ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ

НАЗАД  ОГЛАВЛЕНИЕ  ДАЛЕЕ

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии:

Учебное пособие. СПб.: Балт. гос. техн. ун-т, 2006. 215 с

Глава 4.

Условия демократии 

ХХ век стал поистине веком торжества демократии, так как именно в этом столетии были разрушены основные тоталитарные системы и большое количество стран, ранее не испытывающих стремления к демократии, отказались от авторитарного пути развития и встали на путь демократизации. Однако, далеко не все страны пожелавшие стать демократическими, действительно становятся таковыми. В ряде стран происходит консолидация демократии, в некоторых – откат назад в насильственную систему, а часть стран длительное время находится в промежуточной фазе между демократией и авторитаризмом. Поэтому для исследователей демократического транзита являются актуальными следующие вопросы: чем объяснить установление демократических институтов в странах, где произошла консолидация демократии, и чем объяснить провалы, пережитые демократией?

Существует достаточно много исследований относительно условий перехода к демократии. Американский политолог Сеймур Липсет[1] в 1959 г. опубликовал статью, которая в значительной степени определила направления дальнейших исследований. Основные положения, выдвигаемые ученым, сводились к следующим выводам: проблема обусловленности демократии рассматривалась как коррелятивная, т.е. способствующая демократизации, а не требующая ее; существование прямой зависимости между демократией и социально-экономическими условиями; необходимость стабильности политической системы и социально-экономических условий; эффективность и легитимность демократической системы; несводимость условий демократии к одному приоритетному фактору, наличие, по выражению Л.Сморгунова «многовариативной связи демократии с ее условиями, а также идея о многовариативных последствиях установления демократических политических систем».[2]

Дальнейшие исследования, получившие развитие с началом третьей волны демократизации, позволили акцентировать внимание на других существенных аспектах. Так, С.Хантингтон[3], исследуя препятствия и возможности для дальнейшей демократизации, подразделяет их на три широкие категории: политические, культурные и экономические.

Одним из потенциально значительных политических препятствий для дальнейшей демократизации было, по мнению американского политолога, практически полное отсутствие опыта демократии у большинства стран, остававшихся авторитарными в 1990-е гг. Серьезной помехой демократизации служило отсутствие подлинной приверженности или слабая приверженность демократическим ценностям среди лидеров Азии, Африки и Среднего Востока. У политических лидеров, не стоящих у власти, есть свои причины выступать за демократию. Испытание их демократических убеждений происходит, когда они получают власть. Зачастую эти лидеры отказываются от дальнейшей демократизации с приходом к власти. Такую тенденцию американский политолог связывает с культурными и экономическими причинами.

Культурные аспекты демократизации рассматриваются в зависимости от того, насколько свойственные великим мировым культурам воззрения, ценности, верования и соответствующие поведенческие образцы благоприятствуют развитию демократии. Глубоко антидемократическая культура препятствует распространению демократических норм в обществе, отрицает легитимность демократических институтов и тем самым способна сильно затруднить их построение и эффективное функционирование, а то и вовсе не допустить его.

Культурный тезис выдвигается в двух формах. Первая из версий гласит, что только западная культура обеспечивает соответствующую базу для развития демократических институтов и, следовательно, для незападных обществ демократия в основном не подходит. Другая версия тезиса о культурном препятствии говорит о том, что одна или несколько культур изначально враждебны ей. Чаще всего называются конфуцианство и ислам. Есть, однако, некоторые основания подвергнуть сомнению прочность этих препятствий. Во-первых, похожие культурные аргументы, выдвигавшиеся в прошлом, не подтверждались (например, с католицизмом). Во-вторых, великие культурно-исторические традиции, такие как ислам и конфуцианство, представляют собой крайне сложные системы идей, верований, доктрин, представлений и поведенческих моделей, которые несут в себе какие-то элементы, совместимые с демократией, так же как в протестантизме и католичестве есть откровенно недемократичные элементы. В-третьих, даже если культура той или иной страны в какой-то момент препятствует демократии, исторически культуры динамичны, а не пассивны. Доминирующие в обществе верования и убеждения меняются. Сохраняя элементы преемственности, господствующая в обществе культура может сильно отличаться от той, какой она была одно-два поколения назад. Культуры эволюционируют, и важнейшей причиной перемен в культуре само экономическое развитие.

