АВТОРЕФЕРАТЫ   ДИССЕРТАЦИЙ   ДОКТОРА   ПОЛИТИЧЕСКИХ   НАУК

АНОНС       ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ     ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

II. Основное содержание работы

Введение

Глава 1. Политическая модернизация в условиях трансформирующегося мира и новых вызовов: теоретико-методологические аспекты

Глава 2. Трансформация геополитической модели мира и геополитические вызовы России

Глава 3. Глобализация как ключевой вектор развития мира и глобализационные вызовы России

Глава 4. Геоцивилизационный аспект глобальных трансформационных вызовов

Глава 5. Анализ характерных особенностей процесса политической модернизации в России в контексте глобальных трансформационных изменений

Глава 6. Основные векторы и механизмы российской политической модернизации, адекватные к воздействию глобальных трансформационных  вызовов

Заключение

Во введении обосновывается актуальность исследования, представлен анализ степени научной разработанности темы, сформулированы и обоснованы рабочая гипотеза, цель и задачи исследования, определяются методологическая и общетеоретические основы диссертационной работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертации – «Политическая модернизация в условиях трансформирующегося мира и новых вызовов: теоретико-методологические аспекты» – посвящена рассмотрению методологических основ политической модернизации, теоретических школ и концепций политической модернизации, ее типологии, анализу зарубежного опыта осуществления моделей политической модернизации, уточнению категориально-понятийного аппарата. С позиций политической науки автор рассматривает основные конструктивные (структурные) элементы теории модернизации: понятия, основные цели, пути, механизмы, этапы  и направления ее развития, типологию, последовательность прохождения некоторых обязательных фаз, проблематику политического развития, противоречий процесса транзита заимствованных образцов (институтов, порядков, идей) в иную культурно-историческую среду.

Принципиально важным,  по мнению диссертанта, является положение о комплексном характере политической модернизации: изменения в социально-экономической, политико-правовой и социокультурной сферах связаны между собой и коррелируют  друг друга; если между ними  происходит расстыковка, то результаты модернизации  оказываются частичными, ограниченными. Успешный экономический рост невозможен без распространения его плодов на все общество, сравнительного сближения доходов  различных социальных групп; точно так же рыночные структуры не работают без соответствующего культурного сдвига, формирования определенного типа личности, а политическая демократия – без институтов гражданского общества.

Обращаясь к собственно политической модернизации, автор обобщает высказанные в научной литературе взгляды и определяет последнюю как процесс формирования в политической системе способности постоянно и успешно адаптироваться к меняющимся условиям и задачам, создавать новые политические институты, модифицировать старые, дабы обеспечивать контроль над ресурсами, политическую стабильность, создавая в то же время каналы для эффективного диалога между обществом  и государством, формируя  новый демократический тип взаимодействия.

Необходимо заметить, что модернизация используется в нескольких смыслах: в первом, наиболее общем смысле, модернизация – это синоним всех прогрессивных социальных изменений,  когда общество движется вперед соответственно принятой шкале улучшений. Второй смысл – когда данное понятие отождествляется с термином «современность», т.е. означает комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций, которые происходили в Европе начиная с ХVI в. и достигли своего апофеоза к XIX–XХ вв.; наконец, можно применить термин «модернизация» к отсталым и слаборазвитым странам, описать их усилия, направленные на то, чтобы достичь ведущих позиций мирового сообщества, которые соответствуют историческому времени и развитию глобального пространства.

Вопросы модернизации государства и политической системы в целом находятся в центре внимания ученых, работающих над проблемами политической трансформации. В настоящее время в политической науке четко обозначились основные подходы  к политической модернизации. Одним из главных  направлений политической модернизации является вестернизация. Вестернизация, однако, в ряде случаев разрушила традиционность обществ, не обеспечила при этом им западного развития, усилила масштабы нищеты, привела к распространению диктаторских авторитарных режимов и распространению национального фундаментализма.

Рассматривается также направление, которое получило широкое распространение в исследовании этапов модернизации, разделяющее модернизацию на первичную, вторичную и частичную. Согласно этой концепции первичная модернизация характеризуется зарождением  и ростом среднего класса, а также трансформацией традиционных институтов. Вторичная модернизация представляет собой догоняющую модернизацию, основным фактором которой являются социокультурные и экономические  связи отставших стран вдогонку развитым странам. Частичная модернизация характеризуется конфликтностью, противостоянием инновации и традиции.

Диссертант выделяет основные концепции протекания политической модернизации, рассматривает и анализирует работы Д.Ростоу, Г.О. Доннела, Ф. Шмитера, Л. Уайтхеда, С. Хантингтона, Х. Линца и других теоретиков модернизации, которые выдвинули ряд методологических утверждений, сыгравших большую роль в развитии концепций политической модернизации.

Теория политической  модернизации подверглась серьезной критике в конце 1960-х – начале 1970-х гг., что привело к необходимости переосмысления концепции модернизации, основанных на приоритете  западных моделей. В диссертации разделяется позиция Ш. Эйзенштадта, С. Хантингтона, С. Чодака, Е. Тиракьяна и других ученых, которые подчеркнули, что необходимо учитывать социокультурные исторические особенности социума и что необходимо осуществлять модернизацию разными способами, путями и методами, в зависимости от стартовых позиций тех или иных обществ, с которыми они сталкиваются в данный момент.

В диссертационном исследовании показано, что относительно хронологических рамок модернизации также существуют разногласия в научном сообществе, однако большинство ученых сходятся на том, что существует три основных периода модернизации. Во-первых, это конец XVIII – начало ХХ в., во-вторых, 20-е – 60-е гг. ХХ в., в-третьих – 70-е – 90-е гг. ХХ в.

Первый период характеризуется зарождением и ростом среднего класса, а также трансформации традиционных институтов. Второй период характеризуется коммуникацией, урбанизацией, распространением инноваций и формированием общества, которое обозначается учеными как «модернити». Третий – многие исследователи связывают с понятием «постмодерн», который является попыткой дальнейшей трансформации, в результате чего появляется общество, которое получает название «постмодернити».

Неизбежным  спутником модернизации, особенно вторичной, является дестабилизация общественной ситуации, проявление  кризисных черт в развитии самого государства. Кризис, в определенной  степени, есть процесс оздоровления и обновления системы; он позволяет освободиться от переживших свое историческое время институтов, структур, политических и государственных деятелей. Выявленные на опыте стран как первичной, так и догоняющей модернизации политические кризисы классифицируются следующим образом:

Кризис легитимности состоит в ослаблении согласия управляемых на власть, политики властвующих элит, в критике природы и методов деятельности государства.

