наше поведение и состояние духа. Мы вынуждены жить в городах и деревнях, построенных не нами; мы пользуемся дорогами, проложенными предыдущими поколениями; мы молимся в церквах, воздвигнутых до того, как мы родились. Окруженные со всех сторон бесчисленными носителями, мы постоянно впитываем — часто бессознательно и против своей воли

— стимулы и значения, которые исходят из этих проводников. Иногда, как, например, с дорогами, проводники диктуют нам направление наших движений; кроме того, они предопределяют, в каком жилище мы должны жить; часто сам их вид (как, например, вид старой башни или средневековой церкви) прекращает одни наши переживания и порождает другие.

Проблема обратного влияния носителей на значения и субъекты взаимодействия, таким образом, имеет огромное значение для общественной жизни и достойна более подробного изучения. Давайте рассмотрим обратное действие пантомимических проводников на наш ум и действия. Механическое жестикулирование часто оказывает обратное действие на сознание того, кто его производит. Смеясь, можно привести себя в хорошее расположение духа; удрученное состояние, в которое человек намеренно входит, может породить грустное настроение; простое использование жестов и открытых выражений гнева часто достаточно для того, чтобы породить это чувство. В. Парето заявляет: "Действия, посредсгвом которых объективируются чувства, усиливают эти чувства и могу г даже их породить в их отсутствие. Хорошо известный психологический факт заключается в том, что если человек введет себя в физиологическое состояние, которое обычно сопровождает определенную эмоцию, то лишь благодаря этому может возникнуть соотвегствующая эмоция"³.

Дж. Веинбаум также доказывает, что физиологическое действие

— смех — способно увеличить наше субъективное веселое настроение⁴.

Такие примеры можно перечислять без конца. Упомянем лишь один. Многие актеры, часто воспроизводящие жесты героев, которых они изображают, нередко действительно испытывают во время актерской игры соответствующие психические состояния. Механическое повторение одного и того же жеста или определенной позы будет возбуждать и усиливать соответствующее состояние. Точно так же психическое состояние можно предотвратить, производя жесты или принимая позу, обычно ассоциируемые с другими психическими состояниями.

Это обратное действие присутствует у любых носителей — у звуковых, световых или у конкретных предметов. Индивид, действующий в определенном социальном качестве (как судья, священник или вождь племени), одетый в соответствующее платье, при наличии объективных носителей — убранства зала суда, церкви и т. п. — часто совершенно трансформируется, теряя всякое сходство с собой, таким, как он есть в повседневной жизни. Известно, что судьи, которые выносили суровейшие приговоры обвиняемым, освободившись от влияния символических

' Durkheim E. Ь. Suicide P. 426—427.

² Зиммель Г. Кочцешдая и трагедия культуры // Логос, Сиб. 1911. С. 15—21.

³ Pareto V. Tratatto. Vol. l. P. 556.

⁴ Waynbaum J. La Physiognomie humaine. P., 1907. P. 62.

проводников · (зала суда и своего профессионального одеяния), часто горько сожалели о своем бессердечии. Как индивиды они милосердны, но под влиянием символического окружения их человеческие качества были подавлены. "Fiat justitia et pereat mundus"'* — было их девизом в той обстановке.

История дает нам множество таких примеров. Робеспьер, главный прокурор французского террора, беспощадный в исполнении своих официальных обязанностей, был в частной жизни очень сентиментальным и чувствительным человеком, который плакал над романами Сен-Пьерра. Очевидно, что принятие традиций, обрядов и даже фасонов одежды в различных областях общественной жизни не является случайным. Форма одежды обладает своей собственной властью; не случайно законодатели придавали ей огромное значение, как и форме вообще. Сутана не делает монаха монахом, но уважение, которое оказывается ей, много значит для ее обладателя и воздействует на его сознание и поведение.

Политические заключенные переживают решительные перемены в состоянии духа, надевая тюремное одеяние. Офицеры, лишенные символов своего звания — топора, звезд или других знаков отличия, и, надевая гражданскую одежду, претерпевают изменения в сознании, которые иногда являются необратимыми. С другой стороны, если обычному гражданину дать знаки великолепия и власти, он может превратиться в самоуверенного, гордого и высокомерного человека.

То же верно в отношении звуковых символов. Пожалование титула трансформирует ментальность человека². Когда к вам обращаются "доктор", или "судья", или "капитан" — это приятно слуху и производит подобный вышеуказанному эффект.