Уровень экономического развития является с точки зрения ряда исследователей определяющим для демократизации. Изучению взаимозависимости демократии и экономики посвятили свои исследования многие ученые. Гипотеза, выдвинутая Лернером и Липсетом в конце 1950-х гг. о том, что у экономически развитой нации больше шансов стать демократической, получила дальнейшее развитие. Случаи перехода от авторитаризма к демократии в период 1974-1990 гг. в основном сосредоточились в группе стран с уровнем экономического развития выше среднего. Поэтому бедность, делает вывод С.Хантингтон – «одно из главных, а может быть, самое главное препятствие для демократического развития». То есть будущее демократии зависит от будущего экономического развития и то, что препятствует экономическому развитию, является препятствием и для распространения демократии.

Исследования, проведенные Болленом, Гастилом,  Даймондом, Джэкмэном, Инкелесом, Хантингтоном, свидетельствуют о том, что перспектива роста национального благосостояния и развития демократии остается очень призрачной в наименее развитых странах. Большинство стран с низким уровнем дохода на душу населения остаются несвободными и недемократическими. Причем связь между экономическим развитием и легитимностью режима в современных условиях постоянно возрастает. Как отмечают некоторые исследователи, у граждан экономически развитой страны появляются черты характера, которые способствуют поддержанию стабильности политического строя и более активному поведению в экономической области. Такие граждане более терпимы к другим, более уверены в своих способностях и компетенции. В то же время последовательные приверженцы экономического либерализма должны признать, что современная политическая демократия не воплощается в стихийной рыночной экономике. В современном мире не существует свободного рынка в буквальном смысле этого слова. Такую организацию экономики Л.Мизес назвал системой интервенционизма. [4]

Наиболее емко, по мнению автора, выразил зависимость демократии от экономического процветания Роберт Даль. Он пишет: «Демократия не нуждается ни в изобилии, ни в стандартах материального благополучия, преобладающих сегодня в промышленно развитых странах. Вместо этого она требует разделяемого многими чувства относительного экономического благосостояния, справедливости и возможности успеха – условия, основывающегося не на абсолютных стандартах, а на сравнительной оценке использованных и упущенных возможностей».[5]

Повышение уровня образования в сочетании с ростом национального дохода оказывает определяющее влияние на поведение и политические запросы нового высокообразованного поколения. Люди с большим ежегодным доходом, работающие в сложных взаимозависимых отраслях производства, более образованные склонны в большей степени стремиться к повышению уровня политической свободы. Исследуя социальные условия, необходимые для становления демократии, С.Липсет, К.-Р. Сен и Дж.Торрес пришли к выводу, что нации, способные поднять свой жизненный уровень и уровень образования, подготавливают почву для становления демократических структур, расширяя основу для того, чтобы демократизация могла проводиться в законодательном порядке.[6]

Более расширенную интерпретацию социально-экономических условий приводит Ги Эрмэ[7]. Он утверждает, что шансы на успех демократизации возрастают в результате осовременивания социально-экономических структур, более широкого распространения школьного образования, сокращения смертности и хронических эпидемий, самообеспечения продуктами питания, расширения средних классов и появления на свет новой элиты, а также в результате проникновения в умы такого образа мыслей и системы ценностей, которые придают материальным и социальным переменам характер узаконенного явления. Для молодых демократий очень важно поддерживать в народе надежду на то, что, наконец, наступит достойная человека жизнь. Только при такой перспективе демократия сможет стать инструментом развития и единственно законным политическим строем. При этом необходимо учитывать политические и социальные реалии, которые подчиняются требованиям культуры, восходящей к далекому прошлому. В качестве трудностей, которые молодым демократиям приходится преодолевать, французский ученый выделяет нигилистское отношение людей к государственным структурам. Народы демократизирующихся стран стали путать демократию с отсутствием или дискредитацией всякой организованной власти, в связи с чем им предстоит ясно понять, что демократия не уживается с анархическим строем.

