 |
 |
|
|
|
 |
|
Предыдущий | Учебник для вузов/ Под. ред. В.С. Нерсесянца | Следующий
§ 5. Учение Гегеля о государстве и праве
§ 4. Историческая школа права
В самом конце XVIII в. в Германии зародилось и в первой половине XIX в. сделалось весьма влиятельным в изучении права особое направление исследовательской мысли. В центр своих теоретико-познавательных интересов оно поставило вопрос о том, как право возникает и какова его история.
Основоположником направления в юриспруденции, получившего наименование исторической школы права, является Г. Гуго (1764–1844) – профессор Геттингенского университета, автор «Учебника естественного права, как философии позитивного права, в особенности – частного права». Виднейшим представителем этой школы был К. Савиньи (1779–1861), изложивший свои взгляды в книге «Право владения», в брошюре «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению» и в 6-томном сочинении «Система современного римского права». Завершает эту группу представителей исторической школы права Г. Пухта (1798–1846), основные произведения которого – «Обычное право» и «Курс институций».
Естественно-правовую доктрину и вытекавшие из нее демократические и революционные выводы историческая школа права избрала главной мишенью для своих нападок. Эта доктрина вызывала недовольство своих противников тем, что доказывала необходимость коренного изменения существующего со средних веков политико-юридического строя и принятия государством законов, которые отвечали бы «требованиям разума», «природе человека», а фактически – назревшим социальным потребностям, т.е. общественному прогрессу.
Теоретики исторической школы права взяли под обстрел прежде всего тезис о позитивном праве как об искусственной конструкции, создаваемой нормотворческой деятельностью органов законодательной власти. Они утверждали, что действующее в государстве право вовсе не сводится лишь к совокупности тех предписаний, которые навязываются обществу как бы извне: даются сверху людьми, облеченными на то специальными полномочиями. Право (и частное и публичное) возникает спонтанно. Своим происхождением оно обязано отнюдь не усмотрению законодателя. Г. Гуго принадлежит очень характерное сравнение права с языком. Подобно тому как язык не устанавливается договором, не вводится по чьему-либо указанию и не дан от бога, так и право создается не только (и не столько) благодаря законодательствованию, сколько путем самостоя-
413 § 4 Историческая школа права
тельного развития, через стихийное образование соответствующих норм общения, добровольно принимаемых народом в силу их адекватности обстоятельствам его жизни. Акты законодательной власти дополняют позитивное право, но «сделать» его целиком они не могут. Позитивное право производно от права обычного, а это последнее произрастает из недр «национального духа», глубин «народного сознания» и т.п.
Представители исторической школы права верно подметили одну из существенных слабостей естественно-правовой доктрины– умозрительную трактовку генезиса и бытия права. В свою очередь, они попытались истолковать становление и жизнь юридических норм и институтов как определенный объективный ход вещей. Этот ход, полагал Г. Гуго, совершается непроизвольно, приноравливаясь сам собой к потребностям и запросам времени, поэтому людям лучше всего не вмешиваться в него, держаться исстари заведенных и освященных опытом столетий порядков.
К. Савиньи считал, что с движением национального духа стихийно эволюционирует и право. Динамика права всегда есть органический процесс в том смысле, что она сродни развитию организма из своего зародыша. Вся история права – медленное, плавное раскрытие той субстанции, которая, как зерно, изначально покоится в почве народного духа. На первом этапе своего развития право выступает в форме обычаев, на втором делается предметом обработки со стороны сословия ученыхправоведов, не теряя, однако, при этом связи со своим корнем– общим убеждением народа.
С точки зрения Г. Пухты, бесцельно искусствено конструировать и в любое время предлагать людям ту или иную придуманную правовую систему. Созданная отдельно от самой истории жизни народного духа, не напоенная им, она не может привиться обществу. Как членам живого организма, как ветви целостной культуры народа правовым установлениям свойственна органичность, которая выражается, помимо прочего, и в том, что стадии и ритмы развития права совпадают с ходом эволюции народной жизни. «...Этим органическим свойством право обладает также и в своем поступательном движении;
органической является и преемственность правовых установлении. Выразить это можно одной фразой: право имеет историю».
Конечно, само по себе намерение превзойти понимание права как произвольной людской выдумки, застывшего неизменного постулата природы и т.п. и дать трактовку правовых институтов
414 Глава 15 Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в
как закономерного исторического продукта общественной жизни заслуживает всяческого одобрения Однако историзм рассматриваемой нами школы – историзм ущербный. Во-первых, он постулирует неизменность раз и навсегда данного самобытного народного духа Во-вторых, развитие он понимает не как цепь качественных преобразований, совершающихся в процессе исторической эволюции, а как простое, хронологически последовательное, механическое развертывание изначального содержания таинственного «духа» народа.