В связи с изложенными фактами, невозможно отрицать обратное (рикошетное) действие символических проводников на наше психическое состояние. Это влияние приобретает еще более важное значение в связи с фетишизацией носителей.

Б). Фетишизация носителей и ее обратное действие. Некий биофизический объект, функционируя в течение продолжительного времени как носитель определенного значения, нормы или ценности, идентифицируется с ним до такой степени в умах субъектов взаимодействия, что он имеет тенденцию стать самодостаточной ценностью. Он часто трансформируется в фетиш, сам по себе любимый или уважаемый, внушающий страх или ненависть. Национальный флаг, который физически является лишь палкой с приделанным к ней куском материи, в результате постоянного использования становится эмблемой независимости, власти, достоинства, чести или славы нации. Он перестает рассматриваться исключительно как кусок материи, приделанный к палке, и преобразуется в идола. Чувства и отношения, рождаемые значениями и ценностями, которые он объективирует и раскрывает, все чаще связываются с ним самим; восхищение, уважение или ненависть, вызываемые ценностями, которые он репрезентирует, в конце концов направляются на сам флаг. Люди теряют из виду его реальную роль — неодушевленного средства передачи существующих значений, они начинают рассматривать его как одушевленное существо, живущее собственной жизнью. Короче говоря, фла1 становится фетишем и таким образом глубоко воздействует на поведение и ментальность человека. Люди добровольно идут на смерть или убивают во имя него.

Случаи фетишизации символических проводников можно наблюдать

' * "Да свершится правосудие и да погибнет мир" (лат.). ¹ Spencer H. Principles of Sociology. V. 2. Part IV. Ch. 1.

 

как среди первобытных, так и среди цивилизованных людей во всех сферах общественной жизни, на каждой стадии развития. Единственная разница состоит в фетишизируемых объектах. Австралиец фетишизирует брусок дерева; истинно верующий — икону или имя святого; монархист — портрет своего властителя; коммунист — портреты Ленина или Сталина.

Часто магическое влияние приписывается словам и звуковым проводникам в целом. Во многих религиях определенное слово рассматривается как сила, которая управляет естественными событиями и даже направляет волю богов, и поэтому здесь почитается слово как таковое. Эта фетишизация слов очень распространена в примитивных группах, ибо "каждому такому выражению приписывается мистическая важность". Примитивные культуры твердо исходят из того, что сам акт произнесения определенного слова достаточен, чтобы вызвать события'. Это убеждение объясняет существование "секретного языка" и табу против использования определенных слов женщинами и детьми. Обитатели некоторых Малайских островов не имеют права использовать многие слова, когда они говорят о своем правителе; нельзя говорить о нем, что он ест, спит, сидит и т. п."² Ценность и мистическая власть, приписываемые словам как таковым, подтверждается широким использованием в религиозных и магических церемониях песен и ритуальных словосочетаний, значение которых было утрачено давно и которые поэтому непонятны для слушателей и даже для тех, кто их повторяет.

Поскольку слова стали идентифицироваться со значениями и ценностями, которые они обозначают, доводы по поводу написания или произнесения слова могут приобрести невероятную важность. Например, в истории русской церкви противоречия, которые возникли по поводу написания слова "Иисус", привели к серьезному расколу на "никонианцев" и "староверов". Смех, вызываемый странным именем, часто рассматривается как направленный против его владельца. Использование определенных слов привело к табу на них как на непристойные, и произнесение их в благовоспитанном обществе достаточно для того, чтобы вызвать сильную и негодующую реакцию. Публичное произнесение таких слов может считаться преступлением и даже привести виновника в тюрьму.

Простого называния абстракции часто достаточно, чтобы превратить ее в объективную реальность с ценностью, далеко превосходящей ее собственную внутреннюю важность. "Существует высокая степень персонификации, когда абстракция трансформируется в объективную сущность посредством называния. Эта персонификация может стать еще более явной, если мы дадим в имени определенное указание на пол"³. Из таких персонификаций возникает антропоморфизм. Фетишизация слов объясняет возникновение таких римских божеств, как Фортуна, Виктория, Ювентус, Провидение и Виртус. Как показывает В. Парето, это обожествление существовало веками и происходит и в наше время, что прекрасно подтверждается существованием таких современных божеств (персонифицированных абстракций), как Прогресс, Демократия, Пацифизм и Социализм⁴.