Американский профессор политологии Петер Меркл выделяет четыре основных структурных атрибута или критерия демократии:[8]

1.      Общераспространенная законность, основанная на подтверждении ее народом в ходе периодически проводимых выборов, в результате чего основную роль в принятии решения играют всенародно избранные представители законодательной и исполнительной власти.

2.      Конкурирующая политика, под которой подразумеваются соревновательные выборы, а также процесс представительства с целью обеспечить передачу воли народа и ее исполнение.

3.      Роль партий, рассматриваемых как основной механизм, обеспечивающий формирование воли народа, его осмысленный выбор и влияние на правительство.

4.      Гражданские, политические и социальные права, на которых основывается современная демократия.

В качестве социально-экономической характеристики демократии может служить ее умение приспосабливаться к самым разным условиям. Демократические страны отличаются относительным богатством. В таких странах значительные расходы направляются на развитие образования и здравоохранения.

Для демократии характерны изменения в социальной структуре общества: рост числа квалифицированных рабочих, что приводит к усилению роли профсоюзов, а также социал-демократических партий; увеличение числа работников, занятых в сфере обслуживания. По мнению П.Меркла минимальный показатель для демократических стран должен составлять 45 процентов.

Социальными индикаторами демократии могут служить также такие, как доход и отраслевое равноправие, бремя налогов, грамотность, использование средств массовой коммуникации.

Демократические страны отличает незначительный разрыв в доходах различных слоев общества, работников разных сфер экономики, между городом и деревней, перераспределение финансовых средств посредством налоговой политики для уравнивания имеющихся перекосов, высокая грамотность населения, доступ к политической информации посредством средств массовой коммуникации. Социально-экономические показатели являются важными при построении демократического строя, однако основу демократии всегда составляли демократическая политическая культура, прочные демократические убеждения и предпочтения.

Прочные демократии характеризуются пятью условиями: освобождение гражданского общества из-под бремени диктатуры, чувство национальной общности, отсутствие социальных конфликтов, разработка надежной, действенной конституции, которая может приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам.

Анализируя пути перехода от авторитаризма к демократии в странах Латинской Америки, Южной и Восточной Европы американские политологи Терри Линн Карл и Филипп К.Шмиттер[9] выдвинули гипотезу о том, что, возможно, нет никакого предварительного условия или набора предварительных условий, необходимых для появления демократического государства, и совершенно очевидно, что не существует единственного предварительного условия, которое было бы достаточным для достижения такого результата. Попытки выведения причин перехода к демократии из всех возможных соединений экономических, социальных, культурных, психологических и международных факторов до настоящего времени не породили какого-либо общего закона демократизации, и вряд ли будут способствовать этому в обозримом будущем, несмотря на недавнее увеличение числа примеров. Исходя из этой гипотезы, исследователи предлагают прекратить поиск набора универсальных и идентичных условий, которые могли бы объяснить присутствие или отсутствие демократических режимов, и предпринять более скромные попытки разработать достаточно гибкое представление о многообразии обстоятельств, при которых они могли бы появиться.

Те критерии, которые ранее рассматривались в качестве предварительных условий демократии, могут трактоваться как последствия становления различных типов демократии. Такие критерии, как экономический рост, более справедливое распределение доходов, рост уровня грамотности и образования, развитие коммуникаций и средств массовой информации можно рассматривать как производные стабильных демократических процессов, а не как необходимые условия для их существования.

Скорее всего, можно говорить не о предварительных условиях демократии, а о предпочтительных критериях, наборах «реквизитов» политических режимов для наиболее успешного перехода к демократизации.