Юристы исторической школы права видели назначение действующих в государстве юридических институтов в том, чтобы служить опорой внешнего порядка, каким бы консервативным порядок этот ни был (Г. Гуго) Положительные законы бессильны бороться со злом, встречающимся в жизни. В лучшем случае они способны помочь упорядочению обычного права и политической структуры, которые формируются естественно-исторически под влиянием происходящих в народном «духе» необъяснимых превращений (К.Савиньи). Законодатель должен стараться максимально точно выражать «общее убеждение нации», при этом условии правовые нормы будут обладать ценностью божественного и потому приобретут самодовлеющее значение (Г. Пухта)
Оперируя приведенными выше и схожими с ними аргументами, приверженцы исторической школы права выступали в защиту крепостничества, монархической государственности и партикуляризма изжившего себя феодального права. Они говорили о ненужности кодификации законодательства и иных подобных мероприятий в масштабах всей Германии. Вместе с тем они отвергали теорию договорного происхождения государства, не признавали права народа на революцию, отклоняли идею разделения властей и отрицали другие аналогичные политические лозунги той эпохи
Идея «народного духа», которую насаждали в юриспруденции Г. Гуго, К. Савиньи, Г. Пухта, в те времена и позже в общем мало импонировала исследователям и нашла немного почитателей. Но в философско-юридических суждениях исторической школы положительное значение имела критика умозрительных представлений естественно-правового толка о вечности, неизменности и неподвижности права. Оставила свой след в истории юриспруденции и попытка этой школы трактовать правовые институты в качестве особых социальных явлений, исторически закономерно рождающихся, функционирую-
415 § 5 Учение Гегеля о государстве и праве
щих и развивающихся в целостном едином потоке жизни каждого народа.
Консервативная по своим практически-политическим выводам, историческая школа права тем не менее пополнила социологическую и юридическую теорию плодотворными гипотезами, ценными наблюдениями методологического порядка Во всяком случае, дальнейший прогресс научного знания в области права, имевший место в XIX в, трудно понять без учета деятельности этой школы.
§ 5. Учение Гегеля о государстве и праве
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) – гениальный мыслитель, творческие достижения которого представляют собой заметную веху во всей истории философской и политическоправовой мысли.
Проблемы государства и права находились в центре внимания Гегеля на всех этапах творческой эволюции его воззрений. Эта тематика обстоятельно освещается во многих его произведениях, в том числе таких, как. «Конституция Германии», «О научных способах исследования естественного права, его месте в практической философии и его отношении к науке о позитивном праве», «Феноменология духа», «Отчет сословного собрания королевства Вюртемберг», «Философия духа», «Философия права», «Философия истории», «Английский билль о реформе 1831 г.» и др.
В наиболее цельном и систематическом виде учение Гегеля о государстве и праве изложено в «Философии права» (1820) – одном из самых значительных произведений в истории политических и правовых учений.
Философия права – важная составная часть всей гегелевской системы философии.
Тремя основными ступенями диалектически развивающегося духа, по Гегелю, являются: субъективный дух (антропология, феноменология, психология), объективный дух (право, мораль, нравственность) и абсолютный дух (искусство, религия, философия)
В этой связи существенно иметь в виду два момента: 1) материал гегелевского политико-правового учения (право, государство, общество и т.п.) относится к ступени объективного духа и представляет собой его объективацию, внешнее обнаружение и образование; 2) политико-правовая теория Гегеля, систематически разработанная им как философия права, есть именно
416 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
философское учение об объективном духе, т.е. анализ объективного духа с позиции абсолютного духа.
Основная задача философии права – научное познание государства и права, а не указание на то, какими они должны быть. «Наше произведение, – отмечает Гегель, – поскольку в нем содержится наука о государстве и праве, будет поэтому попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное внутри себя. В качестве философского сочинения оно должно быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство, каким оно должно быть...» Подчеркивая своеобразие своего философского подхода к праву, он писал: «Наука о праве есть часть философии. Она должна поэтому развить идею, представляющую собою разум предмета, из понятия или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета».
Философский подход Гегеля к сфере объективного духа предполагает повторение принципов, моделей и правил его диалектики в данной предметной области исследования, поскольку, согласно Гегелю, метод развертывается в систему.
Важно вместе с тем иметь в виду, что основополагающая для всей гегелевской философии идея тождества мышления и бытия преломляется в его философии государства и права в тезис о тождестве разумного и действительного, причем под действительным имеется в виду не все существующее, а лишь необходимое и существенное в нем. В этом смысле следует понимать знаменитое гегелевское положение: «Что разумно, то действительно; что действительно, то разумно».