Кризис участия создается правящей элитой искусственно для того, чтобы воспрепятствовать новым социальным группам, заявляющим о своих претензиях на власть, реализовать их.

Кризис распределения возникает при неспособности государства обеспечить приемлемый для общества рост благосостояния и его распределения, предотвращать чрезмерную социальную дифференциацию и гарантировать доступность основных материальных благ.

Кризис проникновения выражается в сближении способности государства осуществлять управленческую деятельность в разнообразных социальных группах и уровнях социального пространства (периферийные регионы, национально-территориальные образования и т.д.).

Кризис идентичности проявляется в том, что существующие в обществе социальные, этнические и прочие группы перестают идентифицировать себя с реформистской политической системой, модернизирующимся государством.

   Анализируя процессы политической модернизации, диссертант рассматривает зарубежный опыт осуществления политической  модернизации в ряде  стран, рассматривая следующие модели:

-        Модель классической органичной (хаотичной) модернизации в западноевропейских странах, США и Австралии. На эволюцию данной модели наложили отпечаток колониализм эпохи свободного предпринимательства, протестантская этика, буржуазные революции, религиозные войны. Ее можно характеризовать как органическую модель в силу синхронности и органичности созревания условий и факторов модернизации в виде экономических, социальных, правовых, политических и культурных  предпосылок.

-        Скандинавская модель модернизации, которую некоторые эксперты считают идеальной[1]. Данная модель позволила создавать предпосылки  поступательного  преобразования  путем параллельного осуществления модернизации политическими и экономическими методами. Вместе с тем нельзя не отметить сложность такого варианта модернизации, связанную, в первую очередь, с трудностями управления процессами одновременного изменения системных свойств общества и функций экономических и политических структур.

-        Модель неорганической, запаздывающей модернизации (Испания, Португалия, Бразилия). Переход к модернизации здесь начался значительно позже – примерно на рубеже XVIII–XIX вв., а развитие модернизационного процесса  отличалось отсутствием ряда предпосылок, в частности  развитого рынка, правового государства, основ гражданского  общества. Власть носила  авторитарный характер, именно она была инициатором такой модели модернизации, что таит  в себе опасность бюрократизации, непоследовательности в осуществлении реформ, возможности возвратного движения. Незрелость или отсутствие ряда предпосылок  модернизации  обусловливают  особую  логику,  стратегию   и темп  преобразований.

-        Японская модель, которая также относится к моделям неорганической, запаздывающей модернизации. Опыт японской модернизации интересен и полезен. Начался модернизационный процесс в XVIII в. До этого Япония представляла собой традиционное общество с признаками экономической и технологической отсталости, сословности, хотя имело много сходных черт с европейским   феодализмом   (например,   наличие   частной   собственности, развитие мануфактур, применение интенсивной технологии выращивания  риса).

-        Форсированная модель модернизации в странах Дальнего Востока (Южная Корея, Тайвань, Сингапур). Эта модель показала себя  достаточно эффективной, использовалась в странах, где преобразования проводились тоталитарными и авторитарными режимами в ограниченные сроки – несколько десятилетий. При этом политические режимы  не только были инициаторами реформ, но и обеспечивали  стабильность, правопорядок, что предохраняло общество от конфликтов.

Заключая первую главу диссертации, автор отмечает:

1. При всех разбросах в мнениях, в научном дискурсе под модернизацией понимается процесс усложнения, структурирования всех сфер жизнедеятельности общества, предполагающий сложное и многоплановое переплетение эндогенных и экзогенных ценностей и институтов, взаимодействие внешних и внутренних предпосылок развития. Итогом многолетнего критического переосмысления понятия «модернизация» является ее современная трактовка как внутреннего противоречивого и многопланового процесса, основанного на дифференциации социальных структур, экономических ролей, политических институтов, ценностных ориентаций и поведенческих стереотипов, дополненных интеграцией на основе как традиционных, так и новых синтетических ценностей.

2. Произошло обновление понятийного аппарата теории модернизации. Вместо терминов «модернизация» и «развитие» исследователи предлагают использовать термины «трансформация», «индустриализация», вместо «традиционности» – «эндогенность» (термин, подчеркивающий привязку развития к собственным традициям, изначально присущим данной культуре ценностям, институтам) и «идентичность» (термин, подчеркивающий изменение изначальной сущности общества, его тождество самому себе при всех изменениях). Для обозначения процесса восприятия не западными культурами западных ценностей и институтов вместо «заимствования», подразумевающего копирование, вводятся понятия «ориентализация», «адаптация», «китаизация», «арабизация» и т.д., означающие трансформацию заимствованных ценностей в новой культурной среде, наполнению их иным содержанием или знаковым смыслом.

3. Противопоставление модернизации и самобытности не позволяет адекватно описать современные реалии не западных обществ. Центральной идеей концепции самобытности является подчинение бытия и развития общества духовным и нравственным нормам соответствующих цивилизационных сценариев. Антизападная направленность, которая часто свойственна концепциям самобытности, объясняется именно приоритетом высших духовных ценностей во всех сферах жизни. Их приверженцы критикуют Запад за отделение этики от экономики, отчуждение технико-экономического  развития от жизненных устремлений широких масс населения за индивидуализм и гипертрофированную конкуренцию, разъединяющую людей. Особенность концепций самобытности любого уровня состоит в том, что они рассматривают развитие сквозь призму стабильности и интеграции общественного организма, поддержания его целостности в условиях усложнения экономической и социально-культурной жизни, растущей социальной дифференциации по уровню дохода, образования и квалификации, по степени близости к западной культуре и т.п. Этим они отличаются от теории модернизации, которые сосредоточивают внимание в первую очередь на проблемах развития, дифференциации общества, мотивации наиболее активных слоев населения. Итогом дискуссии, развернувшейся вокруг проблемы соотношения модернизации и самобытности, стало формирование теории структурной модернизации, подразумевающей развитие на основе единства дифференциации и интеграции собственно модернизационных процессов и поддержании самобытности общества (Ш. Эйзенштадт и др.). Как показывает практика, структурная модернизация не противопоставляет традиционности и современность, распределяет их по уровням и нишам социальной жизни, признает необходимость перехода современности, но при условии сохранения предела самобытности. При наличии несомненных достоинств анализируемых концепций (многофакторный подход, отрицание евроцентризма, признание возможности различных путей модернизации и т.д.) стоит отметить, что они не лишены известных недостатков. Главный из них – игнорирование исторического контекста их использования и недостаточное внимание к анализу и учету различий в механизмах и способах модернизации.