Можно говорить о категории случайности, т.е. понимании того, что результаты в большей степени зависят не от объективных условий, в рамках которых осуществляются рутинные действия, а от субъективных расчетов, действий, в атмосфере которых происходит принятие уникальных стратегических решений. Такой подход повышает значение коллегиальных решений и политического взаимодействия, которые недооценивались в процессе поиска предварительных условий.

Решения, принимаемые политическими акторами, определяются существующими или сохраняющимися в сознании людей политическими институтами и социально-экономическими структурами. Политические институты могут сыграть решающую роль при переходе к демократии, расширив или ограничив набор альтернатив, доступных различным политическим акторам, а социальные структуры могут существенно помешать консолидации демократии.

На процессы демократизации значительное влияние оказывает наследие прошлого. Т.Л.Карл и Ф.К.Шмиттер выделяют два важнейших момента: отношения между военными и гражданскими силами, а также - между государством и гражданским обществом, которые могут создавать определенные условия, ограничивающие или расширяющие круг возможных альтернатив.

Соглашения, разрабатываемые ключевыми политическими акторами во время переходного периода, создают новые правила, модели поведения, которые могут как соответствовать, так и не соответствовать исторически сформировавшимся. Законы о выборах определяют политические группы, которые с большей вероятностью станут победителями в политической борьбе. Форма, в которой сформулирована свобода объединений и различные виды коллективных действий, может оказать решающее влияние на приоритет интересов определенных социальных групп и на состав различных общественно-политических организаций. Модель экономического развития, принятая на основе компромисса между трудом и капиталом, ставит одни группы в преимущественное положение перед другими. Сложившиеся формы и модели трудно изменить.

Т.Карл и Ф.Шмиттер выделяют четыре идеальных пути перехода от авторитаризма к демократии: на основе «пакта», когда различные группировки элиты приходят между собой к многостороннему компромиссу; в результате «насаждения», когда элита в одностороннем порядке эффективно использует силу для того, чтобы осуществить смену режима вопреки сопротивлению лиц, непосредственно находящихся у власти; путем «реформ», когда происходит мобилизация масс, которые снизу навязывают компромиссный вариант, не прибегая к насилию; и в результате «революции», когда массы в ходе вооруженного восстания наносят военное поражение авторитарному режиму. В обширном пространстве, располагающемся между четырьмя крайними участками, помещается большое количество смешанных ситуаций, в которых насилие сдерживается компромиссами; массы активизируются, играют важную роль в процессе, однако все еще находятся под контролем старой элиты; внутренние акторы и разработанные ими стратегии имеют существенное значение, однако результат в большей степени зависит от действий внешних сил.

В современный период, делают вывод американские политологи, благоприятным для развития демократии является наличие компромисса между элитами по поводу правил управления государством на основе взаимных гарантий «жизненно важных интересов» участвующих сторон. Они выдвигают аргумент о том, что в условиях современной политики, т.е. когда подразумевается предоставление гражданских прав и широких индивидуальных свобод массам, когда классовые, групповые и профессиональные интересы защищаются специализированными организациями, когда государство несет ответственность за регулирование рынка и перераспределение доходов и когда экономическая система прочно интегрирована и соответственно зависима от мирового рынка, такой четкий социальный контракт между элитами является очевидной необходимостью. Предыдущий контракт либерального толка, который основывался на подразумевавшемся индивидуальном согласии узаконить власть, уже не является достаточным. Он не соответствует широкому спектру прав и обязанностей и уже не способен обеспечить необходимый конформизм ключевых социальных групп.

Наиболее предпочтителен для демократизации «переход на основе пакта», который с наибольшей вероятностью может привести к политической демократии, далее следует «переход при помощи насаждения».  Оба эти переходы ограничены тем, что в случае потери контроля над процессом изменения режима со стороны правящей элиты, а также при смене элит, инициирующих демократические преобразования вследствие реформ или в результате революций, возможность успешного завершения процесса демократизации уменьшается.