В отличие от юриспруденции, изучающей юридические законы (позитивное право), философская наука о государстве и праве призвана, по Гегелю, к постижению мыслей, лежащих в основании права.
В сфере объективного духа свобода впервые приобретает форму реальности, наличного бытия в виде государственно-правовых формообразований. Дух выходит из формы своей субъективности, познает и объективирует внешнюю реальность своей свободы: объективность духа входит в свои права. В философии права Гегель как раз и освещает формы обнаружения объективно свободного духа в виде осуществления понятия права в действительности. Так как реализация понятия в действительности, по Гегелю, есть идея, предметом философии права оказывается идея права – единство понятия права и его
417 § 5. Учение Гегеля о государстве и праве
осуществления, наличного бытия. Идея права, которая и есть свобода, развертывается в гегелевском учении в мир государства и права, и сфера объективного духа предстает как идеальная политико-правовая действительность.
Познание политико-правового мира в рамках гегелевской философии объективного идеализма предстает как его мысленное сотворение, постижение и воспроизведение его разума. Это трактуется как осуществление понятия права в действительности, т.е. как диалектический процесс конкретизации этого понятия, как движение от его абстрактных форм ко все более конкретным. В ходе такого самоуглубления понятия абстрактные формы понятия права обнаруживают свою несостоятельность и неподлинность и «снимаются» в последующих, более конкретных формах.
Право, по Гегелю, состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли, диалектика которой совпадает с философским конструированием системы права как царства реализованной свободы. Свобода, по Гегелю, составляет субстанцию и основное определение воли. Речь при этом идет о развитой, разумной воле, которая свободна. Дело обстоит таким образом, так как мышление и воля в гегелевской философии отличаются друг от друга не как две различные способности, а лишь как два способа – теоретический и практический – одной и той же способности мышления.
Понятие «право» употребляется в гегелевской философии права в следующих основных значениях: I) право как свобода («идея права»), II) право как определенная ступень и форма свободы («особое право»), III) право как закон («позитивное право»).
I. На ступени объективного духа, где все развитие определяется идеей свободы, «свобода» и «право» выражают единый смысл; в этом отношении гегелевская философия права могла бы называться философией свободы. Отношения «свободы» и «права» опосредуются через диалектику свободной воли.
II. Система права как царство осуществленной свободы представляет собой иерархию «особых прав» (от абстрактных его форм до конкретных). Каждая ступень самоуглубления идеи свободы (и, следовательно, конкретизации понятия права) есть определенное наличное бытие свободы (свободной воли), а значит, и «особое право». Подобная характеристика относится к абстрактному праву, морали, семье, обществу и государству. Эти «особые права» даны исторически и хронологически одно-
418 Глава 15 Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в
временно (в рамках одной формации объективного духа); они ограничены, соподчинены и могут вступать во взаимные коллизии. Последующее «особое право», диалектически «снимающее» предыдущее (более абстрактное) «особое право», представляет собой его основание и истину. Более конкретное «особое право» первичнее абстрактного.
На вершине иерархии «особых прав» стоит право государства (государство как правовое образование, как наиболее конкретное право). Поскольку в реальной действительности «особые права» всех ступеней (личности, ее совести, преступника, семьи, общества, государства) даны одновременно и, следовательно, в актуальной или потенциальной коллизии, постольку, по гегелевской схеме, окончательно истинно лишь право вышестоящей ступени.
III. Право как закон (позитивное право) является одним из «особых прав». Гегель пишет: «То, что есть право в себе, положено в своем объективном наличном бытие, т.е. определено для сознания мыслью, и определено как то, что есть право и считается правом, что известно как закон; право есть вообще, благодаря этому определению, положительное право».
Превращение права в себе в закон путем законодательствования придает праву форму всеобщности и подлинной определенности. Предметом законодательства могут быть лишь внешние стороны человеческих отношений, но не их внутренняя сфера.
Различая право и закон, Гегель в то же время стремится в своей конструкции исключить их противопоставление. Как крупное недоразумение расценивает он «превращение отличия естественного или философского права от положительного в противоположность и противоречие между ними».
Гегель признает, что содержание права может быть искажено в процессе законодательства; не все, данное в форме закона, есть право, поскольку лишь закономерное в положительном праве законно и правомерно. Но в гегелевской философии права речь идет не о противостоянии права и закона, а лишь о различных определениях одного и того же понятия права на разных ступенях его конкретизации. «То обстоятельство, что насилие и тирания могут быть элементом положительного права, – подчеркивает Гегель, – является для последнего чем-то случайным и не касается его природы». По природе же положительное право как ступень самого понятия права – разумно. Закон – это конкретная форма выражения права.