4. Изменение современной социально-политической ситуации в мире, связанное в первую очередь с крушением авторитарных режимов в СССР и странах Восточной Европы, стало основанием возникновения новых концепций: 

1) «контрмодернизации», фактически означающей альтернативный вариант модернизации по не западному образцу;

2) «околомодернизации», к которой можно отнести советский этап модернизации в СССР, реформы в Китае в 1950-е годы;

3) «антимодернизации», означающей открытое противодействие модернизации, субъектами которой являются не столько народные массы, сколько политические и интеллектуальные элиты.

5. Следует отметить, что модернизация – источник формирующейся теории постмодернизации,  которая ориентирована на решение следующих задач: пересмотр фундаментальных  теоретических представлений о человеке как продукте социальной среды и принятых в ней культурных моделей поведения; анализ механизмов свободного ценностного самоопределения человека как условие социальной целостности; признание плюрализма культурных миров и преодоление всех форм локального культуроцентризма;  изучение антропогенных факторов организации социальных процессов, конкретных форм и структур общественной жизни; гуманитарная экспертиза  экономических, социально-политических, социально-правовых и других проектов и программ и т.д.

6. В начале XXI в. теория модернизации все чаще уступает свое ведущее место в научном и политическом мире Запада новой парадигме – неолиберализму, который выступает за ограничение регулирующей роли государства в экономической, социальной жизни, за всемерное развитие частного предпринимательства и свободы рынков, в политической сфере – за демократические свободы и права личности, разнообразные формы самоуправления. В отличие от теории модернизации центральный тезис современного неолиберализма – демократия как необходимое условие развития, а не его итог.

Диссертантом отмечается, что модернизационная парадигма позволяет достаточно объективно рассматривать проблемы российской модернизации и современную концепцию реформирования. Однако это возможно при условии понимания самой модернизации как процесса, сопряженного с особенностями национально-культурного, политического и экономического развития, осознания того факта, что в основе фундаментальных изменений в общественной жизни лежит конфликт между стремлением к национальному самоопределению и мировой культурой, иначе говоря, между всеобщими стандартами и местными ценностями, необходимости учета внешних и внутренних факторов, воздействующих на процесс модернизации, поиска адекватных механизмов реагирования на них, а также путей реализации поставленных целей. Использование конкретных концептуальных построений теории модернизации, творческое и разумное их развитие, акцентирование внимания на изучение реальных процессов и проблем, путей и форм их преодоления могут способствовать созданию оптимального механизма формирования стратегии и тактики российских реформ. Игнорирование историко-культурных традиций, политико-экономической и иной специфики может привести, как это получилось в Боливии и Венесуэле, к отказу от реализации западно-либеральной модели модернизации, возврату к традиционным путям развития и реформирования.

Во второй главе – «Трансформация геополитической модели мира и геополитические вызовы России» – раскрываются генеральные геополитические миро-системные изменения конца XX в., их воздействие на трансформацию глобального мироустройства и места в нем России, возникшие новые геополитические вызовы России, их сущность, векторы, нарастающий характер, а также изменение статуса России и состояния ее геополитической  безопасности в последние два десятилетия, оказывающие серьезное воздействие на российский процесс политической модернизации.

В конце XX столетия, на рубеже 1980–1990-х годов в миро-системе начались кардинальные изменения, приведшие к глобальной трансформации. В эпицентре мировой трансформации оказалась наша страна. Во время этого процесса, возможно, в наиболее активной его фазе, она начала осуществление проекта политической модернизации, при этом слабо и неадекватно учитывая воздействие глобальных трансформационных вызовов.

Глобальные трансформационные вызовы представляют собой совокупность кардинальных миро-системных изменений, произошедших в результате трансформации биполярной геополитической модели мироустройства, повлекшей за собой перемены в мировом раскладе сил, международном весе государств, установление новых «правил игры» мировых акторов, приведших к глобализации в ее современном понимании, обострению межцивилизационных отношений и оказавших серьезное воздействие на политические, экономические, геостратегические отношения как на мировом, региональном, межгосударственном, так и на внутригосударственном уровне.

Следствием геополитической трансформации стало обострение региональных проблем, усиление действия центробежных сил, прежде всего в плане взаимоотношений регионов и локальных цивилизаций – западной, исламской, конфуцианско-буддистской, российской и др. Современный мир представляет собой диалектичес­кое единство двух главных сторон развития – геополи­тического сотрудничества и геополитического сопер­ничества. В этом контексте развиваются основные геополитические процессы и тенденции. К ним следует отнести: трансформацию геополитической модели гло­бального характера; глобализацию мировых процессов; тенденцию к пересмотру военно-политических доктрин, форм и способов разрешения проблем и конфликтов; тенденцию силового решения международных вопросов; возрастающее значение цивилизационно-культурного, этнического и религиозного факторов; формирование новой ценностной парадигмы. Переход человечества в XXI век характеризуется кардинальными изменениями привычного облика ми­рового устройства, складывавшегося десятилетиями, формированием новой модели мирового порядка. В результате «холодной войны» существовавшая прежде биполярная модель, которая в определяющей степе­ни обеспечивала баланс мировых сил, сменяется, вероятнее всего, мно­гополярной моделью мирового порядка. Теперь уже не два суперцентра силы определяют существование и развитие мира в целом и в регионах, а гораздо больше. Хотя Соединенные Штаты Америки и предпринимают огромные усилия, направленные на создание однополярной конструкции мира, однако встречают серьезное противодействие, в том числе со стороны западноевропейских союзников. Количество региональных центров силы значительно увеличилось – США, Китай, Россия, Япония, Турция, Иран, Франция, Германия, Индия, Иран, Пакистан и др. Заметно повысился уровень их самостоятельности и независимости. Не­которые из них претендуют на мировое лидерство. Вместе с тем увеличилось и число противоречий (межгосударственных, межцивилизационных, межкон­фессиональных) и конфликтов.

Смена геополитической модели привела к измене­нию геополитических реалий, ставших следствием раз­рушения прежнего мироустройства, основанного на послевоенной системе международной безопасности, к смене геополитических ориентиров, к поиску практически каждым государством новой «ниши» в мироустройстве, к определению новой идентичности, к борьбе за «место под солнцем». В начале III тысячелетия уже не идеология, а геополитические реальности определяют правила мировой игры. Поэтому иллюзии в отношении тесного сотрудничества с Западом в благодарность за разрушение коммунистической системы «красной угрозы» не способны помочь России в ее модернизационных действиях.