Эта фетишизация звуковых проводников происходит ежедневно во множестве форм, несмотря на отделение слов от остальных наших действий и общее обесценивание слов, вызванное их чрезмерным использованием и неправильным употреблением. Им до сих пор приписывается

• Lery-Bruhl С. Les fonctions mentales. P. 174—181.

² Jbid. P. 179. Ср.: Thomas W. Primitive Behaviour. N. Y., 1937. P. 89—97.

³ Pareto V. Tratatto. V. l. P. 545—546.

⁴ Ibid. P. 540.

 

магическая сила в клятвах, официальных ритуалах и церемониях со строго предписываемыми формулами и т. д.*

Световые и цветовые проводники также фетишизируются. Изображение святого или национального героя со временем начинает восприниматься как отображение доблести этого лица и способно само по себе вызывать сильные чувства. Защита иконы часто вела к актам героизма и самопожертвования. Даже атеисты—коммунисты не свободны от такой фетишизации, поскольку осквернение портретов Ленина или Сталина для них — святотатство². То же верно в отношении геральдических эмблем.

Пантомимические проводники также фетишизируются (перекрещивание, стояние на коленях, салют флагу, принятие клятвы и многие другие подобные церемонии). Хотя фетишизация церемониальных действий более распространена среди варварских племен, много схожих примеров можно обнаружить также и среди цивилизованных народов. В средние века отказ совершить требуемое действие в церемонии иногда рассматривался как открытое восстание. Законы ордена святого Колумбана предписывали, что тот, кто забыл перекреститься, садясь за стол, должен получить от шести до двенадцати ударов плетьми. Ревностные католики верят, что, крестясь, они защищают*· себя от дьявола. Во многих религиозных, военных, политических и гражданских ритуалах отклонение от предписанных форм сегодня запрещается и часто карается. Иногда наказывается даже простое нарушение норм этикета.

Фетишизация предметных проводников наблюдается в обожествлении брусков дерева (австралийские чуринги), камней, растений и животных (тотемы), в почитании флагов, формы, медалей и амулетов, в молении на хресты, статуи святых и реликвии. Фетишизация денег и товаров, на которую ссылается Маркс, есть лишь специфический случай общей фетишизации предметных проводников³.

Сам человек не исключен из общей фетишизации проводников; он является одним из наиболее важных проводников. Продолжительно функционируя как представитель определенных значений и ценностей, человек идентифицируется с ними и может постепенно принять значение, далеко превосходящее то, которое естественно ему свойственно и изначально приписывается. Короче говоря, он фетишизируется — обожествляется, как если бы он был богом, всемогущим господином или воплощением всех возможных добродетелей. Такие случаи распространены в примитивных обществах.

Такие явления распространены также среди цивилизованных народов: обожествление римских императоров и папы, квазиобожествление монархов, которые не могут ошибаться, диктаторов и других правителей идентичны примитивной фетишизации. Более того, эти явления

' Woodard J. W. DeiHsation and Supernaturalism as Factors in Social Rigidity and Change. Philadelphia, 1935.

² Утверждение Парето, что эти явления идентичны по своей природе, справедливо. "Культ христианской религии проходит, но на его месте возникает обожествление социалистических и гуманистических святынь, и особенно Бога Государства и Бога Нации. Нет разницы между праздником католического святого и чествованием Руссо. На последнее французское правительство отвело тридцать тысяч франков. Конечно, для гуманиста католический святой — это негодяй, а Руссо — идеал человека; католик же думает наоборот. Но эта противоположность в оценках доказывает идентичность психологии в обоих случаях. Церковные процессии сходят на нет, но их место занимают политические демонстрации и манифестации. Энтузиазм по отношению к христианской религии сменился энтузиазмом по отношению к социализму, патриотизму, национализму и т. д.

³ См.: Зиммель Г. Концепция и трагедия культуры. С. 20.

наблюдаются не только среди реакционных обскурантистов, но также и среди кажущихся просвещенными революционеров'.

Фетишизация символических проводников оказывает сильное обратное действие на поведение и сознание человека. Носители кристаллизуют и стандартизируют, проясняют и формализуют, искажают и преобразуют значения, ценности и нормы, которые они объективируют и раскрывают. Возникнув как проводники, в процессе деятельности они оказывают мощное влияние на поступки людей и состояние их сознания, особенно когда проводники превращаются в самоценные значения, ценности или идолы.