419 § 5 Учение Гегеля о государстве и праве
Таким образом, в гегелевской философии права речь идет о праве и законе в их развитой (т.е. соответствующей их понятию) форме. Тем самым вне границ такого философского (логико-понятийного) анализа оказываются все остальные случаи и ситуации соотношения права и закона (противоправное, антиправовое законодательство и т.д.) как еще не развившиеся до идеи свободы.
Признавая заслугу Монтескье в выделении исторического элемента в положительном праве, Гегель вслед за ним утверждает, что в законах отражается национальный характер данного народа, ступень его исторического развития, естественные условия его жизни и т.п. Но Гегель вместе с тем отмечает, что чисто историческое исследование (и сравнительно-историческое познание) отличается от философского (понятийного) способа рассмотрения, находится вне его. Те или иные обстоятельства исторического развития права и государства не относятся непосредственно к их сущности. Исторический материал, не будучи сам по себе философски разумным, приобретает в гегелевской концепции философское значение лишь тогда, когда он раскрывается как момент развития философского понятия.
С этих позиций Гегель резко критикует взгляды теоретиков исторической школы права и защитника реставраторских идей Л. фон Галлера, отмечая отсутствие у них точки зрения разума.
В гегелевском учении тремя главными формообразованиями свободной воли и соответственно тремя основными ступенями развития понятия права являются: абстрактное право, мораль и нравственность.
Учение об абстрактном праве включает проблематику собственности, договора и неправды; учение о морали – умысел и вину, намерение и благо, добро и совесть; учение о нравственности – семью, гражданское общество и государство.
Абстрактное право представляет собой первую ступень в движении понятия права от абстрактного к конкретному. Это – право абстрактно свободной личности. Абстрактное право имеет тот смысл, что вообще в основе права лежит свобода отдельного человека (лица, личности). Личность, по Гегелю, подразумевает вообще правоспособность. Абстрактное право представляет собой абстракцию и голую возможность всех последующих, более конкретных определений права и свободы. На этой стадии положительный закон еще не обнаружил себя, его эквивалентом
420 Глава 15 Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в
является формальная правовая заповедь «Будь лицом и уважай других в качестве лиц».
Свою реализацию свобода личности прежде всего находит, по Гегелю, в праве частной собственности Гегель обосновывает формальное, правовое равенство людей: люди равны именно как свободные личности, равны в их одинаковом праве на частную собственность, но не в размере владения собственностью.
С этих позиций он критикует как проект идеального государства Платона, так и различного рода иные требования фактического равенства. Свое понимание свободы и права Гегель направляет также против рабства и крепостничества. Отчуждение личной свободы, правоспособности, моральности, религиозности несправедливо и подлежит преодолению «В природе вещей,– признает Гегель, – заключается абсолютное право раба добывать себе свободу»
Необходимым моментом в осуществлении разума является, по Гегелю, договор, в котором друг другу противостоят самостоятельные лица – владельцы частной собственности. Предметом договора может быть лишь некоторая единичная внешняя вещь, которая только и может быть произвольно отчуждена ее собственником. Поэтому Гегель отвергает взгляд Канта на брак как на договор, а также различные версии договорной теории государства. Договор исходит из произвола отдельных лиц. Всеобщее же, представленное в нравственности и государстве, не есть результат произвола объединенных в государство лиц. «Примешивание этого договорного отношения, так же как и отношений частной собственности вообще, к государственному отношению привело к величайшей путанице в государственном праве и к величайшим смутам в действительной жизни».
Следующим моментом учения об абстрактном праве являются гегелевские суждения о неправде (простодушная неправда, обман, принуждение и преступление).
Преступление – это сознательное нарушение права как права, и наказание поэтому является, по Гегелю, не только средством восстановления нарушенного права, но и правом самого преступника, заложенным уже в его деянии – поступке свободной личности.
Снятие преступления через наказание приводит, по гегелевской схеме конкретизации понятия права, к морали. На этой ступени, когда личность (персона) абстрактного права становится субъектом свободной воли, впервые приобретают значение мотивы и цели поступков субъекта. Требование субъективной
421 § 5 Учение Гегеля о государстве и праве
свободы состоит в том, чтобы о человеке судили по его самоопределению Лишь в поступке субъективная воля достигает объективности и, следовательно, сферы действия закона; сама же по себе моральная воля ненаказуема.
Абстрактное право и мораль являются двумя односторонними моментами, которые приобретают свою действительность и конкретность в нравственности, когда понятие свободы объективируется в наличном мире в виде семьи, гражданского общества и государства
Гегель различает гражданское общество и политическое государство Под гражданским обществом при этом по существу имеется в виду буржуазное общество. «Гражданское общество,– пишет Гегель,– создано, впрочем, лишь в современном мире, который всем определениям идеи предоставляет впервые их право» Гражданское общество – сфера реализации особенных, частных целей и интересов отдельной личности С точки зрения развития понятия права – это необходимый этап, так как здесь демонстрируются взаимосвязь и взаимообусловленность особенного и всеобщего. Развитость идеи предполагает, по Гегелю, достижение такого единства, в рамках которого противоположности разума, в частности моменты особенности и всеобщности, свобода частного лица и целого, признаны и развернуты в их мощи. Этого не было ни в античных государствах, ни в платоновском идеальном государстве, где самостоятельное развитие особенности (свобода отдельного лица) воспринималось как порча нравов и предвестник гибели нравственного целого – государства.