Новая геополитическая ситуация характеризуется практическим исчезновением стабильности и предсказуемости, характерным для эпохи конфронтации двух полюсов - Востока и Запада - времен функционирования биполярной геополитической модели. Как следствие - нарастание планетарной и региональной нестабильности, связанной с амбициозными устремлениями новых центров силы, этническими, религиозными, территориальными противоречиями. В результате утеряна стройность и упорядоченность, что приводит к хаотичным, непредсказуемым и, нередко, кровавым последствиям данной трансформации, к обострению геополитической борьбы, которой Российской Федерации не удастся избежать.

Геополитические трансформации конца XX столетия, нарушив прежнюю устойчивость миро-конструкции и не создав новую, породили новые вызовы безопасности целому ряду государств, и прежде всего России. Они ослабили ее геополитическую безопасность, под которой автором понимается состояние защищенности жизненно важных интересов государства от вызовов, связанных с пространственными, политическими, геостратегическими, экономико-технологическими, ресурсными и иными измерениями, снизили ее геополитический статус.

Эти обстоятельства, в качестве внешнего фактора, значительно усложнили осуществление процесса политической модернизации, поставив страну по ряду вопросов в зависимость от внешних сил. На Россию продолжают оказывать разноплановое воздействие в пользу того, чтобы не происходило возрастание роли государства в экономике, социальной сфере, технологическом развитии и т.д.

Таким образом, геополитическое положение России, несмотря на выгодное географическое положение, большие природные и людские ресурсы, интеллектуальный потенциал общества, требует укрепления позиций России в мировом геополитическом и геостратегическом пространстве, отстаивания национально-государственных интересов, защиты от вызовов и угроз. Необходимо с пользой для государства и общества рационально использовать преимущества уникального геополитического положения, огромного сырьевого и интеллектуального потенциала в целях существенного подъема уровня и качества жизни российского народа, укрепления могущества государства, создания реальных условий для модернизации.

В третьей главе – «Глобализация как ключевой вектор развития мира и глобализационные вызовы России» – анализируется, с одной стороны, глобализация как объективный общемировой процесс, закономерность развития человеческой общности, с другой – глобализация как субъективный, управляемый процесс, а также выявляются глобализационные вызовы, ограничения и риски для России, ее место в глобализационных процессах.

Трансформация современного мира ознаменовалась появлением серьезного фактора в современной политике, каковым является глобализация, охватывающая сегодня практически все стороны жизни мирового сообщества. Многие считают ее генеральной линией развития, новой эрой в истории человечества.

Анализ глобализационных процессов, проведенный диссертантом, показал, что глобализация является как объективным процессом (гуманитарная или культурная глобализация), так и субъективным процессом, управляемым посредством определенных институтов в интересах определенного круга, а не граждан всей планеты. Именно во втором значении ныне используется, как правило, термин «глобализация».

Глобализация постепенно превращается из термина, отражающего широкое международное функционирование экономики, финансов, информации в социальную теорию, суть которой заключается в победе капитала и информационной свободы над национальными интересами, создании транснациональных систем, установлении ими своих «правил игры». О том, что глобализация – процесс управляемый, не скрывают идеологи западного мира, например, З. Бжезинский, который называет ее «транснациональной», считает, что мир уже глобализирован США, является «монополярным под американской гегемонией», что уже «появилась первая глобальная политическая столица в мировой истории – Вашингтон», откуда посредством располагающихся там «институтов глобального влияния» (Белый дом, Пентагон, Всемирный банк, Международный валютный фонд и др.) осуществляется американское «влияние на процесс глобализации». А что касается других государств мира, то, по мнению ведущего американского политолога,  «благотворный процесс глобализации постепенно лишает конкретные государства их священного суверенитета». Ситуацию на мировом рынке определяет «семерка» мировых экономических лидеров. Остальным государствам остается либо признать этот порядок и включиться в борьбу за лучшие позиции на мировом рынке, либо влачить существование в качестве вечных должников и поставщиков дешевого сырья.

Как полагает диссертант, вне сомнения, для решения глобальных проблем (экономических, экологических и др.) требуется объединение усилий государств мира и их граждан, но не на условиях диктата одних и подчинения других, а на равноправных, паритетных основаниях, что позволит избежать многих противоречий и конфликтов.

Россия оказалась перед лицом глобализации, будучи не вполне готовой к достойному участию в ее процессах. Глобализация такое социальное явление, в которое нужно включаться с солидным «багажом», будучи сильным, экономически мощным государством. Мы же сейчас по большинству экономических позиций проигрываем развитым странам. Глобальные позиции двадцатилетней давности, позволявшие нашей стране уверенно себя чувствовать в мировых процессах, утеряны.

Глобальный характер российской экономики ограничен сырьевыми рынками. России «установлена» сырьевая специализация и затруднен доступ на рынок наукоемкой продукции. Мы имеем весьма небольшой набор высоких технологий. Если во второй половине и до 90-х годов XX столетия наша страна занимала одно из ведущих мест на мировом рынке высокотехнологичной, конкурентоспособной продукции, то затем эти позиции были утеряны. По некоторым оценкам, технологическое отставание России от развитых стран за последние 10 лет увеличилось в 10 раз, и эта тенденция сохраняется. По индексу конкурентоспособности Россия переместилась на 75-е место. Технологическое отставание представляет самую главную угрозу геополитическому существованию нашей страны, поскольку имеет неизмеримо большие последствия для жизнедеятельности всех сфер российского общества, его безопасности.

Оформившееся в 1990-х годах стремление России к открытости своей экономики для всего окружающего мира принесло как позитивные моменты, так и негативные. В определенной и немалой степени страна оказалась «заложницей» идеи интеграции (непродуманной и необоснованной) в мировую экономику. Есть опасения, что Россия, оставаясь экономически слабой, и будучи вовлеченной в глобализационные потоки, попадет в опасную экономическую зависимость от ведущих стран. Вместе с тем следует признать, что, поскольку данное явление невозможно отменить никакой директивой, его нельзя игнорировать ни на теоретическом, ни на практическом уровне, России следует не просто участвовать в глобализационных процессах, но завоевывать высокие, лидирующие позиции (благо для этого пока еще есть необходимый людской и ресурсный потенциал). Для чего, в первую очередь, необходим учет воздействия трансформационных глобализационных вызовов в практике осуществления проводимой в стране модернизации и формирование адекватных ответов.

Таким образом, глобализация – всеохватывающий процесс планетарной интеграции в самых разных сферах человеческой жизнедеятельности, носящий как объективный, так и субъективный характер. Ее результатом являются количественные и качественные трансформации, затронувшие как мировое общественное развитие в целом, так и функционирование конкретных государств, в частности Россию, предъявив ей серьезные экономические, социальные и политические вызовы, которые требуют достойного ответа.