С точки зрения Т.Карл и Ф.Шмиттера путь перехода является не только главным фактором демократизации, но и может оказать определяющее влияние на специфический тип демократии, который консолидируется в конечном итоге.

Некоторые народы становятся на путь демократических преобразований не столько ради самой демократии, сколько выступая против своих бывших руководителей, которые своим деспотизмом и неумением решить общественные проблемы, подорвали доверие к власти. Однако, возможен обратный эффект, связанный с неоправданными ожиданиями, в результате чего демократические лидеры могут быть обвинены в некомпетентности и отрешены от власти.

Демократия может быть стабильной только в том случае, когда и общество, и элита ясно осознают необходимость демократических преобразований. В том случае, если народ требует перед демократией невозможного, в обществе появляется разочарование, которое становится серьезной угрозой для демократии.

Проблема демократии состоит в подконтрольности правящего класса со стороны народа, от которого требуется время от времени выражать свое одобрение или неодобрение деятельности элиты посредством голосования.

Неприменение силы и умиротворение являются условиями или критериями демократии, применение которых необходимо для ненасильственного завоевания власти, исходя из принципа неопределенности и сменяемости.

Алэн Турэн обращает внимание на признание рациональности политических действий как неотъемлемого свойства демократии

По мнению некоторых практических исследователей (Н.Ардито-Барлетта – демократически избранный президент Панамы), представительная демократия предполагает участие людей в выборе правления, способность политических партий приходить к власти и отрешаться от нее путем выборов, поддержка защиты прав человека,  публичное обсуждение проблемы обеспечения прав меньшинств и систему ограничений и противовесов в осуществлении правления с согласия управляемых.

Демократический режим может рассматриваться как политическая система, предоставляющая гражданам регулярные и конституционные возможности смены правительства мирными средствами по решению большинства. Это позволяет им с помощью свободно созданных партий и ассоциаций без каких-либо препятствий на практике воспользоваться всеми общепринятыми гражданскими правами, обеспеченными юридическими гарантиями, зафиксированными в законодательстве. Жалобы на деятельность государственного аппарата могут быть переданы на рассмотрение юридическому органу, независимому от правительства.

Политическая свобода является необходимым условием демократии, но сама по себе она не является достаточной, по­скольку нет реального выбора там, где слабо выражено участие в политической жизни, где избирательные кампании превращаются в бизнес, в котором доминируют финансово обеспеченные люди, где социальное нера­венство настолько велико, что суще­ствует лишь низкий уровень осознания гражданского состояния. Народное правительство лишь тогда яв­ляется демократическим, когда на сво­бодных выборах граждане подтверждают своими голосами доверие своим правителям, Идея свободы выбора заключается не просто в отсутствии препятствий для соперни­чества между кандидатами. Демократия - не просто лишь состязательный политический рынок; она подразумевает способность каждого индивидуума дей­ствовать в качестве гражданина, то есть связать непосредственно отстаивание своих идей и интересов с законами или политическими решениями, обеспечи­вающими основные рамки для обще­ственной жизни. Не может быть демо­кратии там, где требования и убеждения,   возникающие   в   сердцах. и умах граждан, не находят адекватного выражения и защиты в общественной сфере. Демократия может быть основана лишь на двуединой заботе об учреждении пра­вительства, способного обеспечить соци­альную интеграцию и тем самым при­вести к осознанию гражданского состоя­ния, и об уважении разнообразия инте­ресов и мнений.

Алэн Турэн[10] обращает особое внимание на социальных условиях свободы выбора. Это измерение демократии, по его мнению, не может существовать, если индивидуумы при­надлежат только к частной сфере или если, наоборот, они являются лишь субъектами государства, даже если это государство предоставляет им матери­альные или иные блага.