На ступени гражданского общества, по схеме Гегеля, еще не достигнута подлинная свобода, так как стихия столкновений частных интересов ограничивается необходимой властью всеобщего не разумно, а внешним и случайным образом.
Гегель изображает гражданское общество как раздираемое противоречивыми интересами антагонистическое общество, как войну всех против всех Тремя основными моментами гражданского общества, по Гегелю, являются, система потребностей, отправление правосудия, полиция и корпорация
В структуре гражданского общества Гегель выделяет три сословия 1) субстанциальное (землевладельцы – дворяне и крестьяне), 2) промышленное (фабриканты, торговцы, ремесленники); 3) всеобщее (чиновники)
В ходе освещения социально-экономической проблематики Гегель признает, что даже при чрезмерном богатстве граждан-
422 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
ское общество не в состоянии бороться с чрезмерной бедностью и возникновением черни, под которой он имеет в виду пауперизированную часть населения.
Гегелевский анализ показывает, что гражданское общество не в состоянии, исходя лишь из своих внутренних возможностей, решить проблему бедности. Диалектика внутренних противоречий заставляет общество выйти за свои границы – в поисках новых возможностей в международной торговле и в колонизации.
К современным формам колонизации, сопровождавшимся закабалением отсталых стран и народов, Гегель в принципе относился отрицательно. «Освобождение колоний,– подчеркивал он,– оказывается величайшим благом для метрополии, подобно тому как освобождение рабов было величайшим благом для их господ».
В разделе о гражданском обществе Гегель освещает также вопросы закона (положительного права), правосудия и деятельности полиции, хотя эта тематика в соответствии с принципом конкретизации понятия права должна была бы рассматриваться в той части «Философии права», где речь идет о государстве. Обоснование Гегелем такого изменения в структуре изложения приобретает социально-политическое звучание. Гегель исходит из того, что в сфере гражданского общества имеет место реальное функционирование собственности, сила которой должна найти свое подтверждение в защите собственности со стороны закона, суда и полиции. Эти институты призваны отстаивать всеобщие интересы данного строя.
Гегель обосновывает необходимость публичного оглашения законов, публичного судопроизводства и суда присяжных. Критикуя концепцию вездесущего полицейского государства, он вместе с тем не указывает границы полицейского вмешательства в частные дела. Высшие интересы гражданского общества, охраняемые законодательством, судом и полицией, ведут, по логике развития понятия права, за пределы этой сферы – в область государства.
Общество и государство, по гегелевской концепции, соотносятся как рассудок и разум: общество – это «внешнее государство», «государство нужды и рассудка», а подлинное государство – разумно. Поэтому в философско-логическом плане общество расценивается Гегелем как момент государства, как то, что «снимается» в государстве.
423 § 5. Учение Гегеля о государстве и праве
Развитие гражданского общества уже предполагает, по Гегелю, наличие государства как его основания. «Поэтому в действительности,– подчеркивает Гегель,– государство есть вообще скорее первое, лишь внутри которого семья развивается в гражданское общество, и сама идея государства раскалывает себя на эти два момента». В государстве, наконец, достигается тождество особенного и всеобщего, нравственность получает свою объективность и действительность как органическая целостность.
Гражданское общество в освещении Гегеля – это опосредованная трудом система потребностей, покоящаяся на господстве частной собственности и всеобщем формальном равенстве людей. Формирование такого общества, которого не было в древности и в средневековье, связано с утверждением буржуазного строя. Гегель подметил этот существенный факт новейшего социально-экономического развития и философски осветил его применительно к проблемам государства, права, политики. Весьма содержательно Гегель анализирует роль труда в системе потребностей, социально-экономические противоречия, поляризацию богатства и нищеты, частнособственнический характер общества, роль законодательства, суда и публичной власти в защите частной собственности и т.д. К теоретическим заслугам Гегеля относится также четкая принципиальная постановка вопроса именно о взаимосвязи и соотношении (а не просто отличии) социально-экономической и политической сфер, гражданского общества и политического государства, о необходимом, закономерном, диалектическом характере этих связей и соотношений. I
Государство представляет собой, по Гегелю, идею разума, свободы и права, поскольку идея и есть осуществленность понятия в формах внешнего, наличного бытия. «То, что есть государство,– пишет Гегель,– это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю». Хотя Гегель и признает возможность плохого, дурного государства, которое лишь существует, но не действительно, не обладает внутренней необходимостью и разумностью, однако оно остается вне рамок его философии права, исходящей из идеи государства, т.е. действительного разумного государства.