В четвертой главе – «Геоцивилизационный аспект глобальных трансформационных вызовов» – исследуются проблемы возрастания значения цивилизационного фактора в современном мире, обострения межцивилизационных отношений, соотношения глобализационных процессов и геоцивилизационной составляющей международной жизни, а также цивилизационные вызовы России и трансформация ее геоцивилизационной безопасности, влияющие на процессы российской модернизации.

В складывающейся модели миропорядка с все более заметной силой начинают действовать новые исторические механизмы. Образовавшийся на месте ушедшего противостояния двух идеологий (по причине схода с дистанции социалистической) вакуум все более заполняется противостоянием в других формах, в частности культурно-цивилизационных. Наблюдается значительный рост национального и геоцивилизационного сознания в ряде регионов планеты. Геоцивилизационный фактор в мировых делах ощущается все более остро и становится важной сущностной характеристикой современного мира. При этом более всего тревожит то, что складывается тенденция расширения на этой почве конфликтообразующей основы, которая может стать предпосылкой серьезного столкновения.

Наша страна испытывает серьезные вызовы со стороны соседних геоцивилизаций – западной, исламской, конфуцианско-буддистской, японской. Пожалуй, лишь православная цивилизация не оказывает на нас давления. Причем цивилизационное давление оказывается в разных формах – политической, экономической, финансовой, социальной, демографической, военной, духовно-культурной. Добавим к этому, что давление оказывается практически по всему периметру российских границ, да и, пожалуй, на всей российской территории. Это давление также оказывает существенное воздействие (особенно со стороны западной цивилизации) на ход российской модернизации и представляет собой реальный и сильно действующий внешний трансформационный вызов.

Трансформация глобальной геополитической структуры и обострение межцивилизационных взаимоотношений породили целый спектр цивилизационных вызовов российской цивилизации, представляющих серьезную угрозу ее геоцивилизационной безопасности, под которой автор понимает состояние защищенности жизненно важных интересов российского государства и российской цивилизации от вызовов, связанных с геоцивилизационными, культурными, демографическими, религиозными, этническими и иными измерениями. Анализ показал, что фактически речь идет об угрозе дальнейшего существования самой российской цивилизации, угрозе ее распада и превращения в исторический материал для поглощения другими геоцивилизациями.

Для России в сегодняшней ситуации межцивилизационного взаимодействия и глобализации под флагом Запада важно сохранить свое культурно-цивилизационное лицо, свою идентичность, отстоять свои ценности, укрепить культурный диалог, достойно участвовать в глобализационных процессах, исходя из интересов Российской Федерации, что послужит фундаментом укрепления отечественной культуры и государственности, а также осуществления модернизационных процессов.

В пятой главе – «Анализ характерных особенностей процесса политической модернизации в России в контексте глобальных трансформационных изменений» – рассматриваются исторические тенденции, опыт, уроки и традиционные проблемы осуществления политической модернизации в России (начиная с реформ Петра Первого), особенности процесса реализации  либеральной модели политической модернизации пореформенной России 1990-х – начала 2000-х годов, а также характерные черты политической модернизации России в условиях современных реалий.

Проведенный автором анализ особенностей протекания модернизации в России позволил сформулировать ряд редуцирующих умозаключений. Во-первых, на процесс модернизации в России, как показывает опыт российских модернизаций, начиная с Петра Первого, наряду с внешними факторами (примеры, образцы вестернизации, заинтересованность в удобной для себя российской модернизации), оказывают решающее влияние многие внутренние факторы – традиционные особенности исторического, политического, экономического, геополитического и культурного плана, которые просто нельзя не учитывать при определении российской модернизационной стратегии и ее реализации. Это, кстати, на практике делалось далеко не всегда и, как следствие, приводило к неудачам.

Во-вторых, современный переходный период в России представляет собой ак­тивную «запаздывающую» модернизацию «сверху», т.е. осуществляемую политическим путем структурную перестройку экономики и других сфер жизнедеятельности. При этом процессы модернизации экономической, политической, социальной областей жизни российского общества во многом носят противоречивый и бессистемный  характер. Взятая на вооружение в 1990-х гг. либеральная модель, легшая в основу модернизации России, слабо отвечает историко-культурным традициям и требованиям современного развития. В глобальном, геополитическом отношении наблюдается явное несоответствие между огромными возможностями и ресурсами, которыми обладает страна,  и ее весьма низким реальным  местом и значением в мировом  сообществе. Во внутриполитическом  плане обострились  противоречия между экономическим и природным богатством страны и крайне низким уровнем жизни населения.

На состоянии страны все заметнее сказывается, что политическая модернизация шла и идет по пути без­думного копирования западных образцов. Исторический опыт страны, ее богатые многовековые традиции, ментали­тет населения практически не принимались в расчет, и, более того, напрочь отрицались, словно предыдущий исторический путь представлял собой какую-то роковую ошибку истории. Было отвергнуто также многое позитивное, наработанное российскими учеными и специалистами. Основные усилия либеральной модернизации были направлены на разрушение традиционного уклада экономической, политической и социальной жизни. Социальная энергия зачастую нaпpaвлялась на деструктивные цели, а реформаторские решения и действия носили дес­табилизирующий характер. Фактически страна приблизилась к критическому порогу саморазрушения и национальной катастрофы.

Соображения геополитического плана и национальной безопасности реформаторами в расчет не принимались, что привело к утере прежнего геополитического статуса страны и угрозе потери контроля не только над геополитическим, но и собственно политическим национально-государственным пространством.

Основные экономические реформы рыночного характера были проведены в начале 1990-х годов. Инфляция, сокращение субсидирования и открытие экономики привели к существенным структурным сдвигам, проходившим спонтанно, без участия государства, со значительными потерями созданных прежде производственных мощностей и наработанных ранее технологических заделов. Государственное регулирование резко ослабло.

Во многом либерально-демократическая модернизация потерпела поражение в 1990-х годах в России потому, что проигнорировала важные историко-культурные особенности развития России, жизненно важ­ные интересы подавляющего большинства российского народа, социальную стабильность как основу всякой долгосрочной реформации, затрагивающей основы основ общественного бытия.

Реформы  1990-х годов в России проходили в то время, когда весь мир, практически все страны пытались определить новые ориентиры геополитического развития в кардинально трансформировавшемся мире, определить свое место в новых – глобальном и региональном – геополитических раскладах. Глобальные трансформационные вызовы мобилизовывали их на укрепление своего геополитического статуса, включающего пространственную, политическую, экономическую, технологическую, ресурсную, цивилизационно-культурную и другие компоненты. И надо сказать, многим странам, ставшим значимыми геополитическими центрами, это удалось (Китай, Япония, Германия, Франция, Иран, Пакистан, Индия, Бразилия и др.).