Поле политической свободы выбора не может существовать, если не при­знается существование общественной сферы и в более широком смысле поли­тического общества. Личностная изо­ляция, фрагментация общества, сла­бость коммуникации между социальны­ми категориями являются почти не­преодолимыми препятствиями для демократии. Нет демократии без автономии политического общества и граждан, но и нет демократии, если это политическое обще­ство не служит сферой коммуникации между частными интересами и прави­тельством, ибо создание политических институтов,   лишенных как  представительности, так и ответственности, находится под огромной угрозой стать не чем иным, как политической игрой, которая быстро теряет  всю  свою  за­конность.

XX век, по мнению А.Турэна, не благоволил к демократии, так как в нем прежде всего домини­ровала идея развития - навязанной мо­дернизации общества. С одной стороны модернизация повышает степень внутрен­них взаимоотношений, снижает барьеры частной жизни и тем самым развивает общественную сферу. Но с другой стороны модернизация как навязанный акт спо­собствует концентрации власти в руках государства, которое менее озабочено проблемой своей представительности, чем своей способностью трансформиро­вать, зачастую силой, общество, у которого отсутствует предприимчивость и умение обеспечивать себя. Форсированный марш к современности, как он осуществлялся Бисмарком и бо­лее жестоко Сталиным, всегда представ­ляет угрозу для демократии.

Собственной сферой демократии является политическая система. К ней примыкает, с одной стороны, частная сфера, а с другой - госу­дарство. Не может быть демократии, если гражданское состояние, занимаю­щее среднее положение, не втягивает в себя частные интересы и убеждения, с одной стороны, и приверженность го­сударству - с другой. Не может быть также демократии, если частные убеждения и национальная привержен­ность смыкаются напрямую, избавляясь от среднего положения гражданского состояния. Но демократия слаба и почти бессмысленна, если не допускает суще­ствования этих двух миров на обеих сто­ронах, если стремится отождествляться со всей жизнью в целом - личной и обществен­ной. Демократия является по­стоянным усилием по созиданию сферы гражданского состояния и обеспечению того, чтобы частные убеждения и груп­повая принадлежность могли сойтись и соединиться в ней в атмосфере взаим­ного уважения. Демократия слаба и тог­да, когда ее способность к посредни­честву неадекватна и когда силы, между которыми она играет роль посредника, слабы или, наоборот, замкнуты в самих себе.

Демократия обязана быть предста­вительной, то есть ее политические представители должны соответствовать людям в обществе вообще или, по край­ней мере, в значительной степени так, чтобы эти люди могли отождествлять себя с политическими властями. Представительные демократии не только предполагают наличие институтов, гарантирующих свободу политического выбора, они также требуют наличия социальных интересов, которые могут быть представлены, что обеспечивает людям в обществе степень приоритета над их политическим представительством. Демократия сильна только тогда, когда общество считается плюралистичным.

Демократический процесс осуществляется в рамках определенной единицы, сфера и широта которой являются адекватной или правомерной. Роберт Даль считает, что сфера и широта контроля демократического образования оправданы в той мере, в которой они удовлетворяют семи критериям.[11]

1.      Сфера и широта властного контроля могут быть четко идентифицированы, что свидетельствует об определенности и исторической обусловленности территории демократического образования.

2.      Люди в рамках предлагаемой сферы активно стремятся к политической независимости по вопросам, относящимся  к допускаемой широте властного контроля. То есть не следует навязывать политическую автономию группе, члены которой не нуждаются в ней, и не следует лишать автономии группу, которая хочет ею обладать.

3.      Люди в пределах предполагаемой сферы настаивают на управлении, обусловленном демократическим процессом. Претензия группы на политическую автономию тем менее оправдана, чем меньше вероятности, что новое управление будет демократическим.

4.      Широта властного контроля находится в оправданных пределах в том смысле, что она не покушается на фундаментальные права и ценности.

5.      Интересы отдельных людей в соответствующем демократическом образовании в значительной степени подвержены влиянию решений, принятие которых они не контролируют. В данном случае возможно расширение круга людей, принимающих участие в принятии решений или формирование автономного политического образования, которое будет разбирать вопросы в рамках определенной сферы деятельности.