Гегелевская идея государства, таким образом, представляет собой правовую действительность, в иерархической структуре которой государство, само будучи наиболее конкретным правом, предстает как правовое государство. Свобода (в ее гегелевской
424 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
трактовке) означает достигнутость такой ситуации правового государства.
Наличие идеи государства Гегель констатирует лишь применительно к развитым европейским государствам современной ему исторической эпохи, в которых реализована христианская идея свободы (предпочтительно – в ее протестантской форме), достигнуты личная независимость и равенство всех перед законом, учреждены представительство и конституционное правление. В социально-политическом отношении под гегелевской идеей государства подразумевается конституционно оформленное государство. Гегелевские представления о таком государстве в конкретно-историческом плане отражают ряд существенных характеристик буржуазной государственности в Англии и Франции. В тогдашней Германии (и, в частности, в Пруссии) были полуфеодальные, полубуржуазные общественные и государственно-правовые порядки, причем Гегель сам неоднократно подчеркивал, что преодоление феодальных институтов и отношений в Германии протекало под французским влиянием (всемирно-историческое значение французской буржуазной революции, прогрессивные, антифеодальные мероприятия Наполеона в Германии и т.д.). По существу, Прусское государство того времени находилось ниже уровня обоснованной Гегелем идеи государства, и в суждениях Гегеля по этой теме – весьма щекотливой и деликатной для профессора Прусского королевского университета – признание данного факта отчетливо проявлялось в его надеждах на постепенное прогрессивное преобразование существовавших порядков в буржуазном направлении. Применительно к Пруссии, да и другим тогдашним немецким государствам, гегелевская идея государства была идеей скорее в кантовском, чем в гегелевском смысле – должествованием, а не действительностью.
В своей концепции государства Гегель синтезирует античную платоновско-аристотелевскую мысль о государстве как субстанциальном и целостном нравственном организме (первичность полиса перед индивидом и т.п.) с результатами исторического развития вообще (христианство, реформация и т.д.) и французской революции в особенности (признание индивидуальных прав и свобод, равенства всех перед законом и т.п.).
Государство как нравственное целое в трактовке Гегеля – не агрегат атомизированных индивидов с их обособленными правами, не мертвый механизм, а живой организм. Поэтому у Гегеля речь идет не о свободе, с одной стороны, индивида,
425 § 5. Учение Гегеля о государстве и праве
гражданина, а с другой стороны, государства, не о противостоянии их автономных и независимых прав и свобод, но об органически целостной свободе – свободе государственно организованного народа (нации), включающей в себя свободу отдельных индивидов и сфер народной жизни.
В гегелевском разумном государстве диалектически иерархизированная система прав и свобод индивидов, их объединений, общества, государства и его органов функционирует как органический процесс: диалектическому «снятию» абстрактного в конкретном соответствует соподчиненность отдельного органа организму в целом, а моменту «удержания» – функциональная роль такого органа в контексте всего организма. В то же время все отношения в гегелевской концепции правового государства-организма опосредованы правом, носят правовой характер.
Различные трактовки государства в гегелевской философии права: государство как идея свободы, как конкретное и высшее право, как правовое образование, как единый организм, как конституционная монархия, как «политическое государство» и т.д. – являются взаимосвязанными аспектами единой идеи государства.
В философии права Гегеля античная мысль о полисном правлении (о полисе-государстве как высшей и совершенной форме общения) синтезируется с доктриной «господства права»;
результатом этого синтеза и является гегелевская концепция правового государства. Поскольку у Гегеля само государство есть правовое образование (конкретное право), а различные права и свободы действительны лишь на базе и в рамках государства, гегелевская концепция права и государства представляет собой специфический этатистский вариант буржуазной доктрины «господства права». Подобно тому как у Платона и Аристотеля только полисная форма общности обеспечивает справедливость и право (право как норма политической справедливости), так и у Гегеля свобода, право, справедливость действительны лишь в государстве, соответствующем своей идее.
Гегелевская этатистская версия правового государства существенно отличается как от концепций демократизма (суверенитет народа и т.д.) и либерализма (индивидуализм, независимость или даже приоритет прав и свобод личности в соотношении с правами государства и т.д.), так и от различных архаических и новейших деспотических и тоталитарных форм правле-
426 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
ния, в которых господствуют произвол и насилие, а не конституция, право и закон.