К сожалению, в то же время, Россия, занятая либеральными реформами, не смогла достойно ответить на глобальные трансформационные вызовы, стремительно снизив свой геополитический статус. Более того, позволила другим международным акторам повысить свой вес и роль за счет понижения роли России, за счет ее ресурсов. Это, в свою очередь, отрицательно сказалось на ее социально-политическом положении и на ходе осуществляемой политической модернизации.

В-третьих, в последнее время в российском обществе и политическом руководстве наметилась линия более трезвого, объективного осознания ситуации с модернизацией страны, выросло понимание того, что понятие «современный» не должно использоваться в противоположность понятию «традиционный». Наблюдается рост интереса к отечественной истории и традиции, к опыту предше­ствующих поколений в разрешении проблем того времени, ко­торые, по сути, во многом до сих пор остаются актуальными для России и ее народа. В сфере государственного и политиче­ского устройства цель модернизации начинает приобретать в последние годы более выраженный традиционалистский характер.

Модернизационные процессы последних полутора десятилетий, проходящие в рамках либеральных реформ, не привели к улучшению состояния российского общества, скорее, наоборот. Проблемы реформирования российского социума под новые локальные и глобальные вызовы, а также внутриполитические цели и задачи социально-экономического развития общества по-прежнему остаются одними из ключевых вопросов общественного развития. И решиться эта задача может, пожалуй, в том случае, если при формировании/корректировке и осуществлении модернизационной модели исходить из интересов всего общества (а не узкой группы людей), а также с позиции «адекватно­сти–неадекватности» современным трансформационным вызовам.

С приходом к президентской власти В.В. Путина начался процесс консолидации режима в результате планомерной и целенаправленной работы президентской администрации. Президенту удалось проявить стратегическую политическую инициативу и стать доминирующим субъектом политики, определяя ее повестку дня и направления развития. Новый политический режим стал проводить целенаправленную прагматичную государственную политику по защите национальных интересов. В отличие от предыдущих российских политических фигур президент старается опираться  на общественное мнение  и постоянное стимулирование общественной поддержки как основного ресурса реализации   решений и ограничения  зависимости  от иных  политических субъектов. Это позволило ограничить процедуры согласования интересов, повысить скорость принятия  решений, более эффективно  выполнять организаторские, контрольные и в случае необходимости  репрессивные функции по отношению к элитным группам.

Однако, несмотря на некоторые позитивные сдвиги, реальные показатели социально-экономического, технологического, демографического и культурного развития страны свидетельствуют о том, что либеральные модернизационные реформы зашли в тупик. Рассчитанные на сжатые сроки, они не смогли принести положительного результата и через полтора десятилетия. Под угрозой находится не только запас прочности российского общества, но и судьба государства в целом. Назрела острая необходимость коррекции осуществляемой модернизации, научной проработки и обоснования механизмов ее реализации, адекватных внутренним и внешним вызовам. Иначе, в условиях нарастающего давления глобальных трансформационных вызовов стране может просто не хватить потенциала развития и конкурентоспособности как в ряде сфер, так и в целом.

Перед российским обществом на нынешнем этапе развития остро встает вопрос: модернизироваться так дальше, не обращая внимания на социальные, экономические и политиче­ские последствия реформирования, на угрозу целостности госу­дарства или взять курс на укрепление позиций России, ее геополитического статуса, усиление российской государственно­сти, как основного инструмента осуществления модернизации?

В шестой главе – «Основные векторы и механизмы российской политической модернизации, адекватные к воздействию глобальных трансформационных  вызовов» – обосновывается целесообразность корректировки реализуемой  в России модели политической модернизации в условиях глобальных трансформационных вызовов, предлагаются и раскрываются направления и адаптированные механизмы осуществления процесса российской политической модернизации, адекватные к воздействию современных вызовов.

Диссертантом на основе анализа воздействия глобальных трансформационных вызовов, внутренней социально-политической и экономико-технологической ситуации, а также созданных в 2003–2006-х годах российскими учеными концепций, моделей и стратегий реформирования и модернизации, сделан вывод о том, что ситуация с реализацией программ политической модернизации России обусловливает необходимость уточнения, корректировки содержания российской политической модернизации. Речь идет о самой модели российской политической модернизации, включающей ее основные составные элементы (направления), а также источники и механизмы осуществляемых преобразований, включая мероприятия адекватного реагирования на воздействие глобальных и внутригосударственных изменений.

Диссертантом предложены и обоснованы основные направления и адаптированные механизмы осуществления процесса российской политической модернизации, адекватные к воздействию глобальных трансформационных вызовов, включающие:

1. Укрепление геополитического статуса России, ее национальной безопасности. Данное направление модернизации России совершенно необходимо, учитывая особое евразийское геополитическое положение страны, усиливающуюся глобальную борьбу за контроль над Евразией и ее природными ресурсами, состояние российской геополитической безопасности и те внешние вызовы, воздействию которых страна подвергается в весьма значительной степени. В процессе  достижения данной цели трудно обойтись без общенациональной российской идеи, сплачивающей и объединяющей общество, мобилизующей его внутреннюю энергию на большие свершения. Такая идея могла бы стать основой собственного миропроекта – действительно перспективного, разумного и привлекательного, хотя сделать это в «расколотом» последними реформами российском обществе будет чрезвычайно трудно.

С точки зрения обеспечения национальной безопасности в российском обществе еще далеко не все в порядке. Несмотря на то, что принят ряд законодательных документов, регламентирующих данную сферу (Концепция национальной безопасности, Военная доктрина, Доктрина информационной безопасности Российской Федерации и др.), многие из них не стали «работающими», и в настоящее время разрабатываются новые тексты ряда документов, в частности, Концепция национальной безопасности, поскольку требуется доработка с точки зрения адаптации к современным вызовам.

Обеспечение необходимого уровня национальной безопасности является од­ним из основных национальных интересов России. Уровень национальной без­опасности определяется составом и отклонением от пороговых значений основных экономических, социальных, внутриполитических, этнополитических, внешнеполитических, демографических, экологических и иных показателей, характеризующих жизненно важные об­ласти и сферы деятельности и устойчивого прогрессивного развития россий­ского общества, государства, его граждан, российских народов. Необходимо укрепление (не только количественно, но, прежде всего, качественно) всей системы обеспечения национальной безопасности, под которой  понимается совокупность органов, сил и средств, а также принципов их деятельности, обеспечивающих национальную безопасность Российской Федерации.

Диссертант присоединяется к мнению ученых, которые  совершенно обоснованно полагают необходимой разработку стратегии безопасности России, поскольку  безопасность относится к базисным потребностям каждого человека, любого социума.