6.      Консенсус среди людей, интересы которых зависят от принимаемых решений, будет прочнее в рамках любых других реально осуществимых границ, позволяющих людям делать то, что они хотят. Пределы предлагаемого политического образования определяются возникновением конфликтов между конечными целями, увеличивающими число людей, которые не могут добиться желаемого.

7.      Достижения, оцениваемые в соответствии с перечисленными критериями, должны перевешивать издержки.

Американский политолог приходит к выводу, что политические единицы, которые граждане в демократической политической системе способны сформировать для себя, никогда не будут полностью соответствовать интересам каждого человека, т.к. создать абсолютно консенсусные демократические системы невозможно. Но можно создать такие политические  единицы, которые превосходят другие.

Несколько по-иному классифицирует условия, или предпосылки, демократии Ш.Эйзенштадт[12].  Он выделяет, во-первых, распределение ресурсов и власти в обществе, обеспечивающих различным акторам постоянный доступ к ресурсам, необходимым для политического участия; во-вторых, отношения между основными центрами общественной и экономической власти и центральными  политическими институтами; в-третьих, создание и воспроизводство автономных публичных сфер.

Для первого условия важнейшим является положение о недопустимости монополизации ключевых ресурсов и источников власти в обществе какой-либо группой, а также наличие различных властных центров, которые потенциально способны оставаться вне сферы влияния политической власти. Для второго условия важным фактором выступает постоянное расширение независимого доступа социальных групп к политической сцене. Для обеспечения такого доступа необходимо развитие и постоянное функционирование институциональных структур и организаций для связи между общественным сектором и политической властью. Для третьего условия демократии необходимо наличие автономных публичных арен, не встроенных ни в государственные структуры, ни в корпоративные рамки какого-либо из общественных секторов. Они должны быть свободны от контроля со стороны государства. Наиболее важными среди таких «арен» являются ключевые органы политического представительства и политической организации, такие как партии и другие типы политических ассоциаций, а также каналы коммуникации.

Общественное недоверие к власти в его разнообразных проявлениях является необходимой составляющей демократического процесса. В то же время без политической поддержки демократизация невозможна. Такая поддержка граждан придает режиму легитимность, необходимую для проведения демократических преобразований. Немецкий ученый Ханс-Дитер Клингеманн[13], провел исследование модели и формы политической поддержки. В качестве ключевых элементов политической поддержки немецкий ученый выделил идентификацию с политическим сообществом, легитимность политического режима и эффективность демократического режима. Опросы по обозначенным позициям, охватили 39 стран и проводились с 1995 по 1998 гг. Результатом исследования стали два теоретических заключения. Во-первых, не существует общего снижения уровня поддержки демократии, как формы правления, и нет признаков, свидетельствующих о кризисе демократии. Во всех демократиях, как в старых, так и в новых, есть граждане, выражающие недовольство эффективностью политических режимов, что – и это второй вывод – не представляет принципиальной опасности для стабильности демократии. Существует значительное число людей в мире, которых Х.-Д.Клингеманн называет «недовольными демократами». Они однозначно одобряют демократию, как форму правления, но недовольны эффективностью функционирования демократических режимов в своей стране. Недовольных демократов следует рассматривать скорее не как опасность для демократии, а как потенциальную силу реформ и продвижения демократического процесса.

Большинство исследователей единодушны в том, что стабильность демократии зависит от глубокой и широко укорененной поддержки со стороны граждан. Демократии, которые не обладают таким основанием для легитимности, не стабильны. Демократические политические режимы, которым в течение длительного времени не удается выполнить возложенные на них ожидания, могут потерять свою легитимность, а следовательно могут перестать существовать. Следует согласиться с Й.Шумпетером, который писал: «Демократия процветает тогда, когда модель общества обладает определенными характеристиками, и бессмысленно спрашивать, как она будет существовать при других социальных моделях, не обладающих этими характеристиками, или как будут жить люди в таких обществах в условиях демократии».[14]

НАЗАД  ОГЛАВЛЕНИЕ  ДАЛЕЕ