Согласно Гегелю, античное представление о государстве у Платона, Аристотеля субстанциально, но лишено момента субъективности воли и индивидуальной свободы, в воззрениях же Руссо, напротив, отсутствует субстанциальный взгляд на государство. Гегелевский синтез субъективной и объективной воли, субстанциального и индивидуального начал исходит из того, что государство как субстанциальное нравственное целое, первичное по отношению к своим составным моментам, и есть разумная в себе и для себя всеобщая воля. Однако этот синтез в целом осуществлен в гегелевской концепции путем подчинения государству других субъектов социальной и политической жизни.
Идея государства, по Гегелю, проявляется трояко: 1) как непосредственная действительность в виде индивидуального государства; речь тут идет о государственном строе, внутреннем государственном праве; 2) в отношениях между государствами как внешнее государственное право и 3) во всемирной истории.
Государство как действительность конкретной свободы есть индивидуальное государство. В своем развитом и разумном виде такое государство представляет собой, согласно гегелевской трактовке, основанную на разделении властей конституционную монархию.
Тремя различными властями, на которые подразделяется политическое государство, по Гегелю, являются: законодательная власть, правительственная власть и власть государя.
В своей теоретической разработке этих проблем Гегель, в целом соглашаясь с идеей своих предшественников Локка и Монтескье, считает надлежащее разделение властей в государстве гарантией публичной свободы. Вместе с тем он расходится с ними в понимании характера и назначения такого разделения властей, их состава и т.д.
Так, Гегель считает точку зрения самостоятельности властей и их взаимного ограничения ложной, поскольку при таком подходе как бы уже предполагается враждебность каждой из властей к другим, их взаимные опасения и противодействия. Он выступает за такое органическое единство различных властей, при котором все власти исходят из мощи целого и являются его «текучими членами». В господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государственному единству и состоит, по Гегелю, существо внутреннего суверенитета государства.
427 § 5. Учение Гегеля о государстве и праве
Гегель критикует демократическую идею народного суверенитета и обосновывает суверенитет наследственного конституционного монарха.
Поясняя характер компетенции монарха, Гегель отмечает, что в благоустроенной конституционной монархии объективная сторона государственного дела определяется законами, а монарху остается лишь присоединить к этому свое субъективное: «Я хочу».
Правительственная власть, куда Гегель относит и власть судебную, определяется им как власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее. Задача правительственной власти – выполнение решений монарха, поддержание существующих законов и учреждений. Члены правительства и государственные чиновники составляют, по Гегелю, «основную часть среднего сословия, которое характеризует развитьШ интеллект и правовое сознание народной массы». Он указывает на такие средства борьбы против возможного произвола и господства чиновников, как контроль учреждений суверенной власти сверху и права корпораций и объединений снизу.
Законодательная власть, по характеристике Гегеля, это власть определять и устанавливать всеобщее. Законодательное собрание состоит из двух палат. Верхняя палата формируется по принципу наследственности и состоит из владельцев майоратного имения. Палата же депутатов образуется от остальной части гражданского общества, причем депутаты выделяются по корпорациям, общинам, товариществам и т.п., а не путем индивидуального голосования.
Гегель отстаивает принцип публичности прений в палатах сословного собрания, свободу печати и публичных сообщений.
Высший момент идеи государства, по Гегелю, представляет собой идеальность сувернитета. Государства относятся друг к другу как самостоятельные, свободные и независимые индивидуальности. Субстанция государства, его суверенитет, выступает как абсолютная власть идеального целого над всем единичным, особенным и конечным, над жизнью, собственностью и правами отдельных лиц и их объединений. В вопросе о суверенитете речь идет о действительности государства как свободного и нравственного целого. В этом, по мнению Гегеля, состоит «нравственный момент войны, которую не следует рассматривать как абсолютное зло и чисто внешнюю случайность...».
Гегель предупреждает, что развиваемые им взгляды на необходимость и нравственный момент войны представляют
428 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
собой лишь философскую идею, тогда как действительные войны нуждаются в более конкретном рассмотрении. Обнаруживаемая и спасаемая благодаря войне идеальность целого есть та же самая идеальность, согласно которой внутренние государственные власти, не будучи самостоятельными, являются лишь органическими моментами государственного целого: и в том и в другом случае речь идет о суверенитете государства (внешнем и внутреннем).
Сферу межгосударственных отношений Гегель трактует как область проявления внешнего государственного права. Международное право – это, по Гегелю, не действительное право, каковым является внутреннее государственное право (положительное право, законодательство), а лишь долженствование. Какова же будет действительность этого долженствования – зависит от суверенных воль различных государств, над которыми нет высшего права и судьи в обычном смысле этих понятий.