2. Экономический рост, создание экономики развития. Здесь модернизация предполагает создание новой экономики – экономики развития, положительную динамику  ВВП (как общего объема, так и подушевого показателя),  что служит основой развития других сфер жизнедеятельности общества.

Создание национально-государственной экономической основы позволит решить массу проблем демографического, социального, информационно-технологического, образовательного, культурного и оборонного характера. При этом речь идет об адаптировании (а не копировании моделей) в отечественных условиях принципов «новой экономики» развития, получившей распространение в глобальном мире. Это создаст возможность для достойного российского ответа на глобальные экономические вызовы.

Экономика развития – тип экономики, целью которой является производство  здорового, образованного, духовно развитого, имеющего достойное материальное  обеспечение человека, участвующего в реализации этой цели через выполнение экономических функций (потребителя, собственника, работника, управляющего, инвестора и т.д.). Основа для постоянного, качественного и безопасного экономического роста как условие социально-экономического развития  создается в сферах образования, науки, здравоохранения и культуры, нормальное функционирование которых необходимо  обеспечить  социально-правовому государству как важнейшему институту гражданского общества. Лишь тогда современное государство превратится в государство  развития, способное реализовать общенациональные интересы.

3. Инновационное, технологическое обновление и развитие как основа функционирования экономической и иных сфер, основа конкурентоспособности государства. Социальные и политические изменения в обществе, появление новых потребностей у населения, развитие современных технологий, геополитические сдвиги, внешние глобализационные вызовы ставят вопрос об адаптации к новым технологическим реалиям.

Не первый год в стране идут разговоры о создании национальной инновационной системы, формируются соответствующие программы, однако дальше риторики и формального обозначения внимания к проблеме дело пока не идет. Страна все более опускается в рейтинге конкурентоспособности и в размере доли на мировом рынке наукоемкой продукции (соответственно 74-е место и менее одного процента, в СССР было более 12%). Если оставить положение с инновациями таким, как есть, и не вкладывать в этот проект инвестиции, об успехе модернизационных процессов для России говорить будет практически невозможно.

4. Создание государства реального суверенитета, государства развития. Здесь модернизация направлена на создание социально-правового государства –  важнейшего института гражданского общества, укрепление системы политического устройства, внутренней интеграции страны. Государство развития способно продвигать и поддерживать  развитие всех сфер жизнедеятельности, реализовывать общегосударственные, общенациональные интересы и интересы каждого человека, долгосрочное развитие страны, рост качества жизни народа, используя новые  возможности.

Достойным ответом России на глобальные трансформационные вызовы должно стать формирование государства реального суверенитета. Дело в том, что в условиях глобализации происходит «размывание суверенитета», снижение роли государства. Однако и в этой ситуации ряд государств по-прежнему остаются странами реального суверенитета. Так, США, Китай, Индия обеспечивают необходимый уровень реального суверенитета и в новых глобальных условиях. Россия же теряет свои позиции в этом плане. Иными словами, современная мирополитическая система  и мировая экономика характеризуются борьбой двух тенденций. С одной стороны, это тенденция «десуверенизации», а с другой – мощная тенденция укрепления реального суверенитета рядом государств, которые при этом добиваются крупных успехов в своем экономическом, культурном и социальном развитии, во многом за счет «десуверенизируемых» стран. В этих условиях России (при оптимистичном варианте развития) еще предстоит занять свое достойное место в системе мировой политики. И в этом направлении целесообразной представляется реализация «концепции реального суверенитета» А.А. Кокошина, а также идей сторонника  реального суверенитета заместителя главы Администрации Президента РФ В.Ю. Суркова. Однако в укреплении реального суверенитета наша страна сталкивается с активным противодействием сил, не заинтересованных в том, чтобы она  выступала на мировой арене как самостоятельный центр силы.

По мнению диссертанта, среди проблем укрепления государства весьма значимым представляется вопрос внутренней интеграции страны (восточной и европейской частей), как не менее важной по сравнению с ее внешней интеграцией в политические, экономические и иные глобальные процессы. В данном случае можно говорить о своеобразном балансе между внешней и внутренней интеграцией во избежание «суверенизации» отдельных территорий, например, российского Дальнего Востока.

По мнению экспертов, по-прежнему сохраняется опасность разделения в XXI в. европейской и азиатской частей России в результате воздействия дезинтеграционных факторов. Это активно поощряется извне, поскольку в сильной России мировые лидеры не заинтересованы. И хотя опасность разделения сегодня не столь осязаема, ведущие к ней дезинтеграционные процес­сы между европейской и азиатской частями России могут стать причиной крайне нежелательных явлений.

Восточная парадигма возрождения России, на взгляд диссертанта,  позволит добиться стабилизации социально-политической ситуации, управляемости государством и экономикой, поможет найти наиболее эффективную модель правового взаимодействия Центра и регионов, баланса их интересов при признании приоритета общегосударственных интересов. Вместе с тем данная парадигма предполагает активное включение в региональные интеграционные процессы, прежде всего, со странами АТР.

Интеграция европейской и азиатской частей России вполне может базироваться на энергетическом, нефтегазодобывающем, транспортном и оборонно-промышленном комплексах. В частности, мощным интеграционным потенциалом обладает нефтегазодобывающий комплекс. По оценкам экспертов, потребность стран АТР в импорте российского газа в 2010 г. достигнет 45–80 млрд. кубических метров. В Японии, Южной Корее и некоторых других странах АТР планируется создать глобальные системы энергоснабже­ния. В этом плане значение России, обладающей достаточными запасами и возможностями добычи газа, возрастает.

5. Создание гражданского общества. Здесь модернизация подразумевает расширение участия граждан в делах государства, усиление общественного контроля над деятельностью органов государственного и местного управления со стороны общества.

6. Развитие образования и науки, как долгосрочной основы существования и процветания общества, относится к числу основных направлений политической модернизации, ключевых компонентов общественного производства, опре­деляющих направленность технологического развития и конкурентоспо­собность продуктов труда. Только образование в состоянии создать человеческий капитал, который в соединении с физи­ческим капиталом обеспечивает повышение производительности и каче­ства продукции, интеллектуальное будущее нации.

Система образования, которой во второй половине прошлого столетия гордилась страна, ныне находится в пореформенном состоянии, характеризующемся показателями, далекими от оптимальных. За прошедшие годы реформ фундаментальная и прикладная наука оказалась в тяжелейшем положении, в первую очередь, как правило, из-за резкого сокращения ассигнований на нее, падения престижа научно-исследовательской деятельности в нашей стране, снижения востребованности достижений науки бизнесом и государством. Объемы финансирования фундаментальной науки в России меньше, чем в США и других развитых странах на несколько порядков.