Вышеизложенное показывает, как неразрывно и органически все три компонента (значения, субъекты и носители) связаны между собой в одно неразделимое единство в процессе значимого взаимодействия. Поэтому любая теория "социокультурного целого, атома или ячейки", которая пытается сократить три компонента до одного или двух, несостоятельна.

§ 6. Личность, общество и культура как неразрывная триада

Структура социокультурного взаимодействия, если на нее посмотреть под несколько иным углом зрения, имеет три аспекта, неотделимых друг от друга: 1) личность как субъект взаимодействия; 2) общество как совокупность взаимодействующих индивидов с его социокультурными отношениями и процессами и 3) культура как совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения. В классной комнате преподаватель и студенты являются личностями, совокупность этих личностей, вместе с нормами их отношений, составляет общество классной комнаты', не только научные и другие идеи, которыми они обладают и обмениваются, но и книги, доска, мебель, лампы и сама комната представляют собой культуру этого общества. Ни один из членов этой неразделимой триады (личность, общество и культура) не может существовать без двух других. Не существует личности как социума, то есть как носителя, созидателя и пользователя значениями, ценностями и нормами, без корреспондирующих культуры и общества. В отсутствие последних могут существовать лишь изолированные биоло-

' В связи с приездом Ленина в Петроград "Красная газета" (1919, № 57) опубликовала следующий редакционный призыв: "Вождь вождей, духовный отец, руководящий дух и основатель Третьего Интернационала, среди нас... Товарищ Ленин! Кто может бесстрастно произнести это имя! Некоторые дрожат от бессильной ненависти и ярости, другие — от бесконечной любви и преданности!" Сотни статей в коммунистических газетах ("Известия", "Правда" и т. д.) в 1918—1947 годах характеризовали Ленина и Слалина практически в тех же терминах как зулусы или первобытные новозеландцы характеризовали своих вождей.

В этом отношении коммунисты не являются исключением. Р. Мишель пишет в своей известной книге о политических партиях: "В 1864 году жители Рейнских провинций приветствовали Лассаля как бога. Когда фашисты, первая организация сельских рабочих, легализовались в Италии, то мужчины, как, впрочем, и женщины, испытывали почти сверхъестественное доверие к вождям движения. Смешивая, по своей наивности, общественные проблемы с религиозными обрядами, в своих шествиях они часто несли крест рядом с красным флагом. Марксистский проповедник Жюль Гед был идолом в северной Франции. Такие же случаи известны и в Англии, и в Америке. Подобное поклонение не прекращается со смертью идолов. Величайшие из них канонизируются; даже Карл Маркс не избежал этой участи, судя по рвению, с которым его последователи защищают его в наше время, рвению, которое приближается к идолопоклонству" (Michels R. Les parties politiques. P., 1920. P. 43—46).

[218]

гические организмы. Точно так же нет надорганического общества без взаимодействующих личностей и культуры; и нет живой культуры без взаимодействующих личностей и общества. Поэтому ни одно из этих явлений нельзя исследовать должным образом без рассмотрения дру1 их членов триады. Неадекватна любая теория, которая концентрируется лишь на одном из них, исследуя социокультурный мир. Из дидактических соображений их можно изучать по отдельности; но когда анализ каждого члена триады завершен, этот элемент должен быть соотнесен с тройст венным разнообразием, или матрицей, в которой он существует.

§ 7. Критические замечания

Попытки свести предмет социологии к социальному аспекту надорганических явлений и исключить факторы культуры или личности являются, как было сказано, ошибочными. Читаем, например, что "социология прежде всего интересуется... социальным", что системы знаний, как-то: религия, лингвистика, технологии и тому подобное к ней не относятся". Такая позиция совершенно неприемлема.

1). Без культурных или надорганических ценностей человеческое взаимодействие было бы чисто биофизическим, а не социальным явлением. Если это утверждение довести до его логического заключения, категория социального смешалась бы с биофизическими явлениями, и социология лишилась бы самих основ своего существования.

2). Если в своем рассмотрении социальных взаимодействий мы исключим все культурные ценности, очень мало что останется для изучения, разве что различные физические структуры и движения, которые являются предметом изучения биологии или физики. Мы не сможем оправданно говорить о таких характеристиках процесса взаимодействия, какие предлагаются терминами "антагонистический" и "солидарный", "революционный", "религиозный", "этический" или "научный". Такое изучение определенно не даст нам никакого знания о реальной природе, отношениях или бесконечно разнообразных характеристиках значимых человеческих взаимодействий.