Полагая, что государства находятся в отношениях друг к другу в естественном состоянии, Гегель вместе с тем не отрицает сам принцип международного права и, следовательно, саму возможность правовых, договорных отношений между государствами. Государства должны признавать друг друга в качестве суверенных и независимых, не вмешиваться во внутренние дела другого, взаимно уважать самостоятельность и т.п. «Принцип международного права,– отмечал Гегель,– как всеобщего, в себе и для себя долженствующего быть действующим в отношениях между государствами права, состоит, в отличие от особенного содержания позитивных договоров, в том, что договоры, на которых основаны обязательства государств в отношении друг к другу, должны выполняться».
Спор между государствами, если их суверенные воли не приходят к согласию, считал Гегель, может быть решен лишь войной. С этих позиций Гегель критиковал кантовскую идею вечного мира, поддерживаемого союзом государств. Вместе с тем Гегель признавал, что даже в войне, как состоянии бесправия и насилия, продолжают действовать такие принципы, как взаимное признание государств, преходящий характер войны и возможность мира. «...Вообще война,– писал Гегель,– ведется не против внутренних институтов и мирной семейной и частной жизни, не против частных лиц». С одобрением Гегель отмечал, что новейшие войны ведутся более человечно, чем в прежние времена.
429 § 5. Учение Гегеля о государстве и праве
В столкновении различных суверенных воль и через диалектику их соотношений выступает, по Гегелю, всеобщий мировой дух, который обладает наивысшим правом по отношению к отдельным государствам (духам отдельных народов) и судит их. Вслед за Шиллером Гегель характеризует всемирную историю как всемирный суд.
Всемирная история как прогресс в сознании свободы представляет собой, по существу, историю суверенных государств (нравственных субстанций), историю прогресса в государственных формированиях. В соответствии с этим всемирная история распадается, по Гегелю, на четыре всемирно-исторических мира: восточный, греческий, римский и германский. Им соответствуют следующие формы государств: восточная теократия, античная демократия и аристократия, современная конституционная монархия. «Восток знал и знает только, что один свободен, греческий и римский мир знает, что некоторые свободны, германский мир знает, что все свободны».
Носителем мирового духа является господствующий на данной ступени истории народ, который получает однократную и единственную возможность составить эпоху всемирной истории.
Все новое время, начавшееся Реформацией, Гегель считал эпохой германской нации, под которой он имел в виду не только немцев, но, скорее, вообще народы северо-западной Европы. Россия и Соединенные Штаты Северной Америки, по оценке Гегеля, пока не успели обнаружить себя во всемирной истории, и им это еще предстоит в будущем.
Сконструированное Гегелем разумное государство, являющееся в конкретно-историческом плане буржуазной конституционной монархией, в философско-правовом плане представляет собой право в его системно-развитой целостности, т.е. правовое государство. С точки зрения всемирно-исторического прогресса такое государство трактуется Гегелем как наиболее полная и адекватная объективация свободы в государственно-правовых формах наличного бытия.
Недостатки гегелевского этатизма отчетливо проявляются в возвышении государства над индивидом и обществом, в отрицании самостоятельной ценности прав и свобод личности и т.д. Вместе с тем Гегель восхваляет государство как идею (т.е. действительность) права, как правовое государство, как такую организацию свободы, в которой механизм насилия и аппарат политического господства опосредованы и обузданы правом,
430 Глава 15. Политические и правовые учения в Германии в конце
XVIII – начале XIX в.
введены в правовое русло, функционируют лишь в государственно-правовых формах. В этом его радикальное отличие как от обычных этатистов, возвышающих государство над правом, отвергающих всякое правовое ограничение государственной власти и саму идею правового государства, так и от тоталитаристов всякого толка, которые видят в организованном государстве и правопорядке лишь препятствие для политического механизма насилия и террора.
В связи с встречающимися в литературе оценками гегелевской позиции как тоталитарной следует отметить, что обоснованный Гегелем своеобразный правовой этатизм является прямым антиподом ошибочно и тенденциозно приписываемому ему тоталитаризму. Поэтому в гегелевском этатизме правомерно видеть не идеологическую подготовку тоталитаризма, а авторитетное философское предупреждение о его опасностях. Ведь тоталитаризм XX в., рассмотренный с позиций гегелевской философии государства и права,– это антиправовая и антигосударственная форма организации политической власти, модернизированный деспотизм.
Осмысление гегелевской концепции государства в контексте опыта и знаний XX в. о тоталитаризме позволяет понять враждебную и взаимоисключающую противоположность между государственностью и тоталитаризмом. В этом смысле можно уверенно сказать: этатизм против тоталитаризма.
Философско-правовое учение Гегеля оказало заметное влияние на последующую историю политико-правовой мысли. Это было наглядно продемонстрировано в последующей истории гегельянства и трактовок учения Гегеля с различных идейно-теоретических позиций.