Исчезновение фундаментальной науки, которое может произойти в ближайшие годы по большинству направлений, может обернуться для нас даже более тяжелыми последствиями, чем исчезновение ряда производств. В отличие от многих видов промышленности фундаментальная наука, будучи утрачена, может быть восстановлена, даже при выделении достаточных ресурсов, усилиями лишь нескольких поколений или останется вообще не восстановленной.

Если данная тенденция будет продолжаться, страна может утратить завоеванные позиции в сфере образо­вания и науки, безнадежно отстать от ведущих стран мира. В этом плане, по мнению диссертанта, должна быть выработа­на четкая, научно обоснованная стратегия образовательной деятельности, т.е. обобща­ющая модель действий, необходимых для достижения поставленных целей на основе выбранных критериев (показателей) и эф­фективного распределения ресурсов.

7. Рост национальной самоидентификации, цивилизационного самосознания российского общества. Здесь модернизация должна способствовать сохранению и укреплению фундаментально-ценностных цивилизационно-культурных оснований существования многонациональной и поликонфессиональной российской цивилизации – единой общности людей в огромной стране. К основным векторам укрепления геоцивилизационной безопасности следует добавить  необходимость преодоления кризиса национальной идентичности. Масштабные преобразования, которые проводятся в Российской Федерации, немыслимы без четкого понимания роли России в мировом сообществе и осознания гражданами собственной, уникальной судьбы. Российская Федерация испытывает сегодня кризис национальной идентичности, то есть утраты Россией своего исторически сложившегося представления о самой себе. Глобальные трансформационные процессы этот кризис усиливают.

Россия оказалась в своеобразной цивилизационной ловушке, образованной столетней практикой навязывания российскому государству и народу чужого опыта. В итоге мы пришли к колоссальной дезориентации в основополагающих принципах национального и исторического бытия. Затягивание процесса национального самоопределения чревато утратой Россией своего места и роли в мировых делах. Чрезвычайно важно сегодня вернуться на путь исторической преемственности, оценить качество и возможности российского народа во всем его этническом многообразии.

Насущная задача – суметь сохранить систему ценностей, которую выработали за многие годы наши предки,  четко ответить на  вопрос о  будущности России, найти свою национальную идентичность, тем самым вернуть базовые цивилизационно-культурные ориентиры, дать гражданам уверенность в завтрашнем дне. В свою очередь возрождение страны и ее народа возможно лишь при условии максимального задействования интеллектуального и творческого потенциала каждого гражданина Российской Федерации.

В целях реализации данной задачи целесообразно осуществить целый комплекс мер, в том числе:

1) провести в России общенациональную дискуссию по обсуждению путей и механизмов дальнейшего государственного и общественного развития России на 15–40 лет вперед, оценке национальной идентичности;

2) осуществить широкомасштабную государственную поддержку и развитие русского языка, включая меры политического, экономического и организационного плана, так как русский язык является средством межнационального общения, объединяющим фактором для различных народов России и соотечественников за рубежом;

3) пересмотреть принципы государственной пропаганды, сделав упор на развитие духовности, национального самосознания, патриотизма и нравственности, включая создание эффективной системы телерадиовещания для подрастающего поколения.

8. Укрепление демографического потенциала, качества людских ресурсов, прекращение вымирания народонаселения как непременное условие роста и развития страны. Депопуляция (вымирание населения, а сегодня на одного родившегося в стране приходится двое умерших) – беда национального масштаба, принимающая глобальный характер, поскольку с утерей населения может быть утерян контроль над важнейшим, с точки зрения геополитики, евразийским пространством, традиционно играющим определяющую мировую роль. Если средняя плотность населения является и так довольно низкой – 9 человек на один кв. км (для сравнения, в Европе – 119 человек), то на обширных восточных пространствах (Сибирь и Дальний Восток), составляющих две трети территории страны, она составляет лишь два с небольшим человека на один кв. км, притом уменьшаясь. Как отметил Президент РФ В. Путин в Санкт-Петербурге в июне 2006 года, за последние 13 лет население России уменьшилось на 11 млн. человек, и данная тенденция сохраняется.

Об остроте проблемы говорит тот факт, что в научный оборот введено понятие демографической безопасности, под которой понимается противодействие  как внутренним, так и внешним угрозам, выражающимся в таком изменении параметров демографического развития, при котором нарушается воспроизводство населения и не обеспечивается достаточный уровень национальной безопасности.

Надо сказать, что 2006 год характеризуется переключением внимания руководства страны на демографическую проблему. Президент В. Путин не раз в своих выступлениях обращался к этой теме, в том числе и в Послании Федеральному Собранию. Принята национальная программа, под которую выделяются значительные финансовые вложения. Появилась надежда на выход из демографического кризиса.

Сегодня, по мнению диссертанта, перед Россией, пожалуй, впервые в ее истории фактически встал демографический выбор. Или она, как сложившаяся историко-культурная полиэтническая общность, будет разрушена внешней экспансией (в результате депопуляции и нарастающей миграции с опасностью получения «другой страны с другим народом»). Или же будет кардинально изменена государственная демографическая политика, остановлена депопуляция, отрегулирована миграция, созданы социально-экономические условия для укрепления людского потенциала, и, в результате, сохранено Российское государство, способное обеспечить контроль над геополитическим пространством. Выбор, безусловно, небогат, однако носит в прямом смысле судьбоносное значение.

9. Укрепление имиджа современного российского государства как в глазах мировой общественности, так и в российском массовом общественном сознании (для чего необходим стратегический курс, поддерживаемый населением страны и реализуемый в его интересах).

Процесс политической модернизации может стать успешным при условии направления его на реализацию общенациональной единой цели – создания конкурентоспособного государства реального суверенитета и социально ориентированного общества благосостояния – главной цели модернизации, эффективного использования ресурсного (природного и людского) потенциала реформ, а также учета воздействия внутренних и внешних факторов, включая глобальные трансформационные вызовы (см. схему 1).

Безусловно, данная принципиальная структура российской модернизации, предлагаемая диссертантом, отличается от западно-либеральных концепций модернизации. Но это естественно, поскольку, во-первых, Россия имеет массу отличий от других стран в силу исторической, национальной, геополитической, ментальной и иной специфики. Во-вторых, она позволяет сформулировать и реализовать адекватные ответы на глобальные трансформационные вызовы современности.

В заключении подводятся общие итоги исследования, представлены сформулированные автором основные выводы, рекомендации и предложения.