3). Без включения культурного элемента — значений, ценностей и норм — мы не могли бы изучать даже нормы, pei улирующие взаимодействие между индивидами и составляющие, согласно самим этим теориям, суть любых социальных институтов или организаций. Эти нормы являются либо правовыми, либо моральными стандартами, отраженными в официальных правовых кодексах или в религиозных, моральных и других системах. Право и этика являются настолько же частью культуры, насколько и религия, искусства, экономика и наука. Эти нормы часто неразрывно связаны со всеми основными ценностями данной группы — религиозными, научными, философскими, эстетическими, экономическими, политическими и т. д. Поэтому без изучения правовых и моральных норм нельзя было бы исследовать институты и организации. В этом случае не было бы места для специальной социологии религии, экономики или искусства или любой другой специальной социологии. Короче говоря, это предположение резко противоречит определению социологии и ее предмета, которые дают сами эти теоретики, и оно лишает социологию какого-либо достойного предмета.

4). Последствия ошибочного утверждения таких теоретиков были бы такими ужасными, что, к счастью, ни один из них не попытался довести его до его логического конца. Декларировав свое предложение, они не

• Znamecki F. The Social Role of Man of Science. N. Y., 1940. P. 3; Wiese L. von. Sociology. N. Y., 1941. P. 25; Thomas W.I.,Znaniecki F. The Polish Peasant. V. l. P. 35.

[219]

выполняют его последовательно, протаскивая через "черный ход" те культурные системы, которые были отвергнуты вначале. Л. фон Визе делает это в своей классификации первичных социальных процессов, таких, как отстранение, соревнование, приспособление, принятие, признание, удовольствие, комфортность и посвящение, — всех этих культурных значений, ценностей и норм — так же как в своей теории религии, этики и права, экономики и политики'. В. Томас и Ф. Знанецкий делают то же самое, вводя в свою социологию "набор ценностей" (религиозных, моральных, эстетических, экономических и т. д.) как фундаментальную "категорию и принцип референции и объясняя с их помощью науку, знание, магию, медицину, религию, экономику, технологию и другие культурные ценности. Социокультурный порядок неразделим, и никто не может создать специальную науку на основе одного его аспекта, скажем, социального, игнорируя культурные и личностные аспекты. Такая система социологии была бы таким же абсурдом, как ботаническая теория, которая изучала бы только правую половину растения, не обращая внимания на левую, или зоология, которая рассматривала бы только верхний покров организмов, предоставляя изучение всех внутренних органов и тканей другой дисциплине. Социология равно связана со всеми тремя аспектами социокультурных явлений, но со своей специфической точки зрения, как генерализующая наука, рассматривающая социокультурную систему как целое².

Столь же неудовлетворительными являются те теории, которые пытаются отделить культурные и социальные аспекты социокультурных явлений друг от друга на том основании, что "культура — это название, которое дается отдельным взаимосвязанным традициям социальной группы... Общество, пожалуй, является более широким термином, поскольку оно включает в себя проявления культуры и импульсы"³. Каждая организованная группа необходимо обладает нормами права и морали. Правовые и моральные ценности являются существенной частью культурных ценностей. Поэтому любая организованная группа неизбежно обладает культурой. Более того, ни социальная группа, ни индивид (за исключением просто биологического организма) не могут существовать без компонентов значений и носителей, то есть без культуры. По этой причине "общество" не может быть более широким термином, чем "культура", как не могут эти два явления рассматриваться вне связи друг с другом. Единственно возможное различие связано с тем, что термин "социальный" означает сосредоточение на совокупности взаимодействующих людей и их отношениях, тогда как "культурный" означает сосредоточение на значениях, ценностях и нормах, а также на их материальных носителях (или материальной культуре)⁴.

' Wiese L. von. System der Allgemeinen Soziologie. München, 1933.

² Linton R. Culture, Society and the Individual // Journal of Abnormal and Social Psychology. V. 42. P. 425-^36.

³ Dollard J. Culture, Society, Jmpulse and Socialization // American Journal of Sociology. V. 45. P. 50—63.

⁴ Kluckhohn M. 0. Culture and Personality // American Anthropologist. 1944. V. 46. P. 1—29; Bidney D. On the Concept of Culture // American Anthropologist. 1944. V. 46. P. 304.

[220]

 

назад    оглавление    